Рассказы - Стаут Рекс - Страница 79

Настроение мисс Марктон могло повлиять на меня.

Ее веселье и жизнерадостность прошлого вечера испарились; когда я спросил ее об этом, она сказала, что это просто реакция на переживания прошедшей недели и что все, что ей нужно сейчас, это отдых. Когда я предпринял первую попытку выражения симпатии, Лилиан поднялась, медленно подошла к моему креслу и положила руку на его спинку.

Взглянув на Лилиан, я был удивлен, обнаружив, что глаза ее полны слез.

— Мистер Морфилд… — начала она необыкновенно нежным голосом, но замолчала. Потом, после долгой минуты тишины, добавила, обращаясь скорее сама к себе: — Но нет, не сегодня.

Случайно опустив руку на мое плечо, она отдернула ее и вернулась к своему креслу.

— Если я могу сделать что-то еще… — неуверенно проговорил я.

— Нет, — поспешно перебила она, — ничего.

Несколько минут мы сидели в тишине. Заговорив снова, Лилиан попросила меня о том, чего я никак не ожидал в тот момент.

— Я хочу, — произнесла она, — еще раз увидеть эту картину над вашим столом. Не знаю, могу ли я прийти к вам завтра утром?

— Конечно, — ответил я, — но если так — если вы пожелаете, — я могу и сам принести ее вам.

— Нет, — ответила она, — если вас это не затруднит, я хотела бы увидеть ее на месте — у вас в кабинете. Конечно, я понимаю, это звучит глупо, но завтра вы все поймете. Можно, да? — Она улыбнулась.

Следующий час мы просидели, болтая ни о чем, и, когда я поднялся, чтобы проститься, мисс Марктон уже вполне приободрилась. Она проводила меня до двери и смотрела мне вслед, пока я спускался по лестнице; остановившись внизу, я услышал ее легкое, нежное «спокойной ночи!».

Я часто слышал потом эти слова — в своих снах.

На следующее утро, плохо проспав ночь, я рано явился в офис. Я пребывал в исключительно прекрасном настроении и, боюсь, причинил некоторые неудобства, отказав одному или двум клиентам, с которыми должен был встретиться в это время, зато обрадовал Джеймса и стенографиста, отпустив их на весь день под тем предлогом, что ожидаю важного человека, с которым хотел бы переговорить наедине.

Лишь спустя час входная дверь отворилась, впуская мисс Марктон.

— Как видите, — улыбнулся я, проводя ее в кабинет, — я расчистил для вас дорогу. Вот ваш стул. Всего десять дней минуло с тех пор, как вы впервые сидели на нем. С тех пор многое изменилось, не правда ли?

— Да, — тихо проговорила мисс Марктон, — многое изменилось. Нет, — я попытался присесть на подоконник, — садитесь сюда, на ваше место. Я хочу поговорить с вами — именно так.

Я сделал, как Лилиан просила, и подвинул свое кресло поближе к ней; она внимательно, задумчиво следила за моими действиями.

Затем, когда она повернулась и взглянула на картину перед собой, ее глаза словно погасли, и она заговорила отстраненным, безжизненным тоном, какого я еще никогда не слышал от нее.

В течение всей последовавшей сцены она ни разу не посмотрела на меня, упорно не отрывая глаз от того, что было перед ней.

— Знаете, — спросила она, — что эта картина сделала для вас — для нас обоих? Я хочу, чтобы вы пообещали мне, — продолжила она прежде, чем я успел вставить хоть слово, — что выслушаете все, что я скажу, в полном молчании. Чтобы я ни сделала и ни сказала, вы не должны ничего говорить, пока я не закончу. Вы обещаете?

— Но я уверен… — изумленно заговорил я.

— Нет. Вы должны обещать.

Полагаю, только моя профессиональная выучка позволила мне серьезно кивнуть и холодно выслушать все остальное. Адвокат должен быть необычным.

— Я видела эту картину во сне, — продолжала она. — Она не давала мне покоя ни днем ни ночью. Я замечала, как вы удивлялись, когда я спрашивала о ней всякий раз, что видела вас. Я знала, что это опасно, но ничего не могла поделать с этим. Мне даже нравилось — так же, как детям нравится играть с огнем. Но прежде, чем я продолжу…

Неожиданно остановившись, она наклонилась, просунула руку за холст и вытащила оттуда бумажный сверток. Положив его на стол у моего локтя, она развязала шнурок и, разорвав бумагу, выложила передо мной его содержимое.

Было достаточно одного взгляда — возглас изумления сам собой вырвался из моего горла.

Это были пятьдесят тысяч долларов, выкраденные Уильямом Марктоном из банка Монтегю!

Открыв большую сумочку, которую она принесла с собой, мисс Марктон собрала деньги и бросила их внутрь.

— Вот, — проговорила она, похлопывая по сумочке, — деньги, которые вы искали, мистер Морфилд. Я возьму их.

Небо знает, что я заслужила это!

Вы можете гадать, — продолжила она так, что я едва слышал ее слова, — почему я не забрала деньги без вашего ведома. Только потому, что я чувствую, что должна вам объяснить.

Я вынула деньги из сейфа спустя десять минут после того, как дядя Виль положил их туда. Поначалу я хотела вернуть их обратно, но, раскрыв сверток и заглянув в него… Что ж, я не оправдываюсь. Когда стало известно, что дядя Виль арестован, я поняла, что мне тоже грозит опасность.

Было совершенно ясно, что в квартире проведут обыск, так что я вернулась домой, забрала деньги и направилась в город, совершенно не зная, что с ними делать. Потом я заметила, что за мной следят, и, вконец испуганная, просто случайно забежала в ваш офис, хотя и слышала о вас раньше. Первое, что попалось мне на глаза, была эта картина, и я, с трудом понимая, что делаю, сунула сверток за нее, когда вы отвернулись, чтобы выбросить окурок. Только потом, поняв по вашему поведению, что вы ничего не заметили, я поняла, какой идеальный тайник нашла.

Остальное вы знаете. Вы знаете, почему я не боюсь рассказывать вам об этом. Но это еще не все. Есть еще одно, что такая женщина, как я, не смеет говорить такому мужчине, как вы. Но, если можно, — ее надломленный голос задрожал сильнее, — я скажу. Небо знает, что это правда. Нет — дайте мне закончить!

Достаточно я дурачила и обманывала вас. Я говорю это просто для того, чтобы вы знали, кто я на самом деле. Если бы я только могла…

На этом ее голос оборвался. Сидя за столом и обхватив голову руками, я ощутил на своей щеке ее легкое дыхание и едва заметное прикосновение. Спустя мгновение хлопнула дверь. Она ушла.