Чистильщик - Соловьев Дмитрий - Страница 81

Он сам приложился к фляжке, глотнув добрую стограммовую порцию коньяка, заставившую живей бегать кровь по венам, убрал фляжку в карман и уселся на траву по-турецки напротив парня. Отпустил все мышцы, расслабился, несколько раз медленно и глубоко вдохнув-выдохнув. Открыл глаза и мгновенно поймал мечущийся взгляд пленника, зацепил его и словно поволок парня к себе. Тот даже попытался податься вперед, но боль моментально уложила его обратно на брезент, однако контакт взглядов не нарушился.

– Я не буду врать тебе, что мы друзья и все хорошо. Мы – враги, помни об этом. Но живым ты останешься, – тихо и грустно произнес Чистильщик. – Не пытайся врать – я это увижу, и ты сам себе причинишь боль. Такую боль, какой не испытывал никогда в жизни. Я мог бы выпотрошить тебя, вывернуть наизнанку твои мозги и рассудок. Но не буду. Я все-таки, как и ты, немного человек. Ответь мне на вопросы, и все кончится. Кто ты, откуда и зачем был в Москве?

Размеренно крутилась кассета диктофона, лежавшего на колене Чистильщика. Лес замер, словно в ожидании бури, не шевеля ни единой веткой и листком, спрятав своих обитателей в глухих убежищах и запретив им подавать голоса.

– Сергуня, – крикнул Витька, – глянь, как лед прогибается!

Сергуня, сопя, спускался по чуть крутоватому берегу к пруду, стараясь не упасть на мерзлую обледеневшую землю откоса.

– Ничего, – пропыхтел он, – держит же?

– Ну, – подтвердил Витька и даже слегка подпрыгнул. Лед заскрипел, но не проломился.

– Офигел?! – взвизгнул Сережка, уже ступивший на лед. – А если бы проломился?

– Ну и проломился бы, – пожал плечами Витька. – Ты бы только по щиколотку ухнул, а я – по колено. Побежали б домой.

– Мудила ты, Витек, – проворчал Сережка. Витька недобро поглядел на приятеля.

– А за это можно и в морду, – негромко отозвался он, постучав для острастки кулаком в ладонь. Из-за толстой бараньей рукавицы, делавшей кулак вдвое больше, жест получился весьма устрашающим.

– Да ладно тебе, не заводись, – подал назад Сергуня. – Я ж так, по-дружески.

Витька криво усмехнулся.

– А с каких это пор мы с тобой друзья? В одном классе учимся, да домашки у меня списываешь – и все. Как чуть что, так к Тихону бежишь, а я так, с боку припека. Ладно, – махнул он рукой, – по льду-то пройтись не передумал еще? Не приссал?

– Я?! – возмутился Сережка. – Давай на спор, кто быстрее добежит до островка?

– Как не фиг делать, – крикнул Витька. – Только рядом не становись, а то еще лед проломится. Раз, два, три!

И сорвался с места. Гладкий, как стол, ледок, лишь слегка запорошенный первым снегом, стонал и скрипел под ногами. Скользя, словно на коньках, Витька бежал легко, значительно опередив неповоротливого – как ему тогда казалось, – приятеля. Тогда ему все казались неповоротливыми и медлительными. Лишь год спустя он узнает истинную причину этого явления.

Вот и островок, точнее – полуостровок, на котором возвышался холм, где чуть позже, когда наметет побольше снегу, окрестные мальчишки опять будут играть в «царя горы», спихивая друг друга и стараясь забраться на вершину. Витька вот уже две зимы был признанным чемпионом округи, с которым не могли сладить в честном поединке на обледенелых склонах даже восьми– и девятиклассники. На обледенелых склонах он уверенно держался на ногах, уворачивался от толчков, как кошка, гибко и стремительно, умел перенаправить движение противника в сторону, заставляя того лететь кубарем вниз по склону.

Холода в этом году начались довольно рано, проморозив землю и сковав воду, но снег впервые пошел только сегодня. Крупные пушистые хлопья косо летели к земле, подгоняемые холодным северо-западным ветром. Наконец-то начиналась настоящая зима, столь любимая Витькой.

Он первым добежал до островка и остановился, поджидая Сережку. Тот, поскальзываясь и матюгаясь, брел уже не торопясь, неуклюже ставя ноги на лед. Легкий снежок запорошил его пальто и лохматую ушанку. Витька утер рукавом своего «гулятельного» бушлата капельки растаявших снежинок с лица и ухмыльнулся.

– Че лыбишься, бегун хренов? – переводя дыхание, недовольно проворчал Сережка. – Доволен?

– А чего? – пожал плечами Витька. – Ты бы жрал поменьше, а бегал побольше, Колобок.

Услышав свое прозвище, Сережка надулся и попытался отвесить Витьке пинка по заднице, но тот легко увернулся и подсечкой сбил одноклассника на лед. Тот, не вставая, взбрыкнул ногами, и Витька со смехом отпрыгнул в сторону, отступив далеко от берега. Сережка вскочил и с гиканьем кинулся за ним, оскальзываясь и плюхаясь то на бок, то на задницу.

Уворачиваясь в очередной раз от подсечки, Витька, забывшись, подпрыгнул. И, уже коснувшись льда ногами, он понял, что натворил. Лед громко хрустнул и разломился. Трещины, расширяясь, побежали в разные стороны. Сережка, взвизгнув от ужаса, бросился наутек, но поскользнулся и с размаху хлопнулся на спину. Витька успел заметить, как трещины вокруг него стали темными, и в них хлюпнула вода, как разошлись льдины под Сережкой. А потом он с головой ухнул в полынью.

Ледяная вода обожгла тело, одежда как-то враз пропиталась ею и тяжело потянула на дно. С ужасом Витька вспомнил, что они – на одном из самых глубоких мест пруда. Сделав пару бестолковых движений, Витька рванулся вверх, суматошно загребая всеми конечностями, где-то рядом, но чувствовал завихрения воды, там, наверное, пытался выплыть Сережка. Витька плавал неплохо, но не в ледяной воде и не в тяжелой зимней одежде.

Удушье уже начало раздирать когтями легкие, и Витька по-лягушачьи взбрыкнул ногами, стараясь вынырнуть хоть на секунду, чтобы глотнуть чуть-чуть воздуха. Но ударился головой об лед. Царапая его ногтями, Витька пытался выбраться на поверхность, от удушья мутная вода казалась розовой. А снизу в полу бушлата судорожно вцепились пальцы Сережки, утаскивая на дно. Витька, беззвучно рыдая от напряжения и страха, кое-как извернулся, дотянулся лицом до кисти приятеля и вцепился в нее зубами, готовый отгрызть ее, готовый на все, лишь бы выбраться на воздух.