Раскаленная броня. Танкисты 1941 года - Кисляков Максим Валерьевич - Страница 5

Солдаты, стоящие рядом, переглянулись.

– Какие еще звезды?

– Золотые и красные! Понял?

Демин попятился, выставил вперед ладони.

– Ладно-ладно. Ну чего ты взъелся? Это ведь поговорка такая.

– Плохая поговорка, не советская…

– Какая-никакая, а народная… – произнес Роман, Игорь ответил ему укоризненным взглядом.

Дверь вновь громко хлопнула. В дверном проеме появилась голова Семена, лицо расплывается в довольной улыбке.

– Ну вы чего, застряли? Мы с Баиром уже заждались вас на проходной!

– Идем… – буркнул Игорь.

Ступени училища отзываются веселым перестуком сапог. Едва ли не каждую минуту по ним стремительно спускаются курсанты. Настроение приподнятое. Лето, тепло, танцы, девушки… Но больше всего радует, до приятной дрожи теребит: мысль: «Завтра на фронт!» Это значит – подвиги, награды, слава!

Миновали коридор первого этажа, со стен на Семена, Игоря и Демина смотрят герои-танкисты, успевшие еще при жизни стать настоящими легендами. Тут триумфаторы Халхин-Гола, Испанской войны, войны с финнами, освободительного похода в Польшу. Игорь бегло пробежал взглядом по до боли знакомым волевым лицам. Вновь внутри кольнуло жгучим желанием горы свернуть.

За танкистами закрылись массивные двери училища, впереди – просторный плац, по бокам стоят зенитки на колесном ходу, чуть поодаль на гранитном постаменте быстроходный танк БТ-7, вокруг него толпятся – старший курс рассказывает преимущества и недостатки молодежи, те смотрят на «старичков» с открытыми ртами. А то! Ведь им довелось не только водить, но и вести боевую стрельбу из танка.

– Эх, ребята, вы еще новейший Т-34 не видели, – произнес один из старшекурсников. – Не машина – а зверь! Скорость – 40 километров. Броня – 45 миллиметров, да еще наклонная!

Толпа ахнула, старшекурсник обвел их взглядом и, захлебываясь, продолжил:

– А пушка?! То еще орудие – аж 75 миллиметров! Любой немецкий танк, почитай, насквозь.

– А водить-то этот Т-34 доводилось? – поинтересовался один коренастый паренек, черные как смоль волосы лохматит ветерок. – Как он на ходу-то?

Старшекурсник опустил глаза, пожал плечами.

– Не довелось… Техника новейшая, почти секретная! Не все армии его получили, куда уж до учебки-то…

Тут же встретили Баира. Он стоит вдали от шумной толпы, но вслушивается в слова одного из старшекурсников, руки в карманах, в зубах лениво дымит папироска.

– Вот смотрю я на тебя, старшина, и всякий раз понять не могу – ты то ли спишь, то ли просто жмуришься, – сказал Семен. – По твоим глазам не разобрать.

Демин хохотнул, но тут же умолк – встретился взглядом с Игорем. Тот выставил кулак.

– Болван ты, Горобец. Хоть и радист, – произнес Игорь.

– Я-то чего? Так, мысли вслух. Можно сказать – дружеское замечание.

– Болтун ты редкостный, товарищ Горобец, – сказал Баир.

За спиной остались ворота КП, ведущего к корпусам училища, вперед светло-коричневой лентой убегает грунтовая дорога. Солнце нещадно печет. Если бы не вечерний, веющий прохладой ветерок, спеклись бы заживо.

– Ну и жара… – произнес Семен, смахивая крупные капли пота со лба.

– Нет! Вы как хотите, а пешком по такой пылюке я не пойду, – покачал головой Демин. – Зря, что ли, марафет наводил – брючки наглаживал да драил сапоги?

– И чего? Отряхнулся и все дела, – произнес Баир.

– Это тебе дела нет, а нам есть, – Роман заговорщицки подмигнул. – Как-никак, а нас девушки ждут.

– Ой, вот прям и ждут?

– Ну тебя, может, и нет, а нас ждут точно! Голову даю на отсечение!

– Да кому твоя голова нужна?.. – буркнул Баир. – Разве что руки с ногами, чтоб жать на педали да на рычаги нажимать.

Семен хохотнул. Демин насупился.

– Ну а твоя работа самая интеллектуальная, – огрызнулся Роман.

– Какая? – недоверчиво переспросил Шагдаров.

Демин посмотрел на Баира, потом перевел взгляд на Семена и Игоря и прыснул смехом. Семен тоже хохотнул. Баир обвел всех взглядом, сдвинул брови и махнул рукой и в сердцах бросил:

– Да ну вас!..

