Сент-Ив. Принц Отто - Стивенсон Роберт Льюис - Страница 63

— Ах, Энн! — вздохнула Флора. — Ежели бы я вас не любила, отчего бы мне так тревожиться? Я стала совсем трусихой, милый! Представьте себе на минуту, что все приключилось наоборот: вы живете совершенно спокойно, а я в смертельной опасности — и что бы вы чувствовали?

Она еще не договорила, а я уже клял свою безмерную тупость.

— Да простит мне бог, дорогая! — поспешно молвил я. — Мне, признаться, и невдомек, что у этой медали тоже две стороны!

И я поведал ей все, как мог короче, и поднялся, чтобы разыскать Рональда.

— Вот видите, дорогая, я вам во всем послушен, — сказал я.

Взгляд, который бросила мне Флора, уже был немалою наградой, и, когда я отворотился от нее с таким чувством, будто отворачиваюсь от солнечного света, взгляд этот остался у меня в душе, подобно ласке.

Девица в розовом оказалась лукавым кокетливым созданием: она строила Рональду глазки и сверкала белыми зубками, играла плечиками и трещала без умолку. Судя по виду Рональда, он боготворил даже стул, на котором она восседала. Но я был беспощаден. В ту минуту, как он склонился над нею, словно курица над цыпленком, я опустил руку ему на плечо.

— Можно вас на минутку, мистер Гилкрист? — сказал я.

Рональд вздрогнул, круто обернулся и только рот раскрыл от изумления, не в силах выговорить ни слова.

— Да, да, представьте, это я, — продолжал я. — Простите, что нарушил столь приятный tкte-а-tкte, но, понимаете, дружище, первейший наш долг — не ставить в затруднительное положение нашего любезного хозяина, мистера Робби. Негоже рисковать тем, что в чужой гостиной разыграется неприятная сцена; вот почему мне прежде всего надобно было вас предупредить. И заметьте на всякий случай, меня теперь зовут Дьюси.

— Н-ну, знаете! — вскричал Рональд. — Что вы тут делаете, черт побери?

— Тише, тише! — сказал я. — Здесь не место, дружище, здесь не место. Приходите ко мне, если угодно, нынче же вечером прямо отсюда либо завтра поутру, и мы все обсудим за хорошей сигарой. Но здесь, вы и сами понимаете, надобно соблюдать приличия.

И прежде чем он нашелся что ответить, я уже дал ему свой адрес на Сент-Джеймс-сквер и вновь замешался в толпу гостей. Но увы! Мне не суждено было так легко воротиться к Флоре. На пути моем встал мистер Робби; он был неиссякаемо словоохотлив, он болтал и болтал, а я глядел, как мою богиню вновь окружают прескучные желторотые юнцы, и проклинал свою судьбу и речистого хозяина. Он вдруг припомнил, что мне еще предстоит в четверг присутствовать на бале в Благородном собрании и что мой нынешний выезд в свет — лишь подготовка к этому балу. А потому он вздумал познакомить меня еще с одной молодой особой, но разговор с нею я повел столь искусно, что, оставаясь безукоризненно учтив и даже сердечен по отношению к сей девице, ухитрился в то же время удержать возле себя и Робби и, едва представился случай, отошел от нее вместе с ним. Мы двигались по зале рука об руку, как вдруг я заметил издали моего старого приятеля, майора Шевеникса: он приближался к нам, прямой, как шомпол, и, как всегда, до тошноты лощеный.

— А, вот с кем я очень желал бы познакомиться, — сказал я, сразу беря быка за рога. — Пожалуйста, мистер Робби, представьте меня майору Шевениксу.

— Извольте, мой милый, — сказал Робби и закричал: — Майор! Подойдите-ка сюда и разрешите представить вам моего друга мистера Дьюси; он ищет чести с вами познакомиться.

Майор заметно покраснел, но ничем иным не выдал своего замешательства и пренизко мне поклонился.

— Мне что-то сдается, мы уже встречались? — сказал он.

— Да, но не были друг другу представлены, — отвечал я, возвращая ему поклон. — И я с нетерпением ждал случая и удовольствия свести с вами знакомство по всем правилам.

— Вы очень добры, мистер Дьюси, — сказал майор. — Не поможете ли освежить мою память? Где я имел удовольствие…

— Ну, это значило бы раскрывать тайны мадридского двора, — со смехом возразил я, — да еще в присутствии моего адвоката!

