Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 35

- Капитан… Капитан, куда вы? Что вы там увидели?

- Этот человек – Ренато Д`Отремон! Я хочу знать, зачем он приехал сюда!

- Хуан… Хуан…! – голос Моники ранил его, заставив остановиться на миг и повернуть голову, чтобы посмотреть, как она бежит к нему, крича: - Хуан! Нет… Не иди туда! Не приближайся к нему… не соглашайся!

- Это он меня ищет!

- Он не ищет тебя!

- Хуже, если тебя, если он осмелился прийти за тобой в моем присутствии! Клянусь тебе, что…! Оставь меня, Моника!

Он оторвал от себя руки Моники и, следуя к линии, где Ренато Д`Отремон соскочил с кoзел, дошел до границы, где его остановил офицер:

- До этой линии, сеньор Д`Отремон… до этой! Ни шагу больше!

- Я уполномочен губернатором войти, чтобы найти эту даму, которая должна вернуться в Сен-Пьер со мной! Вы не на моей стороне? Вы не слышали, что сказал мне губернатор?

- Губернатор дал разрешение, чтобы эта дама вышла, а не чтобы вы зашли!

- Вы…! – разъярился Ренато.

- Осторожнее, сеньор Д`Отремон! Не заставляйте меня принимать худшие методы! – пригрозил офицер. – У меня есть приказ стрелять не глядя, погасить этот мятеж до появления крови! – и чуть отойдя, приказал: - Оружие к груди, стражи! Приготовиться, чтобы стрелять против этого сброда, если он спустится!

Ренато смотрел на Монику… С гневом и досадой он видел, как та борется с Хуаном, насильно пытаясь остановить его, пока гневное стадо рыбаков тоже продвигалось вперед, следуя за людьми Люцифера, которые достали из-за пояса ножи.

- Быстро… Быстро… Позовите эту сеньору и заберите ее оттуда! Вы не видите, что этот сброд подстрекает к восстанию? – торопил возбужденный офицер, приближаясь к Ренато. – Пусть пересечет линию только она! Стреляйте против любого, кто двинется дальше!

- Моника, ты одна можешь стать свободна! Иди! Пройди через линию! Быстро! – кричал Ренато.

- Что? Что? Что они говорят?

Эта злоба, сильнее, чем слабые руки Моники, заставила остановиться Хуана всего в двадцати метрах от линии, охраняемой солдатами в два ряда. По приказу лейтенанта легли винтовки, устремленные на пеструю группу; но Хуан казалось, не заметил угрозу… он закрепил сверкающий взгляд на человеке, который, казалось, укрывался за солдатами полиции…

- Иди, Моника! – звал Ренато. – Выходи немедленно! Потом тебе не позволят выйти! Иди, Моника, выходи прямо сейчас!

- Почему бы тебе не поискать ее здесь? – яростно крикнул Хуан. – Трус! Негодяй!

- Поднимитесь! Поднимитесь, Хуан Дьявол или я прикажу стрелять! – угрожал лейтенант.

- Дай ей выйти! – настаивал Ренато. – Только она может перейти линию! Дай ей выйти! Если ты мужчина, позволь мне спасти ее…!

- Мужчина ли я? Увидишь! – слепой от ярости, вне себя, Хуан сделал несколько шагов, идя в направлении к Ренато, почти пересекая линию, защищаемую солдатами, и в это мгновение прозвучал выстрел, и Хуан упал на землю…

- Они ранили капитана! Они убили его! – крикнул взбешенный Сегундо, и подбивал толпу: - Негодяи… Убийцы…! Они! Они!

- Огонь! Огонь! – приказал лейтенант, отчаянно крича. – Вторая линия вперед! Огонь!

Мгновенно выскочил неистовый сброд, шум толпы, которая воодушевленно атаковала, можно было спутать с выстрелами и криками боли. И среди той суматохи приказов и криков, возвышался отчаянный голос Моники:

- Хуан… Хуан, жизнь моя!

11.

- Сеньора Д`Отремон… С вашего разрешения… Я видел и узнал ваш экипаж, мне сообщили, что вы ждали несколько часов, и я осмеливаюсь вам передать новости, которые вы, конечно же, ожидаете с нетерпением. Я могу говорить?