Игорь насторожился, бросил взгляд в сторону убегающей дороги, стал вслушиваться.

– Тихо вы! – гаркнул на споривших товарищей Протасов.

Все мигом притихли. До них донеслось урчание двигателя. К ним приближается облако пыли. Через минуту сквозь облако пыли пробился грузовик-полуторка. Номера военные, за рулем – бывалый солдат, пилотка набок.

– Во! Наш трамвай, – радостно воскликнул Семен и шагнул навстречу машине. Но тут же встал как вкопанный – рука командира с силой сжала плечо.

– Да погоди ты! – недовольно произнес Игорь. – Вечно вперед лезешь!

Семен вопросительно глянул на Игоря, тот ответил хмурым взглядом, одернул гимнастерку и направился к грузовику. Семен хмыкнул, проводил его взглядом.

– Чего это с ним?

Баир пожал плечами.

– Да волнуется он, – с улыбкой заключил Демин. – Барышни же будут на танцах, понимаешь…

Игорь махнул рукой, и грузовик стал снижать скорость. Взвизгнули тормозные колодки, облачка дорожной пыли рванули из-под шин. Из кабины высунулась голова водителя. Чуб смешно выбивался из-под заваленной набок пилотки, на застиранной гимнастерке тускло поблескивают петлички ефрейтора.

– Чего тебе, товарищ лейтенант? – произнес водитель.

Обращение не по уставу кольнуло Игоря, но он смолчал, лишь кашлянул.

– Не в город ли, ефрейтор?

– В город, в город, – радостно кивнул водитель. – Подбросить, что ли?

– Добросить, что ли, – немного недовольным тоном ответил Игорь. Видать, вольготно нынче водители живут, распустился на вольных хлебах, подумал Протасов, раз ни чинов, ни званий не различает. Да еще и разговаривает, будто с одного котелка щи хлебали.

– Эт можно, – кивнул водитель. – Но с вас – пара папирос! А то мои кончились, а курить охота, аж уши ломит…

Вновь волна негодования прошлась внутри Игоря, но он вновь смолчал, кивнул.

Лейтенант уселся в кабине. Тесновато, но все лучше, чем топать по пылюке дорожной. Остро пахнет бензином. Заинтересованный взгляд Игоря перехватил ефрейтор.

Семен, Баир и Ромка Демин взобрались в кузов, тут же кто-то опрокинул пустое ведро, оно покатилось с грохотом по деревянному настилу. Кто-то грубо выругался. Игорь обернулся и тут же столкнулся взглядом с Семеном, тот виновато пожимает плечами, густые брови задрал вверх.

– Как дети… – с улыбкой произнес Игорь. – Ну что, ефрейтор, трогай!

– А как же, командир, папиросочкой-то угостить?

Протасов чертыхнулся, наполовину вылез из кабины, водитель удивленно похлопал ресницами. Вскоре лейтенант залез обратно и протянул руку, на ладони несколько папирос, солдат-водитель поспешно сгреб их, одну тут же сунул в рот.

– А ты чего, лейтенант, не курящий, что ли? – произнес ефрейтор, раскуривая папиросу, кабина наполнилась табачным дымом, горечь бьет в нос. – Никак спортсмен?

Игорь несколько раз кашлянул, отвернулся, буркнув:

– Спортсмен.

Не успел Протасов договорить, как его вжало в обивку сиденья. В кузове вновь загремело ведро, опять кто-то зло выругался.

Дорога идет ровным полотном, лишь иногда сворачивает, будто вертится. Шум мотора и покачивание разморили Игоря окончательно. Дремота свинцовым грузом наваливается на веки. Замолкли и ребята в кабине. Но вздремнуть не получалось – то ефрейтор крутанет баранку так, что тебя впечатывает то вправо то влево на поворотах, то лихо кого-то объедет. И всякий раз вслед противно визжит клаксон.

Игорь чертыхнулся – вновь на очередном ухабе шмякнулся головой о потолок кабины. Ефрейтор покосился на него, глаза смеются. В зубах тлеет, пыхает искрами папироска.

– Ничего, командир, зато с ветерком!

Все чаще стали попадаться жилые ухоженные домики, сначала в основном мазанки, потом побогаче, иногда и в два этажа с хозяйственными пристройками. Попадаются и каменные строения. В окне промелькнули «Хозтовары», рядом – «Гастроном», у дверей успел увидеть очередь. Вечер, но почему-то все еще открыты, отметил про себя Игорь. Дальше начинались жилые кварталы.