Питомец (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 43

— То тут, то там, дядько, ласковая телята у двух мамок сосет. Точно кабанчик, дядько, — бросив на Дьюи голодный взгляд, парк облизнулся и сглотнул.

— Шевели ногами, мастак, а то к столу опоздаешь.

— Ни, никак не можно, я Торна загодя попросил пару кусков оставить. Ой!

— Что ойкаешь? — притормозил и обернулся назад старший из родственников. — Беду не накликай, ойкало.

— Да помстилось мне. Да нет, не помстилось, — вытянув руку, сказал Парк. — Смотри, крайним у лагеря деревьям пяток зеленых рургов перелетел. Странно.

— Чего странного, дурень, если Торн завалил кабана и сейчас запекает, то кишки и объедки всяко будут, вот мелочь и поналетела. Непуганые они тут.

— Что-то раньше не прилетали, а седни заявились, странно это.

— Много ты знаешь, — отбрил Дьюи. — Было у нас и такое, и стаями по пять штук на требуху накидывались и по десять, это сейчас диких рургов меньше стало, а лет двадцать назад…

Дьюи недоговорил, проводив взглядом десяток попискивающих крылатых падальщиков, которые заняли ветви с противоположной стороны лагеря, а не там, где разместились рурги, замеченные племянником. Кое-что выбивалось из привычной картины. Зеленые и голубые летуны никогда раньше не сбивались в единый табор, но отбросив сомнения, охотник перешагнул невидимую границу охранного периметра.

— О-о-о, Дьюи с Парком пожаловали, — разнёсся над поляной с палатками гулкий бас Гирна — командира ватаги охотников. Заросший по самые плутоватые глазки черной бородой, широкоплечий, с бочкообразной грудью и длинными, мосластыми руками Гирн напоминал старый кряжистый дуб или рослого гнома из древних легенд. Сойдись Гирн один на один с медведем и не факт, что последний выйдет победителем, а будь у бородача с собою нож, то храмовым служкам смело можно заказывать поминальные песнопения по косолапому. Против вооруженного командира у зверя не было ни шанса. — Как сходили?

— Не густо. Девять штук, — хлопнув по коробу с опилками, ответил Дьюи. — Три гнезда взяли.

— Мда, жиденько, — в открывшейся в бороде щели мелькнули широкие, будто у лошади передние зубы здоровяка. — Бак и Лор взяли восемнадцать. Терг с Малом двадцать два.

— А пара Ристара? — сдёргивая с плеча короб, спросил Дьюи.

— Семь, — ответил командир и замолчал. Секунд через пять он добавил:

— Завтра утром снимаемся.

— Не дури, Гирн, — опешил Дьюи от заявления старшего товарища. — Мы и трети разведанных гнёзд не проверили. День — другой погоды не сделают, подумаешь, задержимся ещё на сутки.

— Ты не понял, мы взяли даже больше, чем планировали. Того, что приволокли Ристар и Сторм хватит за глаза, — рука главаря охотников нырнула в плетеный короб, вернувшись оттуда с громадным яйцом дубового окраса. Добыча везунчика Ристара в пять раз превосходила размером обычные яйца.

— Пни меня Пресветлая! — присвистнул Дьюи зачарованно. — Мальчики гнездо не запомнили? Боюсь представить монстра, который вылупится из этого…, какого окраса самка?

— Золотая, — просто ответил командир.

— А размер? — Дьюи подобно рыбаку развел руки в стороны.

— Меньше, ещё меньше, вот так, с хорошую такую собаку, — в густой бороде опять мелькнули желтоватые зубы.

— Однако, как она не порвалась от натуги, — хохотнул старший рыжик, племянник за его спиной хихикнул в кулак разглядывая. — Интересно, кто ее покрыл? Возможно, папашка не из мелких. Большая кладка?

— Таких в коробе три штуки. От добра добра не ищут, сам понимать должен.

— Ого! — вырвалось у рыжего охотника с подпаленной шевелюрой. Дьюи с первого дня сбора ватаги слыл в ней за казначея. По самым скромным оценкам подобное яйцо могло уйти на торге за полторы сотни полновесных золотых монет имперской чеканки. — Через две, две с половиной седмицы рурги начнут проклёвываться, надо поспешать на торжище.

