Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 62

- Будь счастлива, Моника, пусть тебя сделает счастливой тот человек, которого ты любишь, как я хотел сделать…

- Ренато…! Мой бедный Ренато…! – шептала Моника потрясенно.

- Только жалость… Не надо жалеть меня!

- Я лишь хочу поблагодарить тебя, Ренато, от всей души…

- Я не сделал ничего на самом деле, что ты заслуживала. Я не мерзавец… А теперь, поторопимся и попрощаемся… Я выезжаю скоро, на первом же корабле…

- Но ты еще не восстановился, сынок, - пытался остановить его Ноэль.

- Меня восстановит воздух Франции. Благодарю вас, Ноэль и прощайте. Вы всегда были добрым человеком и никогда не сворачивали с пути…

- Пусть Бог благословит тебя! Скажу тебе так, как сказал бы твой отец…

- Ренато… Не знаю, что и сказать… - бормотал Хуан ужасно смущенный.

- Не нужно ничего говорить. Я восхищался тобой с детства; с детства понимал, что ты сильнее, лучше. Я признавал все твои достоинства… Я хотел быть твоим другом. Обстоятельства превратили меня во врага… Думаю, что ненавидел тебя. Но ненавидя, я уважал тебя, и если никогда не мог назвать тебя другом, то теперь хочу назвать тебя, даже если это слово прощания, братом…

- Ренато… Брат… - воскликнул Хуан, глубоко растроганный.

- А теперь, обнимемся… - два брата сжали друг друга в объятиях, и Ренато проговорил с принужденной жизнерадостностью: - Не сжимай так, Хуан Дьявол…

- Твоя рана, Ренато, - тревожилась Моника.

- Не беспокойся, Моника, уже нет крови. Она зажила и здорова. – Он сделал несколько шагов, но внезапно повернул голову, чтобы снова пожать руку Хуана, и посоветовать: - Береги наш Кампо Реаль… Сделай его плодоносным…. Сделай его счастливым и цветущим, как хотел бы сделать наш отец…

ЭПИЛОГ.

Новый дом в Кампо Реаль возвышался как раз в том дальнем крае цветущей долины, где стоял раньше. Неподалеку от ущелья, на том освещенном солнцем холме, куда доходили время от времени резкие шквалы морского воздуха. Это был дом прохладный и светлый, чистый и веселый, маленький, по сравнению с тем старый дворцом, чьи мраморные руины покрывал дикий вьюнок; просторный, потому что в нем царила искренность и триумф, любовь и покой… Любовь и покой в сердце женщины, ожидающей на балконе, одетом в жимолость; свет в ее голубых глазах, которые пробегали по прямым дорогам, по сторонам которых были колеи траншеи… Нежно ожидала, без беспокойства, без тревоги… Ждала, с яркими свежими губами, чтобы целовать того, кто не мог задерживаться, с изящными руками, чувствительными, готовыми приласкать… Эта женщина улыбалась, любила, и ее любовь была как луч солнца, освещавший землю и души… И конь, чье присутствие она чувствовала, цокот копыт заставлял биться ее сердце, как будто трезвон серебряных колокольчиков…

Мужчина проходил широкие плодоносные земли… Он сидел на самом бойком и неспокойном коне, который ступал по американской земле, твердая рука придерживала поводья, замедляя галоп, словно кто-то удерживал его от счастья, чтобы еще лучше им насладиться. Его взгляд простирался то и дело от одной до другой стороны. Земля Кампо Реаль уже не была теперь землей слуг и господ… Эта земля, изобильная и радостная, где свободные люди зарабатывали своим пoтом хлеб. Проходя этот путь, который был путеводителем и примером для всех, не показывались покорные головы, не склонялись спины слуг… Руки поднимались в приветственном уважении и преданности, а он улыбался, проходя мимо… Улыбался, и его неспокойный взгляд поднимался по холму к белому дому, к балкону, покрытому жимолостью, где его ждала женщина, которую он любил…

- Я сильно задержался, Моника?

- Для моего нетерпения, ты всегда запаздываешь. Но на самом деле, не слишком… У меня жадность ко всем часам, ко всем минутам твоей жизни… Я знаю, что это недопустимо… Я не хочу запереть орла в клетку… Долина Чико и Кампо Реаль для тебя малы. Как я могу закрыть тебя в четырех стенах моего дома?

- Запри меня еще теснее, моя Моника; в своих объятиях… Я люблю эту цепь у себя на шее, люблю твой взгляд, смотрящий на меня и рот, целующий меня… Без твоего присутствия мне на хватает воздуха, солнца, самой жизни… С тобой я чувствую дух жизни, которая есть борьба, триумф… работа… Ты вдохновила эти деревни снова стать плодородными и сделала счастливыми людей, которые ее обрабатывают. Сегодня я был в порту и нанял еще работников…

- Это возможно? Вернулись те, кто покинул Мартинику?

- Нет… Почти никто не вернулся… Но не важно… Приехали новые люди, с более суровых земель… Люди всех рас: черные и бронзовые, желтые и белые… новый металл для плавильных печей нашей родины… Если бы ты видела, какую радость мне доставило видеть, как возводятся дома в Фор-де-Франс… Скоро у нас будет чистая и радостная столица, возможно, еще красивей, чем Сен-Пьер…

- Сен-Пьер… Ты задумался… Ты что-то еще хочешь мне рассказать?

- Да… Сегодня уезжает Ренато… Он отдалился от нас, говоря, что он немедленно уезжает, но это было неправдой… Он ожидал в одной из усадеб окрестностей…

- Ренато… Пусть Бог сделает его счастливым!

Мужчина молча прошел в каюту первого класса уезжавшего корабля… Высокий, красивый, гордый, в одежде кабальеро, с прямыми и светлыми волосами, но в его голубых глазах был напряженный ностальгический взгляд… Рука с длинными пальцами искала в карманах листы… бесцветные, смятые бумаги, почти смытые водой… бумаги, на которых еще была видна печать губернатора и подпись Папы. Медленным и спокойным жестом он зажег спичку, приближая ее к скомканным бумагам. Его рука задержалась в воздухе, он смотрел, как они горели, и бросил их в беспокойные воды…

Корабль проходил рядом с руинами Сен-Пьера… Он оставил позади каменный выступ возвышающегося маяка, и нос корабля в открытом море торопил ход. Стоя рядом с ограждениями каюты, Ренато смотрел на удалявшуюся землю. Его голова поднялась, глаза посмотрели на вершину вулкана, молчаливого, мрачного, мертвого и спящего, возможно, как на символ, или как на угрозу. Он думал о Монике и Хуане… Его ясные глаза помрачнели; но взяв волю в кулак, он повернулся спиной и направился в свой освещенный салон, оставив позади землю, медленно исчезавшую…

Мартиника… цветущая и лихорадочная земля, выросшая из кипящего огня… Вулкан любви и ненависти, неудержимых страстей, самоотверженности и бесчеловечности… Единственная земля, где столкнулись однажды четыре страстных сердца: Моники, Айме, Ренато, Хуана… Мартиника… остров, возникший там, где сверкающее море Карибов казалось более всего беспокойным; остров, выступающий золотом в изумрудном ожерелье Антилий… Роскошный и суровый, щедрый и дикий, добыча искателей, убежище пиратов, любимая дочь самого жгучего солнца планеты, колыбель огромного вулкана, который как жгучее сердце сдерживал биение в своих недрах… Дикая и таинственная земля, обрывистая и загадочная… Безжалостный остров; с женским именем: Мартиника!

КОНЕЦ.