Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 24

- Изменить что-то в ваших проектах, которые для меня не имеют значения?

Моника прикрыла глаза. Она казалась отсутствующей и далекой. Хуан не мог сдерживаться, подошел к краю кровати и остановился, увидев, как она задрожала…

- Не бойся, я ничего тебе не сделаю.

- Я не боюсь. Единственное, что уже вы могли бы сделать – это убить меня, а это мне не важно. Я напрасно столько раз вас умоляла!

- Ты меня держишь, как и доктор Фабер, за пирата, за настоящего убийцу? Что с тобой? Почему ты плачешь? – он увидел скатившуюся по бледной щеке Моники слезу, которая яростно сбегала из прикрытых глаз. – Не плачь… Я не причиню тебе вреда… Ты не должна плакать и пугаться. Я не причиню тебе ничего, абсолютно ничего. Разве недостаточно того, что я говорю? Если тебе нужен другой доктор, то позже я это устрою…

- Доктор Фабер был моим другом, - заметила Моника, уже не сдерживаясь. – Теперь у меня никого нет…

- Друзей тебе будет достаточно на Люцифере. Как только мне…

- Не прикасайтесь ко мне, Хуан!

- Естественно я не трону тебя. Не беспокойся, у меня нет никакого интереса трогать тебя… Оставайся в покое…

Глубоко встревоженный поведением Моники, Хуан покинул каюту, поднимаясь на палубу, где почти столкнулся со Сегундо, который показался ему сильно взволнованным, и часто поворачивал голову, чтобы посмотреть через борт на ближайший берег. Заинтригованный, Хуан спросил:

- Что с тобой? Что случилось?

- Наконец…! Вот там парни с бочками воды. Еще я купил печенье и соленое мясо… Другие грузы вон там: фрукты, одежда и зеркало. Я только что положил их в лодку, снова выпрыгнул, чтобы поискать водку и табак, когда…

- Ты скажешь, наконец, что случилось? – Хуан был в нетерпении.

- Доктор, капитан. Доктор, с главой охраны порта, в повозке, с той стороны… Я его хорошо видел… Он говорил возбужденно и два раза указывал рукой на Люцифер. Вы не поняли? Он сказал что-то о нас… Вы знаете, что мы бросили якорь без разрешения, не из-за плохой погоды или бури…

- У нас больная на борту…

- Больная, капитан, больная, которая… Ладно, вы знаете… По-моему, доктор что-то донес на нас… Что-то должен был донести… Вы знаете, когда что-то доносят… Но отдаю голову на отсечение, что меньше, чем через час нас посетит капитан порта с охраной…

- Через час мы выйдем из ущелья.

- Поэтому я приказал поторопиться с лодками, а ребятам бежать… Я, как мужчина, могу противится вам, капитан, но когда нам перекроют путь с другой стороны, я второй на Люцифере, и ничего более.

- Мы ни от кого не сбегаем. Мы отчаливаем потому, что пора, и дует хороший ветер… Пусть люди приготовятся… Бери штурвал, и держи курс на север до тех пор, пока я не дам тебе приказ повернуть…

Резкий толчок потряс Люцифер, поворачивая к ущелью… Два жестких удара в борт указали, что ветер дует в паруса, и заскрипели тросы и марсели…

Закрытая пыльная повозка остановилась перед парадной лестницей богатой резиденции Д`Отремон. Не теряя времени на прислуживающих лакеев, Каталина де Мольнар спустилась, неверными шагами обошла маленькие ступеньки и пошла в широкий коридор, следуя к двери библиотеки, к нотариусу Ноэлю, который поприветствовал ее одними губами:

- Сеньора де Мольнар… Это вы…?

- Я вернулась насколько могли бежать лошади. Мне нужно увидеть Ренато, немедленно поговорить с ним… Ай, Ноэль! Корабля этого проклятого человека нет в порту, мне сказали, что его даже не было там… Где Ренато? Мне нужно поговорить, сказать ему… Да, рассказать все. Я не могу больше молчать! Я умираю от того, что молчала, как все, что послушала Монику, когда она заставила мне молчать… Позвольте мне пойти к Ренато… Позвольте сказать ему… - Каталина на мгновение остановилась, увидев приближающуюся Софию и воскликнула: - Ах, сеньора Д`Отремон…!