— Дядько, а это чьи? — влез в разговор старших Парк. — Вдруг Ристар разорил кладку черного рурга? Ну, того, про которого он рассказывал? Деревенские бают, что тот на рыбаков нападает. Мы же сами потом обглоданные кости секача видели. Ристар говорил, что это черный того кабаняку завалил.

— Не мои, — хохотнул Дирк и тутже продолжил. — А так…, интересный вопрос ты задал. Тут думать надоть. Чего не знаю, того не знаю, не видал я черного, а деревенским верить себя не уважать. Со страху они такого тебе наплетут, гхм, никаких ушей не хватит, да и соврут, недорого возьмут. А у рыбаков у каждой рыбины глаза с кулак…, - сделав неопределённый жест ладонью, ответил Гирн, перекладывая добычу с руки на руку. — Я упоминал, что в дупле сидела золотая. Злющая тварина, насилу амулетом вытурили. Ристара, падла, добре когтями подрала. Не гоношись, не до смерти, только по лесу и скалам он пока не ходок.

— Ладно, одобряю, если сняться завтра, то мы до Империи успеем добраться, — Дьюи задумчиво почесал поджаренную маковку и скривился от боли.

— О чем я тебе битый час толкую, — дернул бородой командир. — Не, ты гляди, совсем твари охамели, что они там за птичий базар устроили?

Аккуратно, со всей осторожностью уложив ценную добычу в короб и пересыпав яйцо преющей листвой, Гирн посмотрел на противоположный конец поляны, где зелёные и голубые рурги устроили драку.

— Куда?! Адовы отродья! Пшли вон! — донеслось из-за палаток.

Закружив карусель схватки, в которую втягивалось всё больше и больше рургов, хитрые твари отвлекли внимание людей от пары больших корзин с прелой сомой и листвой, в которые гильдейцы успели переложить львиную часть добычи. На радость людей главный приз хранился отдельно. Пока одни вовсю хлопали ушами, полтора десятка крылатых воров по-пластунски подкрались к объектам повышенного внимания, что остались без должного надзора. И всё бы им удалось, но располосованный когтями золотой самки охотник перемешал все карты группе освобождения "заложников". "Спецназ" цвета весенней листвы проглядел раненого человека, который валяясь на куче свежескошенной травы в тени полотняного навеса, отходил от ратных трудов. Рурги успели разорить одну корзину. Добраться до второй мелким диверсантам не позволил активированный магический девайс с функцией отпугивания и нагона жути на крылатое воинство. Истошно заверещав, зеленые воришки встали на крыло, при этом, не выпустив из лапок ни одного выкраденного яйца.

— Олухи, чего вылупились? — морщась от боли, рявкнул Ристар, а это именно он давил на массу в благословенном теньке. — Шугайте их пугачами, бестолочи!

Дважды повторять не пришлось, ватажники тут же воспользовались советом и магической поддержкой, за пару секунд общими усилиями очистив поляну от многочисленных рургов, которых оказалось намного больше трех десяткой. Несколько раз тренькнули короткие луки. Люди Гирна были доками не только по части добычи зверя, с опытными воинами в одеждах гильдии охотников редко кто решался скрестить меч или шпагу. Безбашенные наемники сразу становились тише, если во время веселой пирушки в кабак вваливались охотники. Колющее и режущее у последних всегда было отменного качества и науку умерщвления себе подобных они знали в совершенстве, ведь гильдии не привыкать получать заказ на специфическую охоту… За несколько ударов сердца Бак и Лор открыли крышки обшитых кожей тулов, подхватили заранее настроенные для стрельбы луки (Лес не так пуст, как хотелось бы некоторым. Очень часто место хищников занимают разбойники различных мастей. Привычка держать оружие под рукой не раз и не два доказывала ватажникам свою полезность) и принялись сокращать поголовье огнедышащих налетчиков. Двузубые наконечники стрел, предназначенные для пернатой дичи, одинаково хорошо ссаживали на землю и птиц и крылатых ящериц. Шесть дракончиков, по три на каждого стрелка, истекая кровью, рухнули в траву и на деревья. Один из голубых малышей, зацепившись крыльями за развилку веток, словно распятый повис на дереве. Тонкий писк боли прервал узкий боевой срезень*, располовинивший несчастного. Из мрака чащобы донесся яростный рык, в котором в равных долях перемешались боль, ярость, ненависть и жажда крови. Бак и Лор моментально сменили цели и выпустили по паре стрел на звук. Уходя от поражения, крупная размытая тень юркнула под защиту широченного дуба.