— Бьюсь об заклад, Шевеникс, что когда вы встречались с моим клиентом, а прошлое нашего друга мистера Дьюси — черная бездна, полная ужасающих тайн, — бьюсь об заклад, вы знали его под именем Сент-Ива, — вмешался мистер Робби и изо всех сил толкнул меня локтем в бок.

— Ошибаетесь, сэр, — отвечал майор, поджав губы.

— Что ж, надеюсь, вы не обнаружите за ним особенных грехов, — продолжал адвокат, и никогда еще веселая шутка не была столь некстати. — Сам-то я вовсе его не знаю. По мне, он может быть авантюристом, недаром у него столько разных прозвищ. Напрягите-ка свою память, майор, и как только припомните, где и когда вы с ним встречались, всенепременно мне об этом расскажите.

— Положитесь на меня, сэр, — сказал майор.

— А за хлопоты — с него! — крикнул Робби, удаляясь, и помахал нам рукою.

Едва мы остались одни, майор с обычной своей невозмутимостью поглядел на меня в упор.

— Да, — сказал он, — смелости вам не занимать.

— Смелость моя столь же неоспорима, как ваша честь, сэр, — отвечал я с поклоном.

— Могу ли поинтересоваться: вы ожидали застать меня здесь? — осведомился он.

— Во всяком случае, как вы сами видели, я просил меня вам представить, — отвечал я.

— И не побоялись? — спросил Шевеникс.

— Я был совершенно спокоен. Я знал, что предо мною джентльмен. Это могло бы послужить вам даже эпитафией.

— Но вас ищут и другие, — возразил он, — и эти другие нимало не заботятся о чести. Разве вы не знаете, дорогой сэр? Полицейские прямо с ног сбились, разыскивая вас.

— Весьма невежливо с их стороны, — заметил я.

— Видели вы уже мисс Гилкрист? — спросил майор, явно желая переменить разговор.

— Ту, чьей благосклонности, как я понимаю, мы равно добиваемся? — в свой черед, спросил я. — Да, я ее видел.

— А я как раз искал ее, когда мы с вами встретились, — сказал Шевеникс.

Я уже с трудом сдерживал гнев; думаю, он испытывал то же. Мы смерили друг друга взглядом.

— Забавное положение, — заметил майор.

— Вы правы, — отвечал я. — Но позвольте сказать вам прямо: ваши усилия будут напрасны, и предупредить вас об этом мой долг, ибо вы были добры к узнику Шандиверу.

— Вы хотите сказать, что сердце молодой леди уже занято и судьба оказалась благосклоннее к вам? — заметил Шевеникс с усмешкой. — Весьма признателен. Но откровенность за откровенность: выслушайте же и вы меня. Честно ли это, деликатно ли, достойно ли порядочного человека — компрометировать молодую девушку вниманием, которое, как вы и сами прекрасно понимаете, ни к чему хорошему привести не может?

Я молчал: я просто не находил слов.

— Прошу прощения, но я вас покидаю, — продолжал Шевеникс. — Надо полагать, разговор наш бесплоден, а меня ждет беседа более приятная.

— Да, — сказал я. — Вы правы, говорить нам с вами не о чем. Вы бессильны, связаны по рукам и ногам путами чести. Вы знаете, что меня обвиняют ложно, да если бы и не знали, вы мой соперник, и потому у вас только два выхода: либо молчать, либо совершить подлость.

— Этого я бы не сказал, — возразил майор, побледнев. — Мое терпение может лопнуть. — И он направился туда, где среди унылых желторотых юнцов сидела Флора, мне же оставалось лишь последовать за ним да по пути немилосердно корить себя за недостаток самообладания.

Замечали ли вы когда-нибудь, как тушуются молодые люди, еще не достигшие двадцати лет, при одном появлении мужчин постарше — лет двадцати пяти и более? Едва подошли мы с майором, как желторотые юнцы бежали с поля брани, даже не подумав сопротивляться; правда, иные еще помешкали неподалеку с видом глупейшим и беспомощным, но затем скрылись и они, и перед Флорой остались только мы двое. В этом углу залы от дверей слегка тянуло сквозняком, и Флора накинула пелерину на обнаженные плечи и руки; обшитый темным мехом край пелерины оттенил ее дивную кожу, и она как бы засияла в лучах света, а лицо от волнения вспыхнуло румянцем… Поистине Флора была ослепительна! Какую-то долю секунды она переводила взор с одного поклонника на другого и словно колебалась. А затем обратилась к моему сопернику.