- Каталина, я только что увидела ваш экипаж. Мне сказали, что вы прибыли из Сен-Пьера…

- Я в отчаянии… Мне нужно поговорить с Ренато… Он с вами? Где он? Пожалуйста, Ноэль, найдите его, позовите… Мне не хватит сил…

Подавленная, чувствуя, что ее колени подкашиваются, Каталина де Мольнар упала в кресло того кабинета, где нотариус руководил делами. По печальному лицу матери бежали слезы, и София Д`Отремон, казалось, решилась сражаться и попросила старого нотариуса:

- Прикройте эту дверь, Ноэль. А вы, Каталина, успокойтесь на время…

- Нельзя больше ждать. Нужно чтобы вмешались власти, известить все порты, везде искать… Нужно спасти мою дочь Монику! Я виновата! Я должна кричать… Я никогда не должна была этого допустить…

- Да, Каталина, вы должны были сказать об этом раньше, гораздо раньше. Вы не должны были позволять Айме выходить замуж за Ренато, но дело уже сделано. Преступное молчание свершилось, а теперь нужно и дальше молчать… Вы все это сделали: вы, Айме, Моника… Лгали, обманывали, построили интригу лжи и фарса… Теперь на кону сердце, честь, личная жизнь моего сына, и вы не вонзите еще один кинжал в его растерзанную душу… И я не позволю вам разрушить одним словом мой титанический труд!

- Чего вы добиваетесь, София? Моя дочь в руках этого пирата!

- Она выбрала этот путь; она пошла на риск, чтобы спасти жизнь сестры и счастье Ренато… Моника знала, чего ждать от него…

- Она ничего не знала. Как вы можете это знать? Мы с ней думали, ждали, что этот человек вернет ее в монастырь, и туда я и направлялась… Но в монастыре о ней не знают… Затем я побежала в наш старый дом, и попыталась разыскать ее среди друзей и знакомых. Никто ничего не знает. Тогда я побывала в конторах порта, но никто не мог рассказать мне о корабле этого человека, не говоря о том, что его не видели уже несколько дней. Вы понимаете, что это значит? Этот человек затащил мою дочь на корабль и заставил следовать за ним…

- Возможно он ее не заставлял. Она приняла его как законного мужа…

- Прежде чем стать его, она убьет себя; презренно тащить ее силой, чтобы свершить свою месть. Думаю, он способен на все…

- Но тем не менее, вы не сумели запретить приходить ему к вашим дочерям. Вы страдали от его присутствия, терпели его дружбу…

- Нет, нет, этот человек никогда не был у нас дома! Клянусь! Я действительно ничего не знала… Боялась, подозревала… Айме была капризной, сумасбродной… Ее вина…

Доведенная до отчаяния Каталина замолчала, находясь меж двух пропастей, куда могли унести ее слова, и София Д`Отремон жестоко навязывала:

- Я хочу думать, что вины Айме по-настоящему не было, что речь шла о незначительном безумии, глупости и бессмысленном капризе… Верю и делаю вывод, что вся вина этого негодяя, этого пирата…

- Не хочу расстраивать, но я так не думаю, донья София, - вмешался Ноэль, наблюдая за этой сценой, храня деликатное молчание. – Хуана преобразило счастье любви, которая, как он считал, была настоящей…

- Чувства этого бастарда не волнуют нас, не думаю, что он способен любить, как вы предполагаете, Ноэль, - проигнорировала София с ненавистью и гневом в голосе. – Я должна думать, что он был виновен, и не могу простить, что она жена моего сына. Я заставляю себя быть снисходительной, ведь она уже Д`Отремон, носит имя этого дома и будет матерью Д`Отремон. Я защищаю своих, в которых течет моя кровь, поэтому я защищаю Айме против моего сына… Я спасла ее от неминуемой смерти, потому что знаю, что мой сын способен убить, что у него есть все права, чтобы сделать это!

- Но я… - робко пыталась возразить расстроенная Каталина.

- Молчите, когда я говорю. Теперь говорю я, когда вам нужно молчать. Я не смогла помешать первой ошибке, но не позволю свершиться второй.

- В таком случае, вы вынуждаете меня бросить Монику? У Ренато есть влиятельные знакомые, друзья… он мог бы задержать тот корабль…

- Мы сделаем возможное, но не будем вмешивать Ренато. Пусть мой сын не будет знать, подозревать, и чтобы никто из вас двоих не сказал ни слова, которое могло бы дать пищу и возродить подозрения… Вам понятно, Ноэль?

Ноэль опустил голову, ничего не ответив. Каталина сложила руки, глядя на нее с волнением, а София быстро и решительно распорядилась: