Порт-Артур. Том 1 - Степанов Александр Николаевич - Страница 46

46

Когда «Страшный» стал на якорь, команду спустили вниз. Матросы, продрогшие и озябшие, поспешно спустились в кубрик.

– Выдать всем сейчас же по чарке водки, – приказал Юрасовский боцману. – Да подсменить вахтенных, чтобы переоделись в сухое.

– Тебе, Андрюша, еще целых две склянки достаивать вахту. Иди-ка и ты переоденься, – небось тоже промок, – предложил Малеев.

Через пять минут Акинфиев, уже переодетый в сухое, снова шагал по мостику.

После пережитого волнения Андрюша сперва не замечал даже голода, погруженный в воспоминания о происшедшем. Стрельба, взрывы, свист снарядов, вихрем несущийся миноносец, крики утопающих-все оживало в памяти и складывалось в яркую картину боя. Целый ряд деталей, ранее упущенных сознанием, теперь всплывал в памяти. То вспоминалась нелепо согнутая при свете ракеты фигура Малеева, которого обдало водой из-за борта, то широко раскрытый рот Юрасовского, когда он отдавал приказания, стараясь перекричать грохот стрельбы. Мысли унеслись в далекий Кронштадт, где жила семья. Встал, как живой, отец, высокий, сутулый, лысый человек с золотыми очками на носу. Он был главным врачом в морском госпитале. Андрюша вспомнил, как противился отец его поступлению в морской корпус.

– Знаю я этих ветрогонов-моряков, редко кто из них блещет умом и образованием, – говорил он. – Больше на внешнем лоске да подхалимстве выезжают. Ума от них не наберешься, а пустельгой стать легко. Кроме того, морская служба в России почти наследственная: у большинства офицеров и дед, и отец, и сын – все моряки. У таких и связи, и знакомства, и карьера обеспечена. А у нас с тобой? Мой дед – поп, отец – сельский учитель, я сам – врач. Никто, как видишь, в моряках и не служил. Куда нам с суконным рылом да в стародворянский ряд лезть!

Но Андрюша не внял увещаниям отца.

«Завтра же напишу им письмо обо всем», – решил он.

Сменившись с вахты, Акинфиев быстро разделся и едва лег на койку, как заснул.

Проснулся он от стука отдаваемого якоря и понял, что «Страшный» вошел в бухту.

Вошедший в каюту Малеев окончательно разбудил его.

– Сегодня утром в Артур приехал Макаров. Сейчас он в порту, а затем будет объезжать корабли. Старк уже спустил свой флаг на «Петропавловске».

– Ура! Наконец-то у нас появился настоящий адмирал, – обрадовался Акинфиев и стал поспешно одеваться.

Глава седьмая

Прямо с вокзала адмирал Макаров направился в доки, чтобы познакомиться с ходом работ по исправлению подорванных судов. Никто из местного начальства не ожидал столь быстрого посещения доков новым командующим флотом, и Макаров мог лично убедиться, какими черепашьими темпами шел ремонт. В сопровождении младшего флагмана адмирала Ухтомского, командира порта Артур адмирала Греве и флаг-офицера Дукельского он стал обходить мастерские. Рабочие с любопытством посматривали на бородатого адмирала с ласковыми глазами.

– Здравствуйте, братцы! – мягким баритоном поздоровался адмирал.

– Здравия желаем! – нестройно ответили рабочие, снимая фуражки.

– Это еще кого на нашу голову нелегкая принесла? – спросил один из них. – Мало нам здешних скорпионов, так еще новые сюда едут! – и недоверчиво и хмуро посмотрел на Макарова.

Внимательно оглядывая рабочих, Макаров обратил внимание на нездоровый вид многих и стал расспрашивать о том, как и где они живут, где питаются, сколько получают, много ли семейных. Сперва нехотя и коротко, а затем все подробнее и живее рабочие отвечали на расспросы Макарова. Он узнал, что, помимо местных портартурцев, успевших обжиться на месте, в доках работает до тысячи человек недавно приехавших из Питера по контрактам с морским ведомством. На местах им сулили золотые горы, а в Артуре они попали в тяжелые условия. Квартир у большинства не было, и они ютились в холодных китайских фанзах, питались где и как попало.

Слушая жалобы, адмирал все больше хмурился, наконец начал сердито посапывать носом и подергивать правым плечом.

– Немедленно отвести для жилья рабочих одну из флотских казарм вблизи доков и зачислить всех вольнонаемных на флотский паек, – приказал Макаров.

