Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 55

- Что случилось, капитан? Нас взорвали снарядами… нас потопили, правда? Потопили Люцифер!

- Люцифер? О, нет! Люцифер непотопляем… вот он, обожженный, разрушенный, но плавающий… Потоплены остальные, потоплен Галион, как будто море его засосало, потоплены другие лодки, все, Колибри, почти все… Смотри!

Он заставил мальчика подняться, чтобы посмотреть на странное пустое море, трагично окутавшее свою добычу… Рядом, на разрушенном плоту, сотрясаемом яростными волнами, маленькая группа людей боролась… Словно в кошмарном видении, Хуан посмотрел на них и узнал:

- Угорь… Мартин, Хулиан… Хенаро! Хватайтесь за доски, хватайтесь за корабельные веревки, держитесь за них, пока я не приду на помощь!

Он наклонился, подбирая с моря широкую доску, и погружая ее в воду, чтобы грести, поднял голову, чтобы посмотреть на ближайший берег, и крик ужаса вырвался из горла:

- Колибри! Я спятил… я ослеп? Посмотри, Колибри, посмотри на Сен-Пьер! Что это? Что там впереди?

- Ничего, капитан! Там ничего нет!

Как обезумевший, Хуан греб к берегу, и сильным движением продвигал лодку по направлению туда, где были пристани, причалы, пляжи… Его глаза искали дома, которых теперь не было, знакомую панораму, которая теперь была стерта. Не было ни крыш, ни деревьев, ни стен, ни подножий стен… Зеленая долина, где возвышался самый богатый и многочисленный город на маленьких Антилиях, теперь был огромной голой пустыней, покрытой пеплом и лавой, которая медленно каменела…

- Моника… Моника…!

Любимое имя было единственным, что пришло в голову Хуану… оно сверкнуло светом и огнем. С сумасшедшей жаждой он схватился за доску и продолжал грести… Нужно приблизиться, подойти. Он не верил покрасневшим глазам. Его разуму, обезумевшему от неожиданности и ужаса, не удавалось еще понять ужасную правду… пока лодка не стукнулась о берег. Он бежал, не чувствуя жаркую и раскаленную землю. Руки трогали горячую поверхность, тело и душа стали нечувствительны от боли и ужаса…

- Здесь был Сен-Пьер… вот здесь! Нет, нет… невозможно, неправда, что я вижу! Это не может быть правдой! – и крича, как безумный, отвергал: – Это неправда!

Рычание чудовища, казалось, ответило ему. Вон там Мон Пеле. Он тоже изменился. То, что было могущественной верхушкой, разлетелось вдребезги, и во всю длину высоченной махины его голого конуса, широкая и громадная трещина давала сбежать смертоносным испарениям, пока в огромной трещине закипала лава, как фонтан огненной кузницы. Хуан отступал назад, пока не дошел до лодки, в глубине которой лежал Ренато Д`Отремон, а рядом темная голова Колибри, который с волнением спросил:

- Что случилось, капитан, что же случилось?

- Это был Сен-Пьер! Был, а теперь уже его нет… Город, где я родился, теперь не существует… а она, она… Моника… - И с необычайным отчаянием, позвал: - Моника…! Где ты?

На краю подоконника балкона, откуда она видела последнюю и ужасно бесконечную битву Хуана и Ренато за свою жизнь, Моника оставалась неподвижной, почти нечувствительной… Порывы воздуха ошпаривали кожу и волосы, но глаза, на миг ослепшие, теперь уже видели, и она воскликнула, указав рукой:

- Там! Там!

- Моника, дочка…! Ты потеряла рассудок? – опечалилась Каталина де Мольнар.

- Там… в воде, рядом с лодкой… рядом с Люцифером, есть люди! Они шевелятся! Есть живые… они плавают…!

- О, да… это правда! Кто-то остался жив! – подтвердил Педро Ноэль.

- Бежим, бежим! – торопила возбужденная Моника.

Жители горы Парнас пришли на помощь тем немногим, кто остался в живых после крушения в заливе: кто-то из экипажа Рораима, четверо или пятеро из всех рыбаков, которые намеревались бросить сети на рассвете, большая часть пассажиров Люцифера… Те, которые были внутри корабля, не имея оружий, женщины и дети спаслись. Еще кое-кто из экипажа Люцифера: Мартин, Угорь, Хулиан, Хенаро… Раненые, истощенные, обожженные воздухом и водой жалкие тела образовали длинный ряд носилок у того пляжа. К ним добавились многочисленные жертвы, которые тоже были на Парнасе, в местах, где жар огня более всего смог достать… Как белая тень Моника ходила и ходила от раненых и впервые ее благочестивые руки не исцеляли и не утешали.

