Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 34

- Это поведение, которым нельзя хвалиться. Мы живем среди других, мнение остальных может быть решающим, а такое имя, как у вас…

Он замолк, разглядывая лицо Ренато, суровое, напряженное, увлеченное жестокой борьбой с самим собой. Как потрясающе он изменился со времени своей свадьбы! Он кажется постаревшим на десять лет. Его выражение было одновременно болезненным и свирепым, в его словах было что-то резкое, нетерпеливое, почти режущее:

- Губернатор, я пришел просить справедливости.

- Я должен сначала сказать вам то, что уже сказал сеньоре де Мольнар. Есть справедливость законная и справедливость моральная. Не всегда можно сделать второе на первом. Законно я не имею никаких прав останавливать Хуана Дьявола. Из-за этого, со всей болью в душе, я должен отказать в просьбе сеньоры де Мольнар. Я не должен, не могу арестовывать Хуана за то, что он законно женился и увез свою жену на своем собственном корабле…

- Но можно вернуть в Сен-Пьер корабль, который незаконно покинул порт. Можно задержать человека, чья персона и собственность заложена за заявленные и доказанные долги. Есть гора законных бумаг, в которых его можно обвинить за учиненную потасовку, непочтительность к властям и ранение человека, который полностью на вылечился.

- Этот человек получил компенсацию наличными. Кто-то заплатил за Хуана Дьявола, поручился за него, чтобы вытащить его на свободу. Вы можете проверить архивы порта и этот кто-то…

- Этот кто-то – я. Губернатор, скажу ясно, без всяких экивоков… Я пришел сюда, чтобы поставить вещи на свои места. Я был его поручителем, я пришел вернуть свое поручительство, и потребую, чтобы процесс немедленно пришел в действие.

- Чтобы приговорить его без его присутствия и без суда…? Это невероятно, и осмелюсь сказать больше: это бесчеловечно. Вы должны предоставить подписанное заявление, что все берете полностью под свою ответственность…

- Я подпишу это заявление, соглашаясь на всю ответственность. Вы можете проинформировать острова. Отнесите на мой счет все необходимое расследование.

- Если вы решили делать так дела, то скажу, что нет недостатка в этой информации. Люцифер поставил якорь на острове Саба. Затем был также в Бастер, Сент-Кристофер. Прошел Антигуа и проследовал вчера на юг. По очевидным причинам, непросто остановить их в Гваделупе, в Мари Галант, но мы можем сообщить властям Доминики, Гренады, Сент-Винсент и Тобаго. Не думаю, что они долго смогут ездить без провизии. И если вы настаиваете…

- Сделайте это, губернатор, сделайте!

Следуя на юг, натянув паруса, наклоняясь направо, мягко резал голубые воды Карибов Люцифер, следуя своему единственному направлению…

У штурвала стоял Хуан Дьявол, пока не наступил вечер. Горы Гваделупе остались позади, как и широкий залив Мари Галант. Другой остров вырисовывался в небе высокой линией своих гор… другой остров, над которым развевался британский флаг…

- Моника, посмотри туда. Что ты видишь?

- Земля! Другой остров…!

- Самый красивый из всех. Хочешь взять штурвал Люцифера до самого острова? Возьми его. Не упускай из виду паруса. Держи курс. Немного направо… Хорошо… Теперь мы уже вертикально выпрямились. Завтра мы бросим якорь в Бухте Принца Руперта, и ты сама отдашь приказ бросить якорь…

Моника прищурила веки, ее белые руки задрожали на штурвале, и Хуан странно улыбнулся, когда спросил:

- Что с тобой? Ты думаешь, что оставила позади Гваделупе и Мари Галант, что не вернулась повидать своего доктора Фабера?

- Я ни о чем не думаю…

- Ну тогда подумай о том, что тебе хочется. Я не хочу возвращаться и видеть его… Мне он глубоко неприятен. Естественно, что ты не разделяешь мои чувства…

- Я думаю, что он спас мне жизнь. А я неблагодарная и не могу этого забыть…

- Ты вольна чувствовать благодарность, какую только пожелаешь; но я бы на твоем месте не чувствовал себя так… В конце концов, он сделал хуже, а не лучше…

- В этом я думаю, вы несправедливы, Хуан.