Гул одобрения пронесся по толпе, многие, улыбаясь, стали благодарить адмирала.

– Только помните мои условия, – работать за четверых, чтобы в кратчайший срок все корабли были готовы, – обратился к рабочим Макаров.

– Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, как черти станем работать! – заверяли рабочие.

– Нам бы еще, ваше превосходительство, господин адмирал, насчет баньки – вша да блоха заела, а в городе и бани-то настоящей нет.

– Правильно! Русскому человеку без бани не прожить! Разрешаю вольнонаемным пользоваться экипажной баней на общих основаниях с матросами, – решил Макаров.

– Затем насчет околотка[84]. Заболеешь, полечиться негде.

– Разрешаю лечиться в экипажном околотке. Еще что? Лейтенант Дукельский, прошу проследить за выполнением моих распоряжений, – обернулся адмирал к флагофицеру.

– Наместник считает нежелательным тесное общение рабочих с матросами и едва ли одобрит последнее распоряжение вашего превосходительства, – предупредил Макарова командир порта адмирал Греве, когда они вышли из мастерских.

– Вы все равно не избежите общения при совместной работе по ремонту кораблей. Я сам урегулирую этот вопрос с Алексеевым.

– Есть! – ответил Греве.

Затем Макаров отправился к стоящему у причала броненосцу «Цесаревич». Команда корабля была уже выстроена на шканцах. У трапа адмирала встретил командир корабля капитан первого ранга Григорович. Едва Макаров вступил на палубу корабля, как заиграла музыка, матросы вскинули винтовки на караул. Обойдя команду по фронту, Макаров громко поздоровался с матросами.

Даже на придирчивый взгляд старого моряка матросы выглядели молодцевато в безупречно пригнанном обмундировании, начищенных до блеска сапогах и лихо заломленных бескозырках. Они имели здоровый, сытый вид и поражали ярким румянцем на щеках.

Хмурое вначале лицо Макарова просветлело, и он внутренним чутьем старого моряка понял, что матросам на корабле живется неплохо. Недаром Григорович славился на всю эскадру своими хозяйственными способностями и считался одним из лучших командиров на флоте.

Пройдя по фронту, Макаров отпустил команду и отправился осматривать повреждения корабля. Подоспевший флаг-инженер Кутейников начал было длинный доклад о проделанной работе, но адмирал прервал его вопросом:

– Когда вы закончите починку?

– «Цесаревич» будет отремонтирован к маю, «Паллада» к середине апреля, а «Ретвизан» не раньше чем через три месяца по подводке кессонов[85].

– Я столько ждать не могу! «Цесаревич» и «Паллада» должны быть готовы к первому апреля, а «Ретвизан» – к десятому. Ваше дело, господин Кутейников, всеми наличными средствами обеспечить выполнение моего приказа, – настойчиво проговорил Макаров.

– Разрешите свистать к обеду? – спросил Григорович.

– Да! Только пищу я буду пробовать из матросских баков, – предупредил Макаров.

В кают-компанию он не зашел, а, собрав офицеров наверху около мостика, начал с ними беседовать.

– Вы, господа, должны прежде всего сами проникнуться духом борьбы и затем внушить его своим матросам. Помните заветы Корнилова[86] и Нахимова[87]: атаковать неприятеля, где только его увидишь, не считаясь с его численностью. Конечно, дело не в одной лихости, – надо овладеть также техникой боя, но прежде всего надо помнить, что не так страшен японец, как его малюют! Нужно обрести веру в свою победу и внушить ее и себе и матросам. Наш матрос способен на любой подвиг под руководством настоящих командиров.

– Пока что они творят чудеса только в артурских кабаках! – вставил лейтенант.

вернуться

[84]

Околоток – в старой армии – врачебный пункт при воинской части или военном лазарете.

вернуться

[85]

Кессон – приспособление для частичного осушения подводной части корабля при ремонте в виде приставного ящика, из которого откачивалась вода.

вернуться

[86]

Корнилов Владимир Алексеевич (1806–1854) – выдающийся деятель русского флота, ближайший соратник и ученик флотоводцастроителя Черноморского флота М. П. Лазарева. Герой и один из главных организаторов героической обороны Севастополя.

вернуться

[87]

Нахимов Павел Степанович (1803–1855) – адмирал, флотоводец, герой Наварина, Синопа и Севастопольской обороны, которой руководил после смерти В. А. Корнилова.