Цена счастья - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 57

За него замуж и пошла принцесса. И не пожалела ни разу. Остальные-то были добры к знатной да красивой, а этот ко всем людям.

Лидия сначала не поняла, к чему это. Лиля принялась объяснять:

– Сказка ложь, да в ней намек. Вот смотри. Если только один из четырех в душу заглянул – повезло. Но таких – единицы. А тех, кто на обертку смотрит, гораздо больше.

– Т-так…

– А если у человека не хватит ума вглубь заглянуть – зачем тебе такой нужен?

– Н-но…

– Вот подумай сама. Это не жизнь будет, это мучение. Ну выйдешь ты за него замуж, утрешь нос сопернице. Одной. А остальных вилами гонять всю жизнь будешь? Да лучше отдать ей это сокровище – и порадоваться. Пусть она с ним и мучается всю жизнь.

– Но как-то…

– Хочется, чтобы он у твоих ног ползал, а ты его гордо отвергла и ушла? А вот это – некрасиво. Оставь парню хотя бы иллюзии. А несчастным он и сам себя успешно сделает.

Когда в комнату заглянул принц Мигель, всюду разыскивающий сестренку, он обнаружил двух абсолютно довольных собой и жизнью дам. Правда, у одной из них нос был еще слегка красноватым, но улыбка уже была вполне веселой. Они прикидывали, какие фасоны причесок пойдут Лидии, и договаривались о визите Лилиан с модистками. Лидия была все-таки женщиной, а выглядеть красавицей и модницей – разве это не мечта?

– Лидия, ты здесь? А мы тебя ищем.

– А мы тут заговорились. – Лидия улыбалась. – Мигель, знакомься. Моя подруга Лилиан.

– Графиня Иртон. – Лиля сделала реверанс.

– А это мой брат. Его высочество Мигель Ивернейский.

Сказать, что Лиля ощутила себя дурой, – это почти что промолчать. Ощутила. Но, видя веселые искорки в глазах Лидии, снова присела в реверансе, признавая свое поражение. «Лихо вы меня сделали, ваше высочество».

Новые подруги быстро договорились о визите Лилиан и распрощались.

Графиня направилась в зал и по дороге ее перехватил Александр Фалион.

– Лилиан, рад вас видеть. Я скучал. Потанцуем?

Лиля кивнула, и маркиз закружил ее в танце.

– Вы здесь с мужем? – На публике маркиз был подчеркнуто уважителен.

– Да.

– Примирение семьи?

Лиля сдвинула брови. А вот это касалось только ее и Джеса. Но… ладно уж.

– Все в воле Альдоная.

Фалион помрачнел. Но намек понял и в чужую жизнь не лез. Они сделали круг по залу, и маркиз оставил Лилю. И практически сразу к ней подошел Джес, заявивший, что хочет представить ее Анелии. Хорошо хоть отвертеться удалось, а то Лиля за себя не ручалась.

Остальное все было вполне на уровне. И поездка в карете. И комплименты – заезженные, но ведь старался, говорил. И даже поцелуй руки перед расставанием…

Лиля прошла к себе, привычно спихнула с кровати собак, поправила одеяло на Миранде, подвинула мангустов, улеглась и тут же отключилась.

Сил не оставалось даже на то, чтобы проанализировать свои поступки и подвести итоги дня.

Его высочество Ричард Ативернский лег еще позже Лилиан. На столике у кровати его ждал небольшой свиток.

«Его высочеству Ричарду Ативернскому лично.

Важно».

Рик пожал плечами и кликнул слугу.

– Кто входил в спальню?

– Никто, ваше величество.

– А это из воздуха появилось?

Слуга признался, что отлучался ненадолго по нужде, вот в то время, видимо, и…

Ричард разозлился и предложил слуге распечатать свиток. Вдруг отравлено? Тот сломал печати, развернул пергамент, подождал пару минут – и по знаку принца вышел вон.

Пробежав глазами по строчкам, Рик сначала нахмурился, потом сжал кулаки и едва не запустил свитком в стену. Но сдержался.

Дочитал, осторожно положил на столик.

Твари, сволочи!!! Четвертовать мало!

Анонимка. И препоганая. Вранье?

Конечно!

Или – нет?

Ричард сделал пару глотков вина из бутылки, выждал минут пятнадцать. Перечитал. И был вынужден признать, что если это и вранье, то уж очень похожее на правду.