- Его нет… нет…! Хуана нет среди них! Хуана нет среди тех, кто спасся! Он оторвал меня от себя, не дал мне умереть рядом с собой! Почему? Почему?

- Дочка, успокойся, - умоляла Каталина. – Ты потеряешь разум…

- И не будет единственной, - заверил Ноэль. – Это чудо, что мы живы, что видели это, что еще можем говорить об этом, заставляет сходить с ума. Жить после такого… Возможно ненадолго! Еще рычит чудовище! И нужно послушать этих несчастных, особенно двух кочегаров Галиона…

- Вы говорили с ними? – с надеждой спросила Моника. – Вы можете спросить их…?

- Они говорят, что море поглотило Галион, как будто засосало…

- Но Хуан… люди с Люцифера, сказали что-нибудь? Вы можете спросить их?

- Двое из них уверили меня, что он нашел лодку и греб к берегу. Я не верю… Эти люди помешались, обезумели… Они видели видения в своем ужасе. Как может Хуан, не взяв никого на лодку, грести на ней? Галион утонул, и от Люцифера не осталось ни одной целой доски… как если бы Бог хотел наказать за преступное смертоносное сражение двух братьев… Потому что они были братьями… Братьями! Та же кровь, несмотря на их ошибки, жестокость и ожесточенность, то же сердце и та же доблесть… Не могу отрицать этого…

- Но эти люди видели Хуана…! – упорствовала Моника с отчаянной надеждой.

- Они не могли видеть его, Моника. Они обманулись… Хуана уже нет на этом свете…

- О! – огорчилась Моника, с настоящим отчаянием. – Хуан… Хуан!

- Вы плачете по нему, Моника? По нему?

- Разве вы не знаете? Хуан был всей моей жизнью! И если он умер, зачем мне жить и дышать? Но нет… нет… я не умру! Я не могу умереть! Море было его другом, и не могло причинить ему вреда… Он вернется!

Она бежала как безумная к узкому пляжу… который открывался, как золотая раковина среди черных скал, теперь покрытых пеплом и разоренных, бежала к морю, где видела Хуана удаляющимся, запрыгивавшим в лодку… Как тогда, она протянула руки, и в ее глазах, ослепших от слез, было минутное помешательство, воображаемая лодка, которая уносила Хуана:

- Хуан! Не оставляй меня… не уходи… Забери меня с собой… Я умру с тобой! Найди меня! Вернись ко мне, Хуан!

- Капитан! Он не умер! Он шевелится…! Из раны течет кровь, много крови…

Взгляд Хуана упал с выжженной вершины Мон Пеле на маленькую лодку, где было тело Ренато. Посреди жуткого смертельного спектакля, перед пеплом, служившим саваном более, чем сорока тысячам трупов, это сердце еще слабо билось… Хуан наклонился к нему, разорвал изящную одежду, пока не нашел источник крови, откуда каплей за каплей вытекала жизнь последнего из Д`Отремон. Обломок доски с острыми краями, вонзился в ребра, достаточно близко к сердцу… но рука Хуана не дрогнула, вытаскивая его резким рывком…

- Сколько крови! – проговорил испуганный Колибри.

- Быстро! Нужно остановить ее! – последним куском своей рубашки Хуан заткнул ужасную рану, сдерживая обильное кровотечение. – Раздевай его, Колибри, помоги мне! Принеси что-нибудь, чем можно перебинтовать его!

Резкими движениями, с привычностью моряка, Хуан перебинтовал обнаженный торс Ренато…

- Посмотрите, он открыл рот, капитан…

- У него жажда… Он потерял много крови… Но ни глотка воды не может дать уже эта земля для Ренато Д`Отремон…

Он снова посмотрел на окружавший его ужас и на человека, умиравшего у его ног. По всей лодке были разбросаны бумаги, которые Ренато получил прошлой ночью из Епархии, а одну плотную бумагу с печатью и сургучом в странном порыве схватили руки Хуана…

- Что это, капитан? – спросил Колибри с любопытством.

- Полагаю, право убить меня, как собаку, где бы меня не нашли. Эти печати губернатора, его подпись… Еще вчера он выносил приговор кому жить, а кому умереть…