Конец империи - Банч Кристофер - Страница 12

– Император сказал, что вы откажетесь, и приказал мне не настаивать на этом предложении. Однако он добавил – неофициально, так что я прошу вас, если вы записываете наш разговор, стереть эти слова, – цитирую: "Когда Стэн будет арестован, осужден и подвергнут сканированию перед казнью, все, кто поддерживал его заговор, невзирая на нейтралитет, будут рассматриваться как личные враги Императора со всеми вытекающими отсюда последствиями".

– Надо сказать, – заявил Эку, который ужасно гордился тем, что ни один усик у него не дрогнул, когда угроза была произнесена, – не самое дипломатичное заявление из всех слышанных мной из уст Вечного Императора.

– Времена дипломатии прошли, – промолвил Кенна. – Кроме того, наш Император относится к опасности, которую представляют собой Стэн и его дружки-бандиты, столь серьезно, что не считает возможным тратить время на красивые речи. Тем не менее от себя лично я готов принести вам извинения по поводу резкости этого заявления, даже несмотря на то, что я всего лишь посыльный. И еще я заранее приношу вам свои извинения за то, что нам придется отнять у вас много времени, поскольку Император желает знать все. Хочу напомнить вам, что этот разговор записывается. Вы имеете право на совет юриста, медицинское обследование и присутствие любого другого лица для подтверждения того, что на вас не оказывается ни физическое, ни фармакологическое воздействие.

– Я понимаю вас и благодарю за принесенные извинения, – проговорил Эку. – Лично для меня в данный момент решающее значение имеет время. Давайте начнем?

Эку принялся рассказывать. Он будет говорить очень медленно, с кучей подробностей, так что понадобится несколько дней, чтобы довести историю до конца.

А в конце каждого дня он будет консультироваться по поводу продолжения рассказа и реакции на него Кенны со своим наставником, спрятавшимся глубоко под конференц-залом в одной из лабораторий манаби.

С Рикор.

Шеф отдела расследований Лайза Хейнз неожиданно проснулась – но осталась лежать неподвижно в своей кровати. Сначала... слух.

Ничего.

Обоняние... Ничего.

Что же тогда?

Движение. Ее "плавучий дом" слегка раскачивался.

Лайза Хейнз чуть приоткрыла глаза.

Лунный свет заливал единственную комнату дома – баржи с мощным двигателем, пришвартованной в нескольких сотнях метров над одним из лесных прибежищ Прайм-Уорлда.

Комната была пуста.

Сэм, муж Лайзы, тихонько похрапывал у нее под боком.

Рука Хейнз скользнула вдоль края кровати по водяному матрасу, прикоснулась к дулу всегда заряженного мини-виллигана, который уже через мгновение удобно лежал у нее в ладони.

И снова баржа покачнулась.

Кто-то пытается взобраться по одному из причальных канатов?

Да.

Мгновение назад Лайза еще лежала в кровати – и вот уже она, совершенно обнаженная, заняла боевую стойку посреди комнаты, с оружием наготове. Подтвердилось. Никого здесь нет.

Она метнулась к своему маленькому арсеналу, вытащила и быстро натянула на себя фототропный комбинезон. Комбинезон, как и пистолет, выпускался исключительно для высших чинов Империи; даже полицейский ранга Хейнз не имел права обладать ни тем, ни другим. Однако, как водится, полицейские далеко не всегда исполняют законы, которые призваны охранять.

Хейнз была готова к визиту незваных гостей. Теперь нужно их встретить как положено.

Осторожно ступая, она подошла к двери, выходящей на палубу баржи, и слегка приоткрыла ее. Затем, сняв очки для ночного видения с крючка возле двери, надела их.

Дневной свет. Немного зеленоватый, но все-таки дневной. Наружу, на палубу.

Баржа вновь слегка покачнулась.

Лайза посмотрела на темный склон расположенного напротив холма. Ничего. Хейнз переключила очки в другой режим и посмотрела снова.

Ага. Маленькое, едва заметное свечение. Несколько живых существ.

Командный пост, прикинула она. Да, именно так и должно быть, если она правильно поняла, что происходит.

