История воина - Банч Кристофер - Страница 68

Мы с Сарзаной поговорили немного ни о чем. Потом выражение его лица сделалось серьезным.

– Капитан Антеро, могу ли я вам напомнить о неприятном происшествии? – Я кивнула. – Вы помните нападение на вашего легата?

Как я могла это забыть? Я снова кивнула.

– Тогда я сказал, что не знаю, кто это сделал, и предположил, что это был демон с острова. Сегодня я вспомнил, что было в течение нескольких дней, когда я впервые вступил на Тристан и жителям деревни еще не успели запретить разговаривать со мной. Одна девушка захотела стать моей горничной. Может, в мыслях у нее была не только забота о чистоте комнат, не знаю. Если это так, ее бы ждало разочарование. Человек, потерявший мир, не ищет утешения в плотских радостях. Однажды она складывала мою одежду, а я сам был в другой части здания и не знал, что она еще не ушла.

Конийский офицер пришел ко мне и сказал, что у дверей стоит человек и он ищет свою дочь. Это был отец девушки. Мы быстро нашли ее и привели к отцу. Я думал, он обрадуется, но он дал ей пощечину и запретил оставаться в моем доме после захода солнца. Она с рыданиями убежала. Отец собирался пойти за ней, но я остановил его и принялся уверять, что с моей стороны ей не грозила никакая опасность. Конийские солдаты не стали бы приставать к ней, потому что у них было достаточно побед над другими женщинами в деревне. Он ответил мне, что думал не обо мне или солдатах. Если она захочет спать с кем-нибудь из них, это ее дело. Или, если она станет делить ложе с великим повелителем, он будет только рад.

Но он боялся местного демона. Я попросил его рассказать подробнее. Он поведал мне, что любая женщина острова, особенно девственница, находящаяся вне дома ночью или – еще хуже – спящая под открытым небом, рискует встретиться с ним. Сначала он приходит во сне, а потом появляется наяву. Женщина будет рада, что он пришел к ней, но потом будет ужасная боль и кровь. Чудовище невозможно прогнать. На рассвете люди найдут изуродованное тело. Вот почему он увел дочь домой.

Я сказал ему, что беспокоиться не надо, моя магия защитит любого, кто служит мне. Очевидно, судя по тому, что случилось с вашим легатом, демон – не просто легенда. – Сарзана нахмурился. – И моя сеть чар оказалась не настолько сильной, чтобы защитить моих друзей от этого демона.

Я ждала, что будет дальше, но Сарзана сказал все, что хотел сказать.

– Спасибо. Но почему, – спросила я, – вы говорите это мне сейчас? Дело это уже прошедшее, Корайс забыла о нем, вернее, похоронила в глубинах памяти.

Сарзана странновато посмотрел на меня и сказал:

– Откровенно говоря, я хотел, чтобы никто не подозревал, что мои слуги способны на такое.

Я хотела что-то возразить, но потом решила, что будет благоразумнее поблагодарить его и заверить, что прошлое забыто.

Бросив еще несколько ничего не значащих фраз, он пожелал мне спокойной ночи и ушел.

Два дня спустя мы приблизились ко второму враждебному архипелагу. Он состоял из больших островов, поросших темно-зелеными джунглями, а не изумрудной травой, как первый. Сарзана сказал, что теперь плыть придется только ночью, днем прятаться за маленькими островками, а сам он при каждом удобном случае будет наколдовывать туман. Мы точно выполняли его приказания. Когда мы ночью проходили мимо островов, было видно, что они гораздо более населенные, чем первый архипелаг. Огней было множество, параллельные линии огней отмечали улицы городов.

Всем нам следовало быть настороже, но большинство участников экспедиции охватила какая-то странная меланхолия. Нам казалось, что мы навечно обречены плыть в бесконечной темноте мимо населенных земель, где мужчины и женщины жили в мире и изобилии, и какая разница, кто правил ими? Увидим ли мы когда-нибудь Ориссу?

Сарзана говорил, что мы доплывем до его родного острова через неделю, может, и быстрее, если ветер будет попутным. Тогда мы сможем плыть открыто, а не красться, как какие-то воры.

Мы молились, чтобы он оказался прав.

Почти каждому когда-нибудь приходилось лежать без сил за несколько часов до рассвета – вокруг только тьма, и кажется, что ты единственный человек на земле. Жизнь представляется бессмысленной борьбой с призраками, и смерть, видится страшной, а после нее ждет забвение.

