Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 29

- Какой же красивый этот остров! Все, кто здесь живет, кажутся счастливыми… Кажется, что словно нет ненависти и амбиций…

- Конечно же есть. Где есть человек, у которого нет недостатков?

- Вы думаете, что люди плохие?

- Да. И женщины тоже не исключение. Люди плохие, потому что страдают, потому что несчастны… Другие, потому что эгоисты, и не хотят страдать ни за кого и ни за что… Другие, потому что им нравится плохое, потому что наслаждаются вредом и распространяют горе там, где проходят…

- Но вы не из таких, Хуан, - живо отвергла Моника. – Вы не из таких, правда?

- Я, кто знает!

Они остановились на полпути. Совсем рядом был пустынный пляж, куда они причалили. Мягко Моника отдалилась на несколько шагов от него, повернула голову, чтобы взглянуть на последний луч уходящего солнца, и не могла сдержаться, чтобы не спросить:

- Вы страдали много, когда были ребенком, Хуан?

- Лучше не говорить об этом…

- Почему? Оно еще причиняет вам вред? Оно было таким беспощадным, правда? Вы не хотите вспоминать?

- Я помню достаточно… Я вспоминаю о нем каждый день, за исключением этого дня. Не знаю почему, но так даже лучше…

- Это лучше, да, я уже вижу. Я всегда думала, что ваша симпатия и жалость к Колибри исходят из этого… Грустная история, которая казалась своей… До этого вы странно намекнули… Вы сказали, что… не знаю, но должна спросить, хотя вы и сказали ясно. Достаточно ясно, но не осмеливаюсь понять это так, как вы сказали… Я поняла, что вы и Ренато… Но если вы сын…

- Ничей. Я Хуан без фамилии, один. Не спрашивай, не порть этот прекрасный день… Для чего? Я Хуан Дьявол, Хуан без фамилии, Хуан Хуана, как меня зовут некоторые. Я не Бог и не Дьявол… Я такой, какой есть… В конце концов, какое значение имеет то, от кого родился каждый человек? Разве спрашивают у деревьев, из какого семечка они выросли? Нет, не спрашивают, никого это не интересует… Это не растения в саду, ни розы в теплицах, они вырастают дикие и свободные, и от этого они не менее сильные, не менее красивые… И остается лишь благословлять их, что они дают нам тень… правда?

- Правда, Хуан. Вы так красиво сказали. Никогда я так не думала, но это так красиво…

- Вернемся на Люцифер, Святая Моника?

Лодка пересекала ясные зеркальные воды, чистые, голубые, почти золотящихся от отдаленной вспышки сумерек… Но Моника не смотрела ни в небо, ни на море… Она смотрела на мужественное лицо, теперь снова грустное, в те темные горящие и выразительные глаза… она созерцала сына Джины Бертолоци, словно видела его впервые…

9.

- София! Рад вас снова видеть, вы пришли в такой удачный момент…

Его Превосходительство, генерал-губернатор Мартиники встретил сеньору Д`Отремон, церемонно наклонился и поцеловал протянутую руку. Это был один из просторных залов дома губернатора Сен-Пьера, с балконами, которые выделялись в этой части города и порта, откуда виднелись море и небо. Ответив натянутой улыбкой важной особе, София беспокойно посмотрела на дверь, отделявшую зал от прихожей; наблюдая за ней, кабальеро, казалось, угадал ее мысли:

- Вы пришли с кем-то?

- Каталина де Мольнар… Если можно, сначала я бы хотела поговорить с вами наедине.

- Как пожелаете… Но повторяю, события связаны. Я собрался послать почту специально в Кампо Реаль, вверяя вам письмо для сеньоры Мольнар от доктора Фабера, которого, кажется припоминаю, как давнего знакомого с острова Гваделупе… Присаживайтесь и поведайте причину вашего визита… Думаю, что вы не были лет двадцать в Сен-Пьере…

- Меньше… Я была здесь, когда посадила на корабль моего Ренато, отправляя его во Францию…

- Действительно… Я был несколько дней в Сен-Пьере, когда меня поставили на эту должность, как раз оставленную родственником Мольнар. Он особо доверил мне его обходительную кузину, и я еще не имел возможности что-нибудь сделать для нее.