А может, это какие-нибудь бандиты – за прошедшие годы она поймала и засадила в тюрьму множество подобных типов – пришли свести с ней счеты? Маловероятно. Только в кино преступники прибегают к мести, которая не может принести им никакой выгоды.

Хейнз переключила очки на меньшее усиление, опустилась на палубу, осторожно подползла к борту и заглянула вниз. Все правильно.

Кто-то... три каких-то типа... ползли вверх по причальному канату. Они хорошо знали свое дело – но они карабкались вверх, а канат раскачивался все сильнее. Все трое были одеты в одинаковые фототропные комбинезоны и защитные жилеты, на боку у каждого болтался пистолет в кобуре. Какой-то спецотряд.

"Ну и отлично, – подумала Хейнз. – Ты надеялась, что этого не произойдет, однако надежды не сбылись. Тебя беспокоили подозрения с тех самых пор, как Стэна объявили предателем. Ты не можешь подвергнуться сканированию или еще чему-нибудь в этом же духе, тебе ведь известно, что Внутренняя Безопасность не останавливается ни перед чем, когда проводит "глубинный допрос". И уж, конечно же, ты не имеешь права подставлять Сэма. Всю свою кретинскую жизнь ты находилась на стороне закона, а теперь из-за какой-то ерундовой любовной связи – ну, ладно, ладно, не ерундовой, а очень даже серьезной, но это же было так давно – теперь ты стала преступницей".

В мозгу Лайзы промелькнул непонятно откуда взявшийся отрывок, переведенный с давно забытого, чужого языка: "...где каждый полицейский – преступник, а каждый грешник – святой..." Она выстрелила прямо в лицо тому из своих незваных гостей, что лез первым. Эхо выстрела раскатилось в ночной тишине, а человек беззвучно полетел вниз, увлекая за собой одного из своих приятелей.

Хейнз перекатилась назад к двери, открыла крышку наружной электрической розетки – только это была не розетка, а рубильник, – дернула на себя и... "Благодарю тебя, Господи, за то, что наградил меня паранойей", – три заряда разрубили пополам якорные канаты.

Третий "гость" удивленно вскрикнул, а потом молча встретил свой конец, когда баржа, освободившись от якорей, словно воздушный шар, взмыла в воздух.

В доме завозился проснувшийся Сэм, поднялся на ноги и направился прямо к боковому столику.

– Какого черта?..

Он не был Стэном, не был ни солдатом, ни полицейским, ему требовалось целых полчаса, чтобы проснуться и начать понимать, где он находится и что с ним происходит. Лайза Хейнз именно за это и любила его... за это и многое другое.

Ночной ветер подхватил баржу и понес ее над лесом. Внутри, в комнате, с грохотом сорвались со стен картины и полетела на пол посуда. Лайза вошла, придерживаясь рукой за стену, когда их дом, словно подвыпивший моряк, начал выделывать в воздухе замысловатые пируэты.

– Отряд по захвату, – объявила она, хотя прекрасно понимала, что Сэм вряд ли сейчас в состоянии понять значение слова "захват". – Все в форме. Имперские подонки.

К ее удивлению, Сэм мгновенно проснулся.

– О! – проговорил он. А потом кивнул. – Ну, надо полагать, это должно было случиться. Правда, лично я считаю, что нам следовало предпринять что-нибудь более действенное, чем просто побег.

– Сначала мы убежим, – сказала Хейнз. – Погом спрячемся. У нас будет достаточно времени, чтобы решить, как рассчитаться с нами.

Она подошла к шкафу, открыла дверцы и вынула два персональных "парашюта" со встроенной тягой Маклина – подобное устройство давало возможность любому человеку среднего веса спокойно спускаться вниз с высоты до двух километров до тех пор, пока не кончится заряд батарей.

Когда баржа поднимется достаточно высоко, они выпрыгнут в открытую дверь и половину расстояния до земли преодолеют в свободном полете; Хейнз надеялась, что на таком большом расстоянии сенсоры императорских подонков не смогут их засечь. Именно Сэм заставил ее пристраститься к этому виду спорта.