Некромант по вызову. Тетралогия (СИ) - Лисина Александра - Страница 105

Я удовлетворенно кивнул и, сжав руку женщины, очень тихо добавил:

- На самом деле больно будет очень. Но, согласитесь, мальчику не нужно об этом знать?

- Я уже поняла, - прошелестела она, не открывая глаз. - Делайте, что считаете нужным. Я постараюсь не кричать.

Приятно работать с такой клиентурой...

Достав из-за пазухи тонкую иглу, я еще раз попросил женщину сохранять неподвижность, откинул в сторону одеяло и, не обратив внимания на робкий протестующий возглас, быстрыми, уверенными движениями принялся наносить на сухую кожу знакомые с детства руны.

Руны... моя излюбленная тема еще с ученической скамьи и мое единственное на данный момент средство от любых магических проблем. Я так много о них знаю... так долго с ними работаю, что мы, наверное, уже сроднились. Никогда в жизни ни одну не перепутаю. Даже в бреду назову весь рунный алфавит по порядку и обратно. Даже мастер Твишоп в свое время посмеивался над моей фанатичной преданностью этим крохотным помощникам, но именно они уже в который раз выручали своего упорного адепта.

В считанные минуты я разукрасил кровоточащими царапинами лицо и руки умирающей. Надорвав в нескольких местах старое платье, нанес крохотные значки на грудь, живот и бедра. Затем соединил некоторые из них ломаными линиями, добиваясь безупречной связи между символами. Наконец, нанес последний, самый важный знак на ее шею... точно над разросшейся, безобразно выпирающей под кожей железой... и произнес слово-активатор.

Я правильно предупредил, что исцеление будет крайне болезненным - как только руна на шее заалела и матово засветилась, женщина вздрогнула и тихо застонала. Затем ее скрутила судорога, по очереди захватив руки, ноги и все остальное тело - по мере активации остальных рун. А затем она не выдержала и хрипло вскрикнула, забившись на постели раненой птицей.

Я едва успел ее подхватить, чтобы она не свалилась на грязный пол. Прижал к топчану, скрутил из обрывков простыни тугой жгут и просунул между ее зубов. Из глаз несчастной градом катились слезы, на шее страшновато вздулись жилы, пальцы скрючились, пятки с неожиданной силой заколотили по постели, но страдающая мать все же поняла, что я делаю, добровольно разжала челюсти и, прихватив импровизированный кляп, сдавленно замычала, уже не сдерживаясь и не скрывая собственной боли.

К несчастью, способы попроще мне не подошли - для этого нужно было иметь более глубокие познания в лекарством искусстве и более емкий резерв. Так что я пошел наиболее легким для себя и трудным для нее путем, мысленно похвалив себя за то, что додумался отправить мальчишку подальше.

К счастью, билась она недолго - не успела внизу грохнуть закрываемая дверь, как женщина так же неожиданно обмякла и, тяжело дыша, откинулась на мокрые от пота подушки. Я поспешил проверить струму и удовлетворенно кивнул, обнаружив, что она уменьшилась вдвое. Полностью, конечно, я за такой короткий срок ее не уберу, но результаты обнадеживали. Если повторить процедуру раз десять, можно надеяться, что мать Шмыга выздоровеет окончательно. Если, конечно, согласится помучиться.

Уже слыша на лестнице торопливые шаги, я аккуратно стер кляпом кровь с заживших порезов на ее коже. Поправил одеяло. Позволил себе утереть выступивший на ее лице пот. Затем перехватил ее умоляющий взгляд и, покачав головой, сжал сразу двумя руками ее горло. Достаточно аккуратно, чтобы не сломать хрупкие хрящики трахеи, но так, чтобы полностью заглушить бьющийся все еще в бешеном ритме слабенький живчик.

Мне хватило пары секунд на то, чтобы ослабленная женщина потеряла сознание и обмякла во второй раз. После чего ее дыхание постепенно выровнялось, глазные яблоки перестали вращаться в орбитах, тело расслабилось, а сама она погрузилась в долгий целительный сон. По окончании которого, смею надеяться, в ее состоянии наступят разительные перемены.

Когда на чердак влетел запыхавшийся Шмыг с полной корзинкой снеди, я уже поднялся и даже успел отряхнуть испачканные коленки.