В то время я чувствовала себя примерно так. Я до сих пор не знаю, как отделаться от таких мыслей, они приходили ко мне и придут снова.

Снова и снова я думала, что я никудышный офицер, что те, кто делает вид, будто подчиняются мне, на самом деле смеются за моей спиной, и к чему бы я ни приложила руку – все обращается в прах. Я пыталась заставить себя думать о другом. Моя семья. Мой брат, Амальрик. Моя мать, Эмили. Женщина с пантерой, чье имя я ношу. Я чувствовала, как плохие мысли стали исчезать. Я облегченно вздохнула, поняв, что депрессия уходит и скоро я засну.

Мой разум освободился, стал чистым как родник, как бриллиант. Я думала о словах Сарзаны насчет нападения на Корайс, потом вспомнила, как узнавала, кто из стражниц виновен в каком-нибудь мелком проступке. Виновной всегда оказывалась та, которая больше всего оправдывалась. Мои мысли снова пришли в смятение. Но я еще помнила внезапную ясность мыслей и пыталась вернуть ее. Постепенно мне это удалось. И я вспомнила.

Я вспомнила, что уже слышала о таком демоне. Или читала? Может, мне рассказывала о нем мать? Хотя нет, я была еще слишком мала.

Ах да, этот рассказ я слышала один раз от солдата, а другой – от старой деревенской ведьмы, которая помогла нашему патрулю, когда мы гнались за бандой в горах. Этот солдат и эта ведьма не могли знать друг друга. И их легенда была не о демоне, а о демонице. Ее звали Карга, она нападала на мужчин, высасывая из них силу, оставляя наутро только высохшую мумию. От нее не было спасения… если только у жертвы не было меча. Карга боялась стали и избегала ее.

Я вспомнила, что Корайс, по ее словам, проснулась с мечом в руке – она всегда спала с мечом под боком, если ночевала не в казармах.

Интересно, зачем Сарзана рассказал легенду именно сейчас?

Тут я подумала о другом – вспышка Сарзаны, когда матрос попросил его о простом рыбацком колдовстве, матрос еще потом заметил, что старик, верно, не умеет колдовать. Я подумала, что Гэмелен на его месте был бы рад подцепить на крючок рыбину. И еще – Сарзана, когда смотрел, как дельфины загоняли для нас рыбу, так неловко вошел по колено в воду! – это вовсе неприлично для человека, выросшего в рыбацкой семье.

И главное, с того дня, когда мы приплыли на Тристан, и до нашего последнего дня на этом острове все ощущали странное чувство безопасности и комфорта. А что мы при этом видели? Пустую деревню, таверну, залитую кровью, казармы, полные трупов, полулюдей, оскверняющих человеческие кости…

Как глупы мы были!

Сарзана – король магов, и едва он сказал, что был сослан на остров плохими аристократами, как мы мгновенно ему поверили. Еще бы! Мы все поверили, что великий волшебник, способный создавать живых существ, никогда не может быть злым. И, словно мы все водили знакомство с королями, тут же решили, что король-маг не может быть таким, как архонт. Почему?

Идиоты, просто дураки!

А потом мы с радостью согласились вернуть на трон этого человека, которого сверг его собственный народ.

Мы ему верили, не задумываясь почему!

Тут я поняла, почему Сарзана захотел плыть на нашем корабле – ведь на нем был воскреситель, пусть даже потерявший свою силу. Неудивительно, что мои попытки изучать магию с Гэмеленом заканчивались неудачей – Сарзана не хотел, чтобы посторонние заклинания мешали его собственным.

Тьма ночи стала красной – кровь бросилась мне в голову от злобы, от стыда за свою тупость.

Я выкатилась из своего гамака, натянула одежду и пошла к кают-компании, еще не зная, что буду делать. Потом я решила: тихо разбудить Гэмелена и все ему рассказать. Может, я ошибаюсь и эти темные мысли – просто глупость? Но нет! Теперь я чувствовала себя настоящей, а не витающей в розовых облаках на острове Сарзаны. Я вернулась в свою каюту за мечом. Не знаю почему, но мне показалось, что он пригодится мне, пока не наступил рассвет. И в тот момент я услышала приглушенный крик сверху, с палубы, скрип канатов и всплеск.