Песнь о Нибелунгах - Старонемецкий эпос - Страница 29

29

Авентюра XXX

О том, как Хаген и Фолькер стояли на страже

К закату день склонился, и мрак окутал мир.Бургунды утомились, и стал им пир не в пир.Был долгий путь нелёгок, в постель пора бы лечь,И первым Хаген с Этцелем завёл об этом речь.Тогда и Гунтер молвил: «Храни хозяев, боже!Хотим мы удалиться и отдохнуть на ложе,А утром в час урочный вернёмся в этот зал».И от души согласие на то хозяин дал.С мест повскакали гунны, гостей обстав кольцом,И крикнул смелый Фолькер: «Вы тронулись умом,Коль под ноги суётесь таким богатырям.К нам подступать не пробуйте, иль худо будет вам.Уж так смычком я двину, коль разозлят меня,Что многих будет вскоре оплакивать родня.Уйдите-ка с дороги, пока я не вскипел.Все смельчаками мнят себя, да ведь не каждый смел».Увидев, как разгневан его бесстрашный друг,Окинул Хаген взором тех, кто стоял вокруг,И бросил: «Храбрый шпильман разумный дал совет.Вам, воины Кримхильдины, тесниться здесь не след.Коль зла вы нам хотите, не тратьте силы зря.Вы за своё возьмётесь, когда сверкнёт заря,А ночью не мешайте нам почивать без ссор,Как повелось у витязей со стародавних пор».[300]Приезжих положили в огромном зале спать,Для каждого поставив просторную кровать.Спокойно сну предаться там можно было б им,Когда бы не замыслила Кримхильда месть родным.Лежали на постелях, разостланных для них,Аррасские подушки из тканей дорогих.На пышных одеялах с парчовою каймойПо шёлку аравийскому вился узор златой.А покрывала были у всех честных гостейИз белых горностаев и чёрных соболей.Так дивно и удобно устроен был ночлег,Что лучше ни один король не почивал вовек.Но Гизельхер промолвил: «Всё это не к добру.Есть у меня причины подозревать сестру.Увы, приём радушный бедой для нас чреват.Боюсь, что нам с дружиною заказан путь назад».Сказал на это Хаген: «Оставьте страх покуда.Всю ночь стоять на страже у входа в зал я будуИ до зари тревожить вас никому не дам,А утром каждый за себя заступится и сам».Поклон ему отвесив, бургунды разошлись,С себя одежду сняли и тотчас улеглись —Давно уж сну предаться любой из них мечтал,А Хаген, витязь доблестный, вооружаться стал.Воскликнул смелый шпильман-не лёг он спать с друзьями;«Мне постоять на страже дозвольте, Хаген, с вами,Пока заря не вспыхнет и не рассеет тьму».И Хаген с благодарностью ответствовал ему:«Великодушный Фолькер, пусть вам воздаст творец!Когда со мной бок о бок стоит такой боец,В бою меня вовеки не одолеть врагу.Услугой с вами я сочтусь, коль смерти избегу».Надев стальные брони, а также шишаки,Повесили герои щиты на сгиб рукиИ стали на пороге, где в ожиданье дняО притолоки оперлись, покой друзей храня.Но тут же щит свой Фолькер оставил на земле,Вернулся в зал и скрипку там отыскал во мгле.Во двор оттуда с нею опять спустился он,Решив бургундам усладить их первый, чуткий сон.На камень он уселся со скрипкою своей.Вовек на свете не жил скрипач его смелей.Так ласково и нежно он заиграл в тиши,Что шпильману признательны все были от души.Не пожалел воитель умения и сил.[301]Смычок его напевом всё зданье огласил.Волною плыли звуки, сливаясь и журча,И многих убаюкало искусство скрипача.Увидев, что уснули соратники его,Он снова встал у двери близ друга своегоИ на руку повесил надёжный щит опять,Чтоб в случае нужды отпор мужам Кримхильды дать.В полночный час иль раньше заметил вдруг смельчак,Как блещут чьи-то шлемы сквозь непроглядный мрак.То воины Кримхильды сошлись во двор толпой,Решив застичь гостей врасплох и навязать им бой.Скрипач возвысил голос: «Друг Хаген, мне сдаётся,Что скоро потрудиться обоим нам придётся.Людей вооружённых заметил я во тьме.Ручаюсь вам, недоброе у гуннов на уме».«Молчите, — молвил Хаген. — Пусть ближе подойдут.Они нас не увидят, а мы их встретим тутИ столько крепких шлемов мечами рассечём,Что повернут враги назад с позором и стыдом».Но в этот миг на двери какой-то гунн взглянулИ, различив двух стражей, товарищам шепнул:«Нам нынче не добиться того, чего хотим.У входа в зал столкнёмся мы со шпильманом лихим.На лоб скрипач надвинул стальной блестящий шлем,Ни разу не пробитый в сражениях никем.Как жар, в полночном мраке броня горит на нём.Оберегает сон друзей он с Хагеном вдвоём».Вспять гунны повернули, от страха побледнев,И другу молвил Фолькер, придя в великий гнев:«Дозвольте мне пуститься вдогонку пришлецам.Два слова я хочу сказать Кримхильдиным бойцам».«Нет, ради дружбы нашей, ни шагу от порога! —Ему ответил Хаген. — Взгляните, как их много.Куда б вы ни ступили, вас окружат везде.Я к вам приду на выручку, и тут уж быть беде.Пока мы с вами будем врагов сметать с пути,Успеют два-три гунна украдкой в зал войтиИ там среди уснувших такое натворить,Что нам по гроб о родичах придётся слёзы лить».«Тогда, по крайней мере, им объявить бы надо,Что мы их здесь видали, — сказал скрипач с досадой.Пусть отрицать не сможет потом никто из них,Что посягал предательски на жизнь гостей своих».И бросил Фолькер гуннам, бежавшим прочь в испуге!«Куда вы так спешите? Зачем на вас кольчуги?Вы на разбой, наверно, собрались в эту ночь?Коль так, мы с сотоварищем готовы вам помочь».Враги не отзывались — язык сковал им страх.«Тьфу, трусы и злодеи! — вскричал герой в сердцах. —Во сне хотели, видно, вы смерти нас предать.К лицу ли честным витязям на спящих нападать?»Узнала королева нерадостную весть,И пуще запылали в ней ненависть и месть.Так гнев её ужасен и беспощаден был,Что многих смелых воинов он вскоре погубил.вернуться

300

Как повелось у витязей со стародавних пор. — Честный бой должен происходить при свете дня, ночью же совершаются преступные убийства. Ср. строфу 1845 след.

вернуться

301

Не пожалел воитель умения и сил. — Музыка, подобно поэзии, была важной частью куртуазных навыков.