Раздельные постели - Спенсер Лавирль - Страница 57

Вернувшись домой после позднего ужина, она поспешила сама снять свое пальто, боясь, что он нечаянно прикоснется к ней. Он последовал за ней в гостиную.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Да. Я и не знала, насколько была голодна. Мы сегодня много сделали.

Они растерянно замолчали, не зная, о чем еще говорить.

Клей вздохнул и потянулся.

Ее охватила паника, желудок сжала спазма. Что ей делать? Просто уйти или предложить расстелить ему постель?..

Они заговорили одновременно:

— Ну, нам надо идти…

— Мне приготовить твою…

Она нервно взмахнула руками, показывая, чтобы он говорил, но он уступил ей право первенства.

— Я приготовлю тебе постель, — сказала она.

— Просто покажи мне, где все лежит, и я сделаю это сам. Избегая его взгляда, она поднялась наверх и показала, где лежит постельное белье. Когда она протянула руку, чтобы достать простыни, он поспешно предложил:

— Послушай, я сам достану.

Его движения были слишком быстрыми, и он наткнулся на нее до того, как она успела отойти в сторону. Он чуть не уронил стеганое ватное одеяло ей на голову. Она вытащила простыни и наволочку на подушку и положила на ватное одеяло, которое он держал в руках.

— Я оставила для тебя бежевые с коричневыми полосками. Их глаза встретились поверх постельного белья.

— Спасибо.

— Я принесу подушку, — сказала она и поспешно удалилась.

Но у них было только две подушки, они обе лежали на кровати королевского размера, уже облаченные в розовые наволочки с белыми маргаритками. Она возвратилась с подушкой, и наступила неловкая пауза, когда Кэтрин сказала, что, вероятно, ему не нужна будет наволочка, которую она ему дала. И потом все пошло кувырком: он протянул руку, чтобы взять ее подушку; одеяло поехало в сторону; целлофановые пакеты с простынями соскользнули; она устремилась поймать их, и каким-то образом их пальцы прикоснулись, так что весь ворох постельных принадлежностей оказался на полу у их ног.

Он быстро опустился на колени и начал все поднимать, а Кэтрин удрала в спальню, закрыла дверь и уже было начала надевать ночную рубашку, когда он пришел за пижамой. Он вежливо постучал, и она позволила ему войти и взять пижаму, а когда он вышел, закрыла дверь.

К тому времени как она надела ночную рубашку, она уже не владела собой.

Она села на край кровати, ожидая, что он войдет в ванную и первым примет душ. Но, вероятно, он сидел внизу и ждал, что она сделает то же самое. Естественно, они сразу решили оба сделать первый шаг. Она уже наполовину спустилась в холл, а он наполовину поднялся по лестнице, когда они заметили, что оба идут в одном и том же направлении. Кэтрин замерла, но Клей не потерял присутствие духа, развернулся и пошел обратно. Позже она снова закрылась в спальне, влезла а просторную кровать и лежала, прислушиваясь к звукам, которые стены не могли спрятать. Она представляла Клея в пижамных брюках, как он был в то утро. Зажегся свет, потекла вода, она услышала, как он сплюнул, почистив зубы.

В ванной Клей смотрел на ее влажное банное полотенце, висевшее на крючке, потом открыл медицинскую коробку и увидел внутри ее мокрую зубную щетку. Он положил свою рядом, вытащил бутылочку с витаминами для беременных, прочитал этикетку и положил на место.

Она услышала, как клацнул выключатель в ванной, потом он тихо постучал в дверь.

— Кэтрин?

Сердце шумно стучало, она ответила:

— Что?

— Во сколько ты обычно встаешь?

— В половине седьмого.

— Ты завела будильник?

— Нет, у меня его нет.

— Тогда я тебя разбужу в половине седьмого.

— Спасибо.

Она уставилась в темную дыру, туда, где находилась дверь, если бы она могла ее видеть.

— Тогда спокойной ночи, — наконец сказал он.

— Спокойной ночи.

