Крест командора - Кердан Александр Борисович - Страница 17

Все-таки непостижимые создания – женщины! С чего бы тридцатипятилетней красавице командорше, матери двух очаровательных малышей и хозяйке замечательного дома, жаловаться на судьбу? А вот, поди ж ты, поселилась в душе чёрная жаба недовольства и собой, и супругом, и домом, и детьми! Поселилась и не даёт дышать, радоваться миру! Квакает себе одно и то же, как только посмотришься в зеркало:

– Стареешь, стареешь, жизнь проходит мимо…

Что и говорить, недовольных судьбою на белом свете немало, а вот как переменить долю к лучшему, большинство не ведает…

К числу таковых бестолковых Анна Матвеевна, супруга капитан-командора Беринга, себя никогда не относила. Она, урождённая Анна Кристина Пюльзе, всегда умела устраивать свою жизнь. Выросшая в семье Матиаса Пюльзе, богатого выборгского бюргера, владельца морского судна и лесопилки, торговавшего солодом, зерном и шнапсом в Ревеле и Нарве, она с раннего детства уяснила, что бедность – это страшный порок, настоящее господнее наказание. Протестантская вера утверждает, что богатых любит Бог. А у благовоспитанной девушки есть один только путь стать богатой – удачно выйти замуж. Памятуя об этом, Анна Матвеевна уже в шестнадцать лет сама подыскала, как ей казалось, достойного претендента на свое пылкое сердце и нежную пухлую ручку.

Гуляя по гулким, мощенным крупным булыжником улочкам родного Выборга, она заприметила невысокого, широкоплечего офицера. Вскоре столкнулась с ним ещё раз во время службы в церкви Святого Николаса. Вдруг решив, что это судьба, она пошла вслед за ним из храма и узнала, что квартирует он неподалеку от их дома, в гостинице на Ратушной площади. А ещё через пару дней увидела, как он выходит из магазина, принадлежащего её старшему брату Бенедикту. Анна не стала долго раздумывать и попросила брата познакомить её с посетителем.

Им оказался Витус Беринг, командир русского фрегата «Пёрл», стоящего на выборгском рейде. Тридцатитрёхлетний холостяк понравился Анне Матвеевне своими немногословием и застенчивостью. Он даже показался ей красивым. От всей ширококостной фигуры Беринга, от его открытого скуластого лица веяло такой надёжностью, старомодной порядочностью и богобоязненностью, что Анна Матвеевна решила: «Это он!». Она в течение месяца женила Беринга на себе.

Теперь даже смешно вспоминать, к каким уловкам пришлось ей прибегнуть, чтобы вытащить из робкого Витуса заветное признание:

– Ich liebe Sie! Ja, ich liebe Sie![21]

Став фрау Беринг, Анна Матвеевна первое время добросовестно пыталась войти в образ настоящей жены моряка – научиться искусству расставаний и ожиданий. Но это ей плохо удавалось. Уже в первые месяцы после замужества пришлось изрядно хлебнуть одиночества: «Пёрл» был захвачен в плен шведскими каперами, и вывести судно из плена супруг смог только через год.

Результатом встречи истосковавшихся молодых стал первенец, в честь отца названный Витусом. Он родился в 1716 году в Дании, куда Анна Матвеевна отправилась вместе с мужем и большой эскадрой русского флота, возглавляемой самим царём. К сожалению, первое и единственное посещение родины Беринга окончилось для Анны Матвеевны и её младенца печально, так же как и для всей русской эскадры. Витус-младший умер, не прожив и года. Анна Матвеевна слегла с нервическими припадками. А десант объединённых сил датчан, англичан и русских к шведским берегам так и не состоялся по вине союзников, вступивших со шведами в тайные переговоры.

Анна Матвеевна ещё лежала в горячке в копенгагенском доме на улице Хойбростреде – у брата Беринга Йунаса, когда русские корабли вынуждены были сняться с якоря и уйти из датских вод.

Она возвращалась в Россию сухопутным путем. Трясясь в старомодном рыдване по разбитым прибалтийским дорогам, смотрела на песчаные дюны, поросшие низкорослым, изогнувшимся, как перебравший мужичонка, сосновым лесом, и размышляла. Смерть первенца перевернула все её идеальные представления о браке, о муже-моряке, о своей участи.

Следующего малыша она родила только через пять лет, хотя Беринг довольно часто бывал на берегу и ночевал в их уютном домике в Кронштадте. Отношения супругов становились всё прохладнее. Виной тому, как считала Анна Матвеевна, был муж, его неприспособленность к жизни, неумение чин вовремя получить, добыть необходимые средства для растущей семьи.

– Посмотри, – выговаривала Анна Матвеевна, – все твои друзья, и Сиверс, и даже молодой Головин, который у тебя на «Лесном» лейтенантом служил, уже в адмиралах ходят, а ты всё ещё капитан второго ранга…

– Но, Анна, они участвовали в баталиях со шведом, а меня Господь миловал… – неуклюже оправдывался он.

– Нет, дело вовсе не в этом! Просто ты жить не умеешь! Ты, мой дорогой муженек, настоящий думкомпф[22]!

Беринг никогда ничего не отвечал на обидные слова, моргал короткими белёсыми ресницами и все больше замыкался в себе. Тогда Анна Матвеевна решила взять карьеру мужа и заботу о благосостоянии семьи в собственные руки.

Первым делом она устроила свадьбу своей младшей сестры Эфимии Хедвиги с начальником Беринга – адмиралом Томасом Сандерсом. Этот немолодой англичанин командовал в ту пору Кронштадской крепостью и мог поспособствовать продвижению Беринга по службе.

Сандерс и посоветовал Берингу написать царю прошение об отставке, с тем чтобы через какое-то время снова поступить на русскую службу, но уже в новом чине. По действовавшему тогда Морскому уставу, Адмиралтейств-коллегия должна была сделать розыск о причине отставки, во время которого Беринг и смог бы выказать недовольство в связи с задержкой очередного чина.

Беринг так и сделал, но ошибся. Удерживать его на службе никто не стал. Напротив, ему неожиданно быстро, в соответствии с экстрактом об отставке, был выдан пашпорт и заслуженное жалованье вместе с прогоном на дорогу до Копенгагена. Это был крах всех надежд Анны Матвеевны. В Копенгагене их никто не ждал. Там надо было всё начинать сначала: без денег, без связей. Да и тамошние люди совсем не понравились ей. Копенгагенцы показались ленивыми и чванливыми, держались обособленно, высокомерно и не собирались пускать в свой круг чужаков…

– Этот город не знает восторгов. В нем уживаются одна только критика и вечное зубоскальство, способные всё обратить в насмешку, – любил повторять Беринг. После увольнения с флота он совсем пал духом и даже слёг в постель.

Но Анна Матвеевна не привыкла сдаваться. Она обежала всех знакомых флотоводцев: и Вильстера, и Сенявина, и Крюйса, и Гордона, упрашивала их помочь супругу. Адмиралы сочувствовали, но разводили руками: никто не дерзал обращаться напрямую к императору, зная, что тот не любит переменять решения. Анна Матвеевна пробилась к самому начальнику Адмиралтейств-коллегии адмиралу и графу Федору Матвеевичу Апраксину, свату государя. Упала перед ним на колени. Вид молодой пышнотелой красавицы, умело продемонстрировавшей в книксене вырез своего декольте, произвел на старого адмирала должное воздействие, и он пообещал помочь.

В августе 1724 года Его Императорское Величество, будучи на всенощной в церкви Живоначальной Троицы, приказал его сиятельству генерал-адмиралу Апраксину принять Беринга назад в русскую службу. И что особенно важно, в новом чине – капитана первого ранга.

А затем последовало назначение Беринга в экспедицию на Камчатку. Анна Матвеевна надеялась, что путешествие мужа будет недолгим и принесёт семье немалую прибыль. Ведь Сибирь, говорят, край несметных богатств…

Экспедиция неожиданно затянулась на пять лет и не принесла почти никакого дохода, если не считать тех крох, что выручил Беринг от продажи муки в Охотске. И то не сам додумался до этого предприятия, а помощник Мартын Шпанберг подсказал.

Анна Матвеевна вздохнула: вот Шпанберг – человек ловкий, не чета её супругу. Он, вернувшись из экспедиции, и чин через один получил, и сразу много нужных знакомств завёл в высшем свете … Ей бы такого мужа, так горя бы не знала!..

21

Ich liebe Sie! Ja, ich liebe Sie! – Я люблю вас! Да, я люблю вас! (нем.).

22

Думкомпф – дурак (нем.).