Далекие королевства - Банч Кристофер - Страница 121

— Большая честь, — сказал я с сарказмом, собираясь хоть умереть с чувством собственного достоинства.

— Не совсем. Просто я хочу сохранить в себе частичку тебя, как напоминание о прошлых моих неудачах и как предостережение от тщеславия.

— Ты не похож на неудачника, — сказал я.

— Сильно ошибаешься. Я несколько раз в течение прошедших десятилетий терпел неудачу с тобой и твоей семьей. Много лет назад я ощутил присутствие вас в мире, способное мне помешать. Но это было далекое присутствие, и ощущение было слабым. Я не обратил внимания, полагая, как и большинство здесь, в Вакаане, что бессмысленно тратить время на дела с какими-то варварами. Но затем я ощутил ваше присутствие более мощно. Я позволил моим ощущениям выйти на след и так открыл твоего брата.

От этих слов я полностью пришел в себя и насторожился. Не знаю, как объяснить, но по каким-то причинам одна из фраз, сказанных в моем давнем вещем сне Грифом, почему-то никогда не производила на меня особого впечатления: «Вот с чем не смог смириться твой брат…» Позднее мне говорили и ученые, что существует необычный феномен: иногда человеку вдруг кажется, как вокруг него начинают говорить на непонятном ему языке, хотя на самом деле это и не так. То есть знакомое вдруг становится чужим.

— Я магически осмотрел Ориссу, — продолжал Равелин, — и получил предупреждение, подобное тому, которое чувствуют дикие звери, когда охотник еще только вступает в джунгли. Твой брат, необученный и не имеющий семейной традиции волшебства, потенциально был самым великим магом всех времен.

Несмотря на все мои мучения, в смертный час я ощутил прилив гордости. Но меня охватил гнев:

— И тогда ты убил его!

— И тогда я убил его, — согласился Равелин. — Я хорошо устроил ловушку. Халаб был существом не более идеальным, чем я или ты, и потому достаточно было послать небольшое заклинание, внушающее немного высокомерия. Чуть более сильное заклинание наслал я на этих дураков, ваших уважаемых воскресителей, таланта у которых не хватит и на то, чтобы остановить дождь. Они ощутили угрозу их власти, исходящую со стороны Халаба, и, когда он попросился быть принятым в ряды воскресителей, они задумали смертоносный план. Твоего брата испытывали. Он легко расправлялся с духами, ничтожными творениями, которые насылались на него воскресителями, и мог вот-вот одержать победу. Вот тут меня подстерегала первая неудача — я не смог по достоинству оценить его величие. И тогда я произнес два мощных заклинания. Одним остановил время, чтобы успеть вызвать существ, о природе которых и названиях лучше и не думать. Цена за этих созданий была высока: целый город невинных людей был впоследствии принесен в священную жертву. Я убил Халаба, вернее, эти создания убили его. Но и тут успех мой был не окончателен. Прежде чем эти существа вычеркнули его имя из этого мира, Халаб умудрился успеть оставить после себя призрак, подобный призраку неоплаканного и неотомщенного умершего. И тогда мне пришлось обречь всех вас, Антеро. Глупо было думать, что Халаб явился прихотью судьбы. У всего вашего семейства было хоть чуточку магической потенции. У твоей сестры, например, талант весьма велик, и он усиливается еще и тем, что она не выходит замуж, не рожает и не совокупляется с мужчинами. И у тебя имеется крупица таланта, о чем ты, конечно же, подозревал.

Я даже испугался, услышав такое, и Равелин это заметил.

— Так ты не знал? — воскликнул Равелин. — Талант у тебя хоть и не грандиозен, как у Халаба, но достаточно внушителен, и ты овладел бы этим искусством с годами, если бы не пошел в другую сторону, враждебно относясь к магам. Люди в таких случаях говорят о знаке удачи.