София Д`Отремон поднесла к губам кружевной платок, возможно сдерживаясь перед старым изменником-слугой, возможно подавляя всхлипывания; взволнованная порывом благодарности, заставляя себя протянуть руку Педро Ноэлю, которую тот поспешил пожать…

- Бедная сеньора! Понимаю, что вы чувствуете в этот момент…

Самая роскошная карета дома Д`Отремон остановилась на обочине, между зарослей кустарников, окаймлявших неровную тропу, ведущую к Мысу Дьявола, хотя и достаточно далеко от места случившихся событий, которые захватили все внимание Сен-Пьера. Стражи, размещенные во всех возможных местах доступа к месту событий, заставили Софию оставаться там, пока солнце этого горького дня медленно погружалось в воды пока что спокойного моря…

- Вы идете оттуда? – поинтересовалась София. – Я могу пройти? Мне позволят?

- Я воспользовался старыми дружескими связями, древней хитростью и лодкой, достаточно старой и небезопасной. Но дело в том, что я пришел и ушел…

- Вы видели моего сына? – беспокойно спросила София.

- Видел прекрасно… Но сдвинуть его с места не получается. Ни лейтенант, ни капитан, прибывший с подкреплением, этого не добились. Он пользуется поддержкой устного разрешения губернатора, чтобы добраться до линии, там вы увидите его, застрявшего на границе и ожидающего возможности поговорить с Моникой.

- Он до сих пор этого не добился? Разве она не понимает, что мой сын подвергается опасности, чтобы вытащить ее оттуда?

- К сожалению, я не смог пробраться дальше Ренато. Охрана очень строгая, и переход по мысу невозможен на лодке даже в тихий день. Я тоже не смог увидеть Хуана… Я знаю, что Сегундо и Моника вытащили пулю и перевязали его рану… Знаю, что, учитывая его крепость, мы не ждем, что его жизни угрожает опасность… Солдаты ранены, кто-то даже тяжело, их заменили другими, пока рыбаки после того, как выиграли стычку и завладели некоторым оружием, отступили, увидев приближение подкрепления. Среди них есть раненые и боюсь, что кто-то умер…

- Они отступили? – удивилась София. И с нескрываемой гневной критикой: - А солдаты отставили это так, спокойные после того, как позволили этим людям…?

- Эти люди оказались более опасными, чем думали солдаты, - сообщил Ноэль насмешливым тоном. – И к тому же они правы. Понятно, что до настоящего момента ничего из этого не имеет юридической силы…

- Вы, конечно же, на их стороне… Как бы то ни было, я очень вам благодарна, что вы передали мне новости о сыне, что он достаточно безумен и неблагодарен, и не думает, что я здесь переживаю и страдаю из-за него…

- Если совет того, кто был вашим другом мог послужить вам, я осмелился бы посоветовать вам отдохнуть, донья София. Не думаю, что Ренато подвергается опасности, потому что Хуан тяжело ранен по вине вашего сына…

- По вине моего сына? – принялась негодовать София.

- Да… да… Хуан не вышел бы из себя, если бы все это не имело личный оттенок. Я увидел, что вы смягчились, и буду с вами честен. То, что происходит, ужасно, донья София… Вы подруга губернатора, и можете поговорить с ним… Нельзя, чтобы первые власти острова содействовали подобной несправедливости. Если вы на самом деле огорчены ущербом, причина которого – ваш сын…

- Что вы говорите? Я огорчена ущербом, от которого страдает этот бандит?

- Вы не изменились, донья София… Был момент, когда я был в преддверии того, чтобы посочувствовать вам… Но это было ошибкой… Вы должны страдать бесконечно больше, чем страдаете и будете страдать... Страдайте, и пусть никто не сжалится над вами, потому что не заслуживает жалости тот, кто не способен сочувствовать!

- Ноэль… Ноэль…! Как вы осмеливаетесь…? – бормотала София в крайнем возмущении. – Вы наглец! Глупец!

Ноэль удалился и не слышал последних оскорблений дамы, которая яростно повернулась к большому кучеру цвета эбонита, и приказала ему:

- В дом, Эстебан! Мы немедленно возвращаемся в дом!

Через прикрытые окна в полумрак хижины проникали последние лучи уходящего дня, едва высвечивая темно-коричневый точеный профиль неподвижного человека на импровизированном ложе из травы… Улыбаясь, он казался погруженным в самый глубокий мучительный сон, а рядом с ним, с переплетенными ладонями, с напряжением в голубых глазах, Моника с болью смотрела на чеканное лицо, чья жизнь висела на волоске. Легкий шум в маленькой двери заставил ее с внезапным испугом обернуться …