Неизвестный… Хотя почему неизвестный? Шевалье Лонс Авельс описывал свою жизнь, свои отношения с Анелией Уэльстерской, свое похищение, свое прибытие в столицу, встречу с супругой, и писал, что если его убьют, то письмо окажется на столе у Эдоарда. А там уж все в воле Альдоная. Мол, допустить войну нельзя. Но и сажать такое на трон…

Ричард дураком не был. И написано все было чрезвычайно убедительно, с подробностями интерьеров замка, в котором воспитывалась Анелия, с перечислением всего, что имело к ней отношение, вплоть до личных примет – родинки в форме щита на пояснице. Дано описание пастора, который их венчал, приметы похитителей… Единственное, о чем Лонс Авельс предпочел не особенно распространяться, это о том, как ему удалось выжить и добраться до Ативерны. Объяснил, что его хозяин не в курсе и он, шевалье, ни в коем случае не хотел бы подставить под подозрение достойного человека.

Рик не стал дожидаться утра и через десять минут уже стучался в двери отцовских покоев.

Открыл ему личный камердинер Эдоарда.

– Спит?

– Нет пока. А…

– Спроси, можно мне войти?

Камердинер скрылся ненадолго в покоях и, вернувшись, пригласил Ричарда войти.

Спальня отца изменилась, добавился новый запах. Свежести? Мяты…

Ричард был даже удивлен. Все выскоблено, вычищено, выстирано, в вазах пучки мяты и каких-то еще душистых растений… приятно.

Эдоард полулежал в постели, и Тахир растирал королю ноги. Все-таки тяжело его величеству пока давались балы.

– Что случилось, сын?

– Вот. – Ричард протянул свиток.

Эдоард сдвинул брови и принялся читать. Сначала быстро, потом все медленнее. Аккуратно свернул свиток и задумался. Жестом отпустил лекаря.

– Думаешь, правда?

Рик пожал плечами:

– Не знаю, что и думать. Но похоже на правду.

– Ты ничего не замечал?

– Даже если что-то и было – тогда в глаза не бросилось, а задним числом думать… тут такого навоображаешь.

– Это верно. Ты в нее не влюблен, так?

Ричард кивнул.

– Это хорошо. Но и в Лидию…

– Только не она!

Эдоард смотрел серьезно и грустно.

– Вот и давай подумаем. Лидия нам не подходит. Это решено. Анелия же… как теперь выясняется, тоже не подходит. И остаемся мы ни с чем…

– Но…

– Если автор этого письма не солгал, Анелия твоей женой быть не может. И дело не в том, что она была замужем, сам понимаешь.

– А в том, что она предала одного, предаст и второго, – поддакнул Рик.

– И является замечательным объектом для шантажа. Знаешь, я и сам не без греха. Но ни Имоджин, ни Джесси никогда бы…

– Знаю.

– Да и с Гардвейгом ссориться нежелательно.

– А может, и не придется, – пожал плечами Ричард. – Знаешь, я как-то в брачные сети не рвусь. Подождать пару лет, а там у него еще одна дочка подрастет. А пока заключить помолвку, да и если это правда – Гардвейг присматривать за дочерью будет пуще орла.

– Хм… – Эдоард задумался. Выход был вполне достойным. Только вот… – А как тогда отделаться от Лидии? Бернард понял бы, предпочти ты Анелию. Но ее младшую сестру…

– Пока не знаю. Но точно знаю, что на этой вобле я жениться не хочу. Да и толку от нее…

– Она неглупа.

– Это верно. Но в приданое она толком ничего не принесет. Ивернея от нас дальше Уэльстера, да и с Гардвейгом отношения испортим…

– Надо завтра это все проверить.

– Как?

– Договорюсь с Гардвейгом о встрече, покажу ему письмо. Если все окажется правдой – плохо. А если нет… любая повитуха установит, девица твоя Анелия или нет. Но на всякий случай пригласим нескольких…

– Но если нет – думаешь, она могла бы меня обмануть?

Эдоард криво усмехнулся.

– Сын, лишение девственности подделать несложно. Крики, куриная кровь… меня так пару раз пытались провести. Могло и с тобой пройти. Особенно в брачную ночь.

– Может быть. Не стану зарекаться. Итак: разговор с Гардвейгом, повитухи – и ждем?

– Пока – да. И подумай, как отделаться от Лидии, чтобы не обидеть ее и ее отца. А я утром прикажу проверить это письмо.