- Возможно я несправедливым, но мной движет инстинкт… и этот доктор Фабер… этот доктор Фабер… По его вине я принял окончательное решение… Мы не будем бросать якорь на любой французской земле! – Резко выразил Хуан свои мысли, и немного отойдя, повысив голос, позвал: - Сегундо… Сегундо… Командуй кораблем…

Он удалился с мрачным гневом, и Моника проследовала за ним удрученными глазами, резко выпустив из рук штурвал, который еще держала, когда молодцеватая фигура Сегундо Дуэлоса приблизилась к ней торопливым шагом:

- Вам стало нехорошо, хозяйка? Что с вами? Вы стали такой грустной, а были такой довольной прошлые дни…

- Да, Сегундо, но есть гнев, который только приближаясь к некоторым, уже причиняет им вред…

Сегундо посмотрел по сторонам, затем на высокую и крепкую фигуру, проследовавшую по всей палубе, чтобы остановиться у самого носа, напротив мачты, скрестив руки, и прокомментировал наудачу:

- Капитан побаивается спускаться на французскую землю, и это понятно. Будь я на его месте, я бы тоже боялся потерять корабль… Простите меня… Я хотел сказать, что он должно быть боится потерять его, но не пытается идти против своей воли… О, простите меня!

Он сжал губы, избегая взволнованного взгляда, с которым Моника попыталась высказать свою мысль, но она приблизилась, краснея от своего сильного желания узнать:

- Сегундо, это вы сообщили о том, что нужно уходить из Мария Галанте?

- Да, хозяйка, это был я. Сожалею, что сделал плохо, но как второй на Люцифере…

- Вы исполняли свой долг, я знаю. Но как вы, так и он ошибаетесь… Доктор Фабер не хотел ничего делать плохого против Люцифера… Я его попросила лишь написать письмо моей матери, чтобы успокоить ее, что со мной все хорошо. Вы понимаете?

- Только это? А капитан знает об этом?

- Мне трудно говорить с Хуаном об очевидных вещах… Я не хочу огорчать его…

- Он изменился! Это другой человек с тех пор, как вы появились на корабле, хозяйка… Если вы еще хотите послать письмо своей матери сеньоре, не огорчая его, рассчитывайте на Сегундо Дуэлоса, чтобы отправить почту…

- Ты был бы способен…?

- Ну конечно. И это не ради похвалы, а потому что любой из ребят может сам это сделать. Мы отдадим жизнь ради Хуана, если речь идет о нем… - Он прервался, чтобы посмотреть на нее, словно боролся со своей совестью. Наконец он наклонился, чтобы тихо сказать ей: - Хозяин недоверчив… Его предавали все с тех пор, как он был ребенком, и он видит предательство даже там, где его нет… И если этой ночью вы напишите письмо для своей матери, завтра я пошлю его из Портсмута. Вы хотите написать ей? Хотите передать его мне?

- Я еще не знаю, - сомневалась Моника; наконец, она внезапно отреагировала: - Хорошо. Сегундо, я рассчитываю на ваше обещание… Я напишу письмо матери…

И удаляясь от Сегундо, который стоял возле штурвала, направилась к каюте корабля, где, в преддверии порта, заметила Колибри и спросила у него нежно:

- Как ты здесь оказался? Что ты делаешь?

- Жду вас, моя хозяйка…

Негритенок с белоснежной улыбкой медленно склонил кудрявую голову, отвечая Монике на вопрос… Он провел много времени посреди каюты, словно ожидая чуда, нежного видения, перед кем все преклоняются, охваченные яркой и душевной атмосферой, без того, чтобы она хотя бы заметила это.

- Вы останетесь здесь внутри, хозяйка?

- Да, Колибри, я останусь, но мне нужно остаться одной, понимаешь? Я должна остаться одна, мне нужно сделать кое-что личное… - Она посмотрела по сторонам, словно ища что-то. Она не подумала раньше о принадлежностях для письма… она не располагала ничем, чтобы написать. Тем не менее она припомнила, что однажды Хуан писал что-то и быстро взяла в руки мореходную книгу. – Ты узнаешь эту книгу, Колибри?

- А как же, моя хозяйка! Это книга, где капитан пишет все, что происходит на корабле.

- Пишет… Чем пишет? Ты знаешь?

- Ручкой и чернилами, которые есть в этом столе. Там капитан бережет все вещи, которые не хочет потерять…