Мессия - Старлинг Борис - Страница 42

– Понятия не имею.

– Недели? Месяцы? Годы?

– Я сказал, что не знаю.

– То есть ты хочешь сказать, что намерен и дальше работать сутки напролет, до тех пор пока кого-то там не сцапаешь? Хочешь убедить меня в том, будто во всей столичной полиции нет ни одного толкового парня, который мог бы взять на себя часть твоей ноши. Потому что поймать твоего очередного Потрошителя под силу только суперсыщику вроде тебя!

– Сьюзен, не надо. Не дразни меня. Не высмеивай то, чем я занимаюсь.

– Ред, мы женаты.

– Я знаю.

– Что ж, остается надеяться, что этот тип испытывает признательность к тебе за то, что ты думаешь о нем в тысячу раз больше, чем о своей жене.

Надо же, она взывает к его семейному чувству. Как когда-то Эрик.

– Это не так.

– Это так. Ред, не принимай меня за нечто само собой разумеющееся.

Ему нечего ответить на это, потому что он и вправду воспринимает ее именно так. Да и вообще лучше помолчать – ясно же, что донести до нее свою точку зрения ему сегодня не удастся.

Ред умолкает и смотрит в окно, на проносящиеся уличные огни.

За Шефердз-Буш Сьюзен въезжает на эстакадную дорогу А40, пролегающую над переплетением улиц и насквозь прорезающую тоскливое однообразие мегаполиса. Серые громады жилых домов с освещенными окнами, похожими на ломтики лимона, за которыми убогие людишки проживают свои дерьмовые жизни. Людишки, набившиеся одни поверх других, словно сельди в бочке, и не знающие, что бочка-то пороховая и что вокруг искрит.

Ред пьян, а потому заводит мысленный разговор с Серебряным Языком.

"Живешь ли и ты одной из этих дерьмовых жизней, приятель? Стоишь ли сейчас у окна, глядя на проносящиеся мимо машины? Может, мы, два противника, вглядываемся, сами того не зная, друг в друга сквозь ночь?"

Сьюзен срезает через три полосы движения и сворачивает на дорогу к Паддингтону.

"Ты вообще знаешь, кто я такой, а, Серебряный Язык? Я вот, например, ни хрена про тебя не знаю".

Они молча направляются к дому. Ред проверяет автоответчик, потом щелкает пультом, переключая телевизионные каналы. К тому времени, когда он убеждается, что смотреть нечего, Сьюзен уже в постели и выключила свет.

Ред засыпает почти сразу, едва коснувшись подушки, зато просыпается до рассвета. Сна ни в одном глазу, но вчерашний перепой сказывается чувством гнетущей тревоги и подавленности. Он смотрит на спящую Сьюзен и с похмельной тоской задумывается о том, была ли когда-нибудь трещина между ними так широка, как сейчас.

39

Пятница, 9 апреля 1982 года

Ред, скованный внутренним напряжением, стоит у главных ворот тюрьмы Хайпойнт.

– Меня зовут Редферн Меткаф, – говорит он во вмонтированный в стену справа от входа микрофон. – Я пришел на свидание с братом.

Раздается жужжащий звук, и в одной из огромных серых створок ворот со щелчком открывается маленькая дверь. Ред входит и оказывается лицом к лицу с двумя служащими тюрьмы.

– Пройдемте с нами, сэр.

Они ведут его через поросшую травой площадку длиной ярдов в тридцать к помещению пропускного пункта. Лица обоих изрыты морщинами – признак постоянных стрессов и недосыпа. Ред отстраненно задумывается о том, нельзя ли, подобно тому как определяют возраст дерева по кольцам на пне, выяснить стаж тюремного охранника по морщинам на его физиономии. На проходной он расписывается в журнале посетителей. Проходит под аркой детектора и поднимает руки, давая себя обыскать. Потом уже другой охранник ведет его по коридору. В нескольких местах коридор от пола до потолка перекрывается металлическими воротами: каждый раз охранник отпирает их, пропускает Реда, проходит сам и запирает ворота за собой. По дороге он объясняет Реду внутренние правила:

– Не пытайтесь передать вашему брату что бы то ни было – это запрещено. В помещении для свиданий с вами будут находиться двое сотрудников. В их обязанности входит, в частности, и обеспечение вашей безопасности, так что они не покинут вас ни при каких обстоятельствах. Максимальная продолжительность свидания составляет полчаса. Когда вас попросят уйти, вы должны сделать это немедленно. Все понятно?

Ред кивает. Он вдруг чувствует, что у него болят шейные позвонки. Охранник заводит его в маленькую безликую комнату. Стол, стулья, серые стены. Точно такая же, как то помещение полицейского участка в Парксайде, где он предал брата. К которому теперь пришел на свидание.

– Они будут через несколько минут, – говорит охранник, выходя из комнаты.

Ред садится на стул, самый дальний от двери, чтобы видеть, кто заходит. Он дотягивается до задней стороны шеи и начинает массировать ее пальцами.

Потребовалось шесть недель уговоров, чтобы убедить Эрика встретиться с братом, – шесть недель, в течение которых родители буквально умоляли Эрика позволить Реду навестить его. Но теперь, когда он наконец дал согласие, Ред вовсе не уверен, что так уж желает этой встречи. Похоже, вера в то, что ему удастся убедить брата принять его точку зрения, была продиктована самонадеянностью, но теперь эта самонадеянность растаяла, сменившись боязнью.

И почему Эрик вообще согласился? Наверное, чтобы отец с матерью прекратили ныть. Согласился для того, чтобы превратить это свидание в настоящий кошмар и навсегда отбить у них охоту просить о чем-то подобном.

Господи, прошу Тебя, пусть все пройдет хорошо!

Увы, в следующее мгновение становится ясно, что ничего хорошего от этой встречи ждать не приходится.

В глазах Эрика полыхает испепеляющая ненависть. Мгновенно высвободившись из легкой – человека ведь привели на свидание – хватки охранника, он бросается к брату. Руки его подобны когтям, готовым вырвать у Реда душу, рот искажен в злобном крике:

– СВЕРНУ, НА ХРЕН, ТВОЮ ШЕЮ.

Движение столь стремительное, что силуэт Эрика расплывается перед глазами. Ред скатывается со стула, больно стукнувшись об пол коленкой. Стул качается на двух ножках. Эрик по инерции пролетает мимо него. Охранники, наконец спохватившись, бросаются на заключенного. Один заламывает ему руки за спину, другой садится на ноги.

Ред поднимается и прислоняется к стене, а Эрик, прижатый к полу охранниками, с надсадной злобой выкрикивает: