Звенья разорванной цепи - Бегунова Алла Игоревна - Страница 68

В своей повозке они неслись вскачь до тех пор, пока изнуренные лошади не встали прямо на дороге. Пена хлопьями сходила с их крупов, бока тяжело вздымались. Животным срочно требовался отдых. Путники, свернув к реке, спрятали повозку в зарослях, распрягли лошадей и пустили их пастись. Сами вытащили из покозки нехитрый скарб, развели костер и заварили чай. С кружкой горячего напитка в руке разговор складывался легче, пусть и совсем невесело.

Они жалели Семена Ермилова, выходца из государственных крестьян, честного служаку, доблестного кирасира. Он принял удар на себя. Спасти его они не смогут, он останется в лапах австрийской полиции. Но болтать сержант не будет, в знакомстве с российским дипломатом не признается. Лучшая для него версия: он – украинец, дезертир из польских войск, ибо по нему видна строевая выправка, ловкость и смелость, присущие солдату.

Так инструктировала курская дворянка Еромилова в течение их путешествия по лесам и горам. Беседы происходили на привалах. Подробно и терпеливо объясняла Флора, как следует сержанту держаться, если, не дай бог, попадут они в какую-нибудь передрягу. Однообразные эти разговоры, бывало, злили Николая, Глафиру и даже Якоба-Георга. Однако теперь они согласились, что подготовка пришлась весьма кстати.

Предсказать действия капрала не составляло особого труда. Естественно, он пошлет конную эстафету с рапортом о случившемся начальству. Скорее всего, оно находится в ближайшем крупном городе – Шумперке. Хорошо бы им добраться туда раньше, повозку бросить, лошадей продать и нанять баркас. Словаки говорили им, будто недалеко от Шумперка в Мораву впадает третья горная речка, и она делается шире, глубже, спокойнее. Там ходят довольно крупные суда, рыбачьи и купеческие. На них-то путники и надеялись, ибо при плавании по реке вероятность встречи с полицией гораздо меньше…

Черная вода, пребывающая в вечном движении, завораживала. Мелкие волны морщили ее поверхность. Они бежали и бежали в одном направлении: с севера – на юг, с Рихлебских гор и возвышенности Есеник – к плодородным равнинам. Без живительной речной влаги эти пространства наверняка остались бы пустынными, непригодными для человеческого житья.

Аржанова, спускаясь по Мораве к Дунаю, невольно сравнивала реку с Черным морем, которое полюбила. На море лучше. Там – простор, прозрачные глубины, белые «барашки» при легком бризе, горизонт, смыкающийся с небом. Здесь – как в мышеловке. Могучий мутный поток, сжатый с двух сторон, словно бы борется с твердью земною. Однако берега его причудливы и разнообразны. То скалы, то леса, то поля, возделанные трудолюбивыми крестьянскими руками, то деревни, то стены городов, подступающие к кромке воды.

Вероятно, Анастасия приглядывалась бы к достопримечательностям внимательнее, если бы точно знала, что австрийская полиция уже потеряла след ее команды. Однако такой уверенности Флора пока не имела. Уходя от возможной погони, они в моравских городах Оломоуц, Кромержиж, Угерске Градиште, Годонин каждый раз пересаживались на другое судно. Река растекалась вширь по долине, и корабли им встречались все более комфортабельные, с каютами, с кухней, с отлично обученным экипажем.

На австрийской территории Морава принимала немецкое название – «Марх». В городе Хоэнау-ан-дер-Марх, отстоявшем от слияния ее с Дунаем примерно на 60 километров, путники решили взять в аренду (вместе со шкипером и шестью матросами) двухмачтовый парусный бот. Им хотелось идти по собственному маршруту до Девина и там искать по торговым пристаням баржу «Матильда».

Как ни странно, она находилась именно в том месте, какое заранее указал на плане, вычерченном для курской дворянки, белый маг. Он вышел навстречу своим друзьям и поздравил их со счастливым преодолением многих серьезных препятствий. В маленькой его каюте они с трудом разместились за столом и долго молчали. Оглядев честную компанию, колдун посоветовал не беспокоиться о сержанте Ермилове. Он жив и в сопровождении полицейских подъезжает сейчас к Вене.

Тут пришел черед расставаться с Якобом-Георгом фон Рейнеке. Ему следовало из Девина вернуться в российское посольство в столице Священной Римской империи, пребывая под личиной лудильщика Курта Хаусманна, и лишь потом превратиться в первого секретаря. Надворный советник раскланялся со всеми, надел через плечо латанную-перелатанную холщовую суму, взял трость – он по-прежнему бинтовал колено левой ноги – и, громко стуча истертыми башмаками по трапу, поднялся на палубу. Аржанова пошла следом за ним.

Солнце клонилось к западу.

Некоторое время они смотрели на тени, лежавшие на коричневато-желтых досках палубы, на мачту, выкрашенную белой краской, на паруса, свернутые под реем. «Немец» снял круглую крестьянскую шапку из валяной шерсти, вздохнул и пробормотал:

– Желаю самого наилучшего, дорогая Лора.

– Подожди, – она поднялась на цыпочки и решительно обняла его за шею. – Я хочу кое-что тебе сказать.

– Говори, – Якоб-Георг уже руками держал ее за талию.

– Ты – умный, – значительно произнесла Анастасия, поскольку данное качество она особенно ценила в мужчинах. – Ты – храбрый. Ты – красивый. Ты был лучшим моим напарником. Я никогда не забуду тебя.

Наклонившись, надворный советник осторожно поцеловал ее в губы. Но теперь ему можно было быть и посмелее. Аржанова сжала лицо Якоба-Георга ладонями и несколько раз страстно коснулась его губами.

– Мы увидимся, – дрогнувшим голосом пообещал «Немец». – Я обязательно тебя найду. Обязательно. И ты станешь моей женой.

Она ласково улыбнулась ему:

– Быть может. Все в руце Божьей. Но служба – прежде всего…

Глава двенадцатая

Суворовский марш

Флора хотела бы запомнить этот предвечерний час, длинную речную пристань, высокую фигуру уходящего по ней человека. Прихрамывая, он правой рукой опирался на трость, левой – удерживал на боку холщовую суму. У приземистого портового пакгауза надворный советник остановился, снял шапку и помахал ею курской дворянке. Затем шагнул в сторону и исчез за серой каменной стеной.

Аржанова хорошо представляла себе его дальнейший путь. От Девина добраться до Вены можно было и по Дунаю, и по дороге вдоль левого его берега. Теперь они выбрали дорогу. По ней регулярно ходили почтовые дилижансы. Они останавливались на станциях и охотно брали пассажиров. Экипажи, запряженные четверкой лошадей, ездили довольно быстро. Если в целях большей безопасности плыть по Дунаю вверх, то есть против течения, это займет дня три. Баржи, баркасы, лодки либо тянут на бичеве, либо продвигают вперед с помощью весел и парусов.

Попав в Вену днем, Якоб-Георг наверняка посидит до сумерек в какой-нибудь дешевой харчевне, затем по чужим дворам дойдет до их дома и вставит ключ в замок задней двери. Утром его, входящего в здание российского посольства в форменном кафтане, увидит полицейский шпик Уве Оксенкнехт и искренне удивится: долгим же был ваш отпуск, господин первый секретарь! Да, был, но сегодня счастливо завершился. Так, вероятно, скажет ему фон Рейнеке и про себя с торжеством отметит: «Вы-то нас не поймали».

Их свела не судьба, а приказ Главнокомандующего Южной армией генерал-фельдмаршала светлейшего князя Потемкина-Таврического. Только приказы можно выполнять по-разному. «Немец» делал все очень добросовестно. В его неизменной вежливости курская дворянка чувствовала воспитанное с детства уважение к прекрасному полу. Его романтическая влюбленность прибавляла ей силы и бодрости в трудном австрийском марафоне. В задуманной царицей операции «Золотая цепь» Якоб-Георг оказался не менее надежным и полезным звеном, чем сама Флора. Для него операция закончилась, Анастасии же надо продержаться еще дней семь-десять. По возвращении в Россию она обязательно отметит в своем рапорте Григорию Александровичу исполнительность, благоразумие и храбрость надворного советника. Она будет просить награду для него…

Из задумчивости Аржанову вывел властный голос белого мага. Он находился на палубе и отдавал приказания матросам, уснащая речь звучными немецкими ругательствами. Без малейшего акцента изъяснялся с подчиненными Сергей Васильевич, и Анастасия порадовалась его лингвистическим успехам. Впрочем, бранные слова и выражения всегда почему-то запоминаются лучше и быстрее.