Мне же придется убедиться, что ваша удача исчезла, и для этого я через несколько недель вырву с корнем весь ваш род Антеро. — Он с минуту наслаждался произведенным впечатлением и затем сказал: — Но вернемся к моей исповеди. Должен признаться, она доставляет мне удовольствие. Ведь, не будучи дураком, я в своей жизни не доверял никому, да и впредь не собираюсь. Тем не менее, возможно, я время от времени буду вызывать твой дух и развлекаться с тобой беседами. Это будет забавно. Но продолжим. После смерти Халаба я несколько утратил бдительность, как напившийся в честь своей победы солдат под полуденным солнцем. В следующий раз я ощутил опасность Антеро, когда ты приобрел в соратники Яноша Серый Плащ. Еще одного замечательного мага, которому не хватало лишь образования. Стало ясно, что ваша семья привлекает магов, как мед мух. Я вновь решился действовать, но выбрал негодное оружие — архонтов с их хваленой бурей, которая оказалась лишь ветерком, который мог вызвать и такой дурак, как Кассини. Для вас все обошлось кораблекрушением. Потом я сделал ставку на Нису Симеона, но переоценил его способности. Теперь уже все — я понял, что нельзя больше тянуть время, надо решить проблему раз и навсегда. И теперь у меня есть Янош Серый Плащ. Ты, наверное, догадываешься, что Янош мог бы превзойти Халаба, поскольку, несмотря на весь свой талант, Халаб был лишь начинающим. Янош же, с его способностью анализировать, систематизировать знания, мог бы перевернуть этот мир. На мое счастье, у него столько же добродетелей, сколько и пороков. А это все равно что крепость с одной разрушенной стеною. Очень удобно для меня.

Равелин поднял перед собой руки, расставил пальцы и прижал их кончики друг к другу.

— Хотя еще два дня назад он мог запросто ускользнуть от меня. Но после того как ты расстался с ним, рассказав все — о да, я подслушивал, несмотря на попытки Яноша сотворить блокирующее заклинание, — он уведомил меня о том, что произошло. Я сказал ему, что надо делать, и он послушался! Он подчинился! И теперь он мой.

— И тем не менее ты боишься его, — сказал я.

— Я никого не боюсь, — надменно сказал Равелин. Но при этом взгляд его метнулся по сторонам. Тут же он взял себя в руки и рявкнул: — Ну, довольно об этом! Разговор перестал быть забавным. Пора обнять тебя. Иди же, Амальрик Антеро. Иди навстречу судьбе.

Равелин распахнул объятия и улыбнулся. Я ощутил, как его мощь волнами обрушивается на меня. Я тоже поднял руки. И сделал шаг вперед. И тут меня вдруг охватил такой гнев, что его заклинание рассыпалось. Я опустил руки. Равелин выглядел ошеломленным.

— Да ты сильнее, чем я полагал. Гриф! Подведи его ко мне!

Гриф вышел из состояния паралича и подскочил ко мне. Обхватив меня своими огромными мускулистыми руками, он оторвал меня от земли, сжимая в могучем захвате вокруг груди. И тут мышцы сами вспомнили схватки на борцовских коврах, крики судей, коварные приемы, которые показывали старые борцы, предупреждая не применять их в спортивной схватке. Я ногой нанес удар назад в коленку Грифа, он завопил и ослабил хватку, так что я кулаком смог угодить ему в пах. Он отпустил меня совсем и взвыл от боли, схватившись за причинное место. Я мигом повернулся к нему, сцепил кулаки, поднял их и с размаху опустил на основание его шеи. Гриф, наверное, уже был мертв, но я все же схватил одной рукой его за грязные волосы, наступил ногой, на шею и резко рванул его голову вверх. Шея хрустнула, как сухая ветка.

Мне показалось, я слышу шепот, который я не слышал с тех пор, как держал на своих руках умирающего Инза на улице в Ликантии:

— Вот теперь я по-настоящему свободен…

Я развернулся в боевую стойку, готовясь к нападению Равелина. Но тот не двигался, лишь улыбка его стала чуть шире.

— По этому дерьму, — заметил он, — никто горевать не будет. Но положение становится интересным. Ну-ка, как покажет себя твоя скрытая мощь против моего отточенного и опробованного мастерства? Еще раз приказываю тебе! Иди ко мне, Амальрик Антеро!

На этот раз с его пальцев стекала магическая волна, он прошептал слова-заклинания, смысла которых я хоть и не разобрал, но ощутил в себе как ползающих червей.

В зале стало еще темнее. И вот уже никого не осталось, только Равелин, а затем ничего, кроме его глаз, влекущих туннелей, приказывающих идти вперед… Меня, как в водоворот, засасывало в эти болота зла.