- Вот! Я принес то, что вы просили!.. - увидев неподвижную мать, мальчик споткнулся на пороге и от неожиданности чуть не выронил свою ношу. Я едва успел ее подхватить, пока опасно накренившийся горшок с горячей кашей не шваркнулся со всего маху об пол. - Г-господин...

Его глаза разом стали большими, непонимающими. Испуганный взгляд заметался между неподвижным лицом матери и моей безмятежной физиономией. Наконец, он заметил следы крови на оставшемся без присмотра кляпе и тихо всхлипнул, подумав о самом страшном.

- Она просто спит, - поспешил успокоить я готового разреветься мальчишку. - Не пугайся. Все не так уж плохо. Но через некоторое время я должен буду сделать это еще раз.

- А мама... выживет? - жалобно хлюпнул носом Шмыг.

Я честно ответил:

- Не знаю. Но если она придет в себя и попросит есть, это будет хорошим признаком.

- Так ты... вы... поэтому велели принести как можно больше еды?

- Да. А еще потому, что и с нам тобой не мешало бы перекусить.

Шмыг опустил плечи и понуро кивнул.

- Идем, - опустив руку ему на плечо, я деликатно подтолкнул его к лестнице. - Она очнется примерно через час. Тогда и посмотрим, что получилось.

- Вы останетесь у нас?! - радостно вскинулся мальчишка.

- На время. Чтобы убедиться, что все прошло как надо. А потом мы вернемся в замок и проверим, как выполняются мои распоряжения.

- А можно я тут посижу? - умоляюще вскинул голову Шмыг. - Я хочу побыть рядом... вдруг она очнется раньше?

Я пожал плечами.

- Сиди, если хочешь. А я подожду внизу - там почище.

После чего забрал из рук слуги корзинку, деловито порылся в ее содержимом, отломил кусок черствого хлеба и, положив на него немаленький шмат холодного и жесткого мяса, вручил обеспокоенному пацану.

- На. Ешь. А то смотреть больно. Когда придет в себя, позовешь.

Мальчик снова кивнул, а я со спокойной совестью отправился вниз, намереваясь плотно перекусить. Однако когда я оказался в светлице и увидел толстый слой пыли, которого не было, наверное, только на столе, брезгливо скривился и, решив не изменять своим привычкам, все-таки воспользовался парой бытовых заклинаний.

Ничего. Будем считать, что и это - не благородное деяние или помощь страждущим (такого позора моя душа не переживет), а обычная практика для развивающегося дара. И совершенно необходимое для обеспечения моего комфорта действие.

Коротким вихриком собрав скопившуюся в комнате пыль, грязь и копоть, я уплотнил его в несколько компактных шариков и, недолго думая, вышвырнул на улицу через печную трубу. Затем, покосившись на просевший потолок, укрепил его заклинанием, чтобы тот не обрушился на мою драгоценную голову. Поморщился от издаваемого половицами мерзкого скрипа, терзающего мой тонкий слух. Подновил и их, пока никто не видел. Только после этого осторожно поставил корзинку на девственно чистый стол и с довольным видом потянулся к снеди.

Наверное, я слишком увлекся аппетитным видом еды и слишком жадно вгрызся в жареную куриную ногу, в кои-то веки испытывая зверский голод, поэтому не услышал скрипа открывающейся двери и не сразу отреагировал, когда в светлицу ворвалось что-то всклокоченное, грязное и недовольно рычащее. Благо пол теперь не скрипел и почему-то начал скрадывать звуки шагов. Дверь висела прочно и даже не хлопнула. И лишь когда на стол передо мной опустилась мрачная тень, я сообразил, что происходит что-то неправильное.

- Что?! Тут?! Творится?! - гневно выдохнул перепачканный в какой-то липкой черной гадости пришелец, вперив в меня злой взгляд, а потом по слогам процедил: - Кто?! Ты?! Та-кой?! И как?! Это?! Сде-лал?!

Я чуть не подавился, неожиданно обнаружив, что вся выброшенная мной грязь чудесным образом осела на этом бедолаге. Печная копоть, сочная пыль с пола и подоконников, грязь с потолка, древесная труха и демон знает что еще... кажется, я слегка переусердствовал и напрасно не проверил, в кого улетит мой "подарочек". После чего виновато кашлянул, отложил в сторону недогрызенную куриную лапу и еще виноватее развел руками.