- Теперь вы ее имеете, губернатор. Я приехала не из-за себя, а ради несчастной матери. Дело очень личное, деликатное, и оно ее мучает…

- Это касается ее дочери Моники? К сожалению, до меня дошли слухи, которые истолковываются предвзято, что естественно, и я бы в это не поверил, если бы не любопытнейшее письмо от доктора Фабера.

- Что? Это в связи с…?

- Доктор Фабер написал ее матери, от имени Моники. Девушка очень больна… Согласно его диагнозу, мне стало понятно, что речь идет о злокачественной лихорадке…

- О нет, нет! – возмутилась София. – Кто знает, что с ней сделал этот пират, этот дикарь…?

- Доктор Фабер хорошо говорил о нем… И простите София, но меня уверили, что свадьба была именно в Кампо Реаль, и что ваш сын был посаженным отцом на этой неравной свадьбе…

- Это правда. Мой сын сделал это ради жены. Что можно было поделать? Но никто не думал, что этот человек поведет себя так… Каталина де Мольнар в отчаянии... Я умоляю вас, во имя нашей старой дружбы, нужно, чтобы не навредили репутации моего сына, чтобы не сплетничали по причине родства… Умоляю вас… Я хочу спасти от скандала моего сына и Айме. Она же Д`Отремон, вы понимаете? Я не хочу, чтобы по какому-либо поводу или причине, злые пересуды втягивали бы ее во все это… Каталина де Мольнар просит вас задержать шхуну Хуана Дьявола. Бог знает, куда уведет горе и отчаяние матери… Бог знает, до какого предела оно может дойти, чтобы добиться от вас желаемого.

- Но, София, я не понимаю. Вы приехали сюда, чтобы просить помощи для Каталины де Мольнар, и в то же время просите, чтобы я пропустил мимо ушей ваши мольбы…

- Все кажется нелепым, я прекрасно понимаю, но я тоже мать, и по дружбе вы могли бы найти какое-то законное основание, чтобы замять этот скандал, который неизбежно опозорит моего сына, если только этот человек не будет наказан за другие преступления… Не думаю, что нет причин для этого, взять хотя бы ту злосчастную свадьбу.

- Преступление жениться на сеньорите де Мольнар? – проговорил иронично губернатор.

- Пожалуйста, поймите меня! Пообещайте…

- Да, София, я понял, хотя то, что вы просите, для меня сделать будет нелегко. Я ничего не обещаю вам, позвольте пройти матери, которая ожидает.

Губернатор подошел к двери и пригласил Каталину де Мольнар, предложил галантно одно из роскошных кресел, объясняя ей:

- Сеньора де Мольнар, у меня есть обязанность, которую я должен для вас исполнить. Речь идет о письме, которое мне прислали, чтобы донести его содержание до вас:

«Ваше Превосходительство, обращаюсь к вам, а не к сеньоре Каталине де Мольнар, так как дело деликатное и серьезное, и грешу нескромностью. Вместе с этими строчками я отправляю письмо, которое умоляю передать этой даме, выполняя просьбу Моники, которая была на тех островах на Люцифере, больная, тяжело больная…»

- Боже мой… Боже мой…!

Каталина де Мольнар опустили голову, подавленная болью услышанных слов, вновь оживших и обжигающих; губернатор на мгновение остановил чтение, взглянув на нее с искренним сочувствием, затем его понимающий взгляд попытался остановиться на лице сеньоры Д`Отремон, но София отвернулась от них, казалось, она смотрела через открытый балкон, возвышающийся над Сен-Пьером. Затем губернатор продолжил:

«Мне показалась удивительным присутствие ее на этом корабле, такой молодой дамы, как сеньора Мольнар, чья красота и отличие формировало грубый контраст с бедной атмосферой, без мебели, в тесной каюте такой шхуны как Люцифер, у меня было искушение немедленно оповестить об этом власти. Но состояние больной было очень деликатным, чтобы позволить себе иное, а не спасать ей жизнь, это меня остановило, хотя надежды спасти ее было мало».

«Меня отыскали, сказали, что речь идет о жене капитана шхуны, крепкого сурового и непочтительного юноши, которому я предложил переместить ее в нашу хорошую больницу. Он категорически отверг, завоевав этим мою антипатию; но потом, я должен признаться, его поведение изменило мои первые мысли…»