Он вставил кассету, и звуки музыки полились сквозь темноту, через ее закрытую дверь, а она тем временем пыталась выбросить всякие мысли из головы и уснуть.

Она все еще не спала, когда закончилась кассета.

И позже, когда Клей поднялся в темноте и налил себе воды на кухне, она тоже не спала.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Все, что поначалу они делали хаотично, теперь приобрело установленный порядок. Клей принимал ванну первым по утрам; она пользовалась ванной первой вечером. Он одевался в их спальне, пока она принимала душ, потом она одевалась, пока он убирал постель. Он первый выходил из дома, поэтому открывал гараж, она уходила последней, поэтому закрывала его.

Перед тем как уйти в понедельник утром, он спросил:

— В котором часу ты вернешься домой?

— Примерно в половине третьего.

— Я вернусь приблизительно на час позже, но, если ты подождешь, я пойду с тобой за покупками.

Она не смогла скрыть своего удивления — она никак не ожидала, что он захочет сделать это вместе с ней. Причесанный и свежий, он стоял в фойе, глядя на нее вверх через ступеньки.

Он помахал рукой и пожелал:

— Ну, приятно провести день.

— Тебе тоже.

Когда он ушел, Кэтрин внимательно смотрела на дверь, вспоминая его улыбку, легкий взмах руки, который означал «до свидания». В качестве противопоставления она вспомнила своего отца, почесывающего живот и ревущего:

— Куда, черт побери, подевалась Ада? Разве мужчина может сварить себе кофе среди такого хлама?

Кэтрин не могла забыть этого по дороге в университет, когда ехала туда в своей собственной машине, и постоянно ждала, что машина снова превратится в тыкву.

Центр супермаркета — весьма неподходящее место для того, чтобы начать влюбляться. Но именно здесь для Кэтрин все началось. Ее все еще смущал тот факт, что он пошел вместе с ней. Снова она пыталась представить себе, что ее отец такое делает, но об этом было смешно даже подумать. Все началось с того, что они попытались узнать вкусы друг друга, а закончилось веселым смехом.

— Ты любишь фрукты? — спросил Клей.

— Апельсины, в последнее время мне ужасно хочется апельсин.

— Тогда мы купим апельсины, — театрально заявил он, держа на весу сумку.

— Эй, посмотри сначала, сколько они стоят.

— Неважно. Они выглядят неплохо.

— Конечно, они выглядят неплохо, — ворчала Кэтрин, глядя на цену, — но ты выбрал самые дорогие в этом магазине.

Когда она захотела заменить их более дешевыми, он помахал пальцем и воспротивился.

— Цена не помеха, — сказал он и купил фрукты. Она бросила апельсины в тележку.

В молочном отделе она протянула руку к маргарину.

— Для чего он тебе нужен?

— А ты как думаешь, не для лечения же моих волос горячим маслом.

— И не для того, чтобы кормить меня, — сказал он, усмехаясь, и забрал у нее из рук маргарин. — Я люблю настоящее масло.

— Но оно в три раза дороже! — воскликнула она. Она потребовала вернуть маргарин, а масло положила опять на прилавок.

Не обращая на нее внимания, он немедленно взял две пачки масла.

— К тому же масло в три раза калорийнее, — сообщила она. А у меня… существует проблема избыточного веса.

Он покорно наклонил голову в сторону, потом положил маргарин в тележку рядом с маслом, и они продолжили свой поход по магазину.

Впереди она увидела двухгаллоновую банку кетчупа, а когда Клей повернулся к ней спиной, она достала неудобную штуку и подошла к нему вперевалку, сжимая банку кетчупа перед выступающим животом.

— Вот, — выпалила она, — тебе этого хватит до следующей недели.

Он повернулся и рассмеялся, а потом быстро освободил ее от огромной банки.

Они бродили по магазину, катя перед собой гору еды. В отделе замороженных продуктов она выбрала для себя апельсиновый, сок, а он — ананасный. Они переворачивали содержимое тележки с таким видом, как будто играли, в покер и раскрывали свои следующие карты.

Она приняла в игру замороженный тыквенный пирог.

Он принял яблоки.