Семья Звонаревых - Степанов Александр Николаевич - Страница 35

Вскоре с десяток тяжёлых снарядов обрушилось на окопы австрийцев, после чего пехота, в сопровождении лёгких пушек, бросилась в атаку. Австрийцы отошли на полтора-два километра и вновь задержались на следующей укреплённой полосе.

Стало очевидно, что лобовой атакой их далеко не сдвинешь и необходим глубокий обход с противоположного берега реки.

Как только стемнело, началась переправа на левый берег Вислы батальона гренадёр. Чтобы не привлекать внимания австрийцев, переправлялись через реку в полной тишине, значительно ниже Тарнобжега. Ночь выдалась туманная, что помогло скрыть многочисленные лодки русского десанта. Высадившийся батальон по левому берегу реки направился вверх по течению, вскоре миновал Тарнобжег и вышел во фланг, а затем и в тыл вражеской обороны.

Беспечные австрийцы хотя и выставили дозоры на левом берегу реки, но солдаты спали по хатам или устроились на берегу на копнах скошенного сена.

Гренадёры захватили некоторые из этих дозоров. От них узнали пароль и пропуск и спокойно двинулись вперёд, не встречая сопротивления. Началась вторая переправа, вверх по реке через Вислу, теперь уже с левого на правый берег реки. Первые лодки были сразу замечены дозором австрийцев и даже освещены ракетами. Но сообщённый пароль и пропуск с указанием, к какому именно полку принадлежат солдаты, совершенно успокоили австрийскую охрану и она спокойно допустила высадку десанта.

Едва вступив на землю, гренадёры обезоружили встретивших их солдат и, связав, оставили под охраной на берегу реки.

Высадка десанта продолжалась беспрепятственно. Переправилось уже больше роты с несколькими пулемётами, пока наконец кто-то из австрийцев догадался, что это русские и выстрелом поднял тревогу.

Тихая ночь сразу огласилась грохотом стрельбы, трескотней пулемётов, криками, взрывами ручных гранат. В воздух стали взлетать десятки осветительных ракет. Но гренадёры уже прочно зацепились за небольшой плацдарм на вражеском берегу. Каждую минуту подходили всё новые и новые лодки с подкреплением. Захваченные врасплох австрийцы слабо сопротивлялись.

Высадка десанта произошла в том районе, где располагались австрийские дивизионные и корпусные обозы, легко поддавшиеся панике в ночной темноте.

Только один, расположенный здесь на отдых первоочередной полк оказал сопротивление и даже попытался сбросить в реку русских.

Но через реку уже переправились русские батареи. Выкатив свои пушки в стрелковую цепь, артиллеристы в упор начали расстреливать опомнившихся было австрийцев. Не выдержав артиллерийского огня, единственный оказавшийся боеспособным австрийский полк в панике бежал. Русские подразделения хлынули вперёд, захватывая всё новые и новые селения в тылу австрийцев.

В то же время русские части на переднем крае обороны, услышав стрельбу в отдалённом тылу врага, энергично атаковали противника.

Начало светать, когда охваченные паникой австрийские обозники на полном карьере врезались в боевые порядки своей пехоты и смяли их. Тогда все полки дрогнули и бросились бежать куда глаза глядят.

Австрийцы, зажатые между двух огней, заметались на небольшом пространстве в тщетных поисках спасения. Они поняли, что попали в ловушку и, побросав оружие, массами стали сдаваться в плен.

Только к полудню это побоище кончилось. Австрийцы откатились сразу больше, чем на двадцать километров, отойдя к реке Дунайцу.

На следующее утро Звонарёв доложил Борейко, что из четырёх пушек три к стрельбе непригодны и требуют капитального ремонта. Непригодны они были и к длительным переходам по разбитым дорогам.

В тот же день Борейко подал об этом рапорт по начальству и получил приказ отправиться в Ивангородскую крепость, где были организованы тыловые артиллерийские мастерские.

24

Погода стояла хорошая, сухая, тёплая и через неделю батарея собралась в Ивангороде, старинной крепости, построенной в середине прошлого века из кирпича и только перед войной отчасти модернизированной. Основной задачей крепости было обеспечение переправы через Вислу при впадении в неё реки Вепрж.

Комендантом крепости состоял очень энергичный и инициативный инженер-полковник Шварц, хорошо известный Звонарёву по Порт-Артуру, где они встречались под Кинчжоу и на различных фортах крепости.

К Ивангороду подошли и две другие батареи 3-го дивизиона 1-й тяжёлой артиллерийской бригады. Вновь после Восточной Пруссии появился командир дивизиона подполковник Куприянов. Из разговоров выяснилось, что другие батареи гораздо меньше принимали участия в боях и лучше сохранили свою материальную часть. Куприянов сообщил, что в штабе 4-й и 10-й армий очень хорошо отзывались о действиях батареи Борейко.

— Но Ваша батарея считается самой либеральной. По доносам выходит, что Вы, Звонарёв и Блохин — ярые революционеры. К доносам было приложено и несколько прокламаций, якобы обнаруженных у солдат батареи. Командующий армией генерал Ленчицкий приказал дело прекратить и оставить Вас в покое, — сообщил Куприянов, — но постарайтесь на будущее время, чтобы подобных прокламаций у Вас не обнаруживалось.

— Сиё от меня не зависит. Идёт война, солдаты не в казармах, а пока есть революционеры, будет и подпольная литература, — ответил Борейко.

— Но в других батареях прокламаций не обнаружено, — возразил Куприянов.

«Появятся и там, дайте срок», — подумал Борейко, а вслух сказал:

— Вам известно, господин подполковник, что Трофимов оказался изменником и предателем?

— Что Вы говорите?! Быть этого не может! — удивился Куприянов.

— В штабе 2-й гвардейской дивизии Вы сможете получить исчерпывающие данные по этому вопросу.

После смены орудий и ремонта батарея Борейко вместе с двумя другими батареями дивизиона была включена в подвижной резерв крепости. Куприянов поместился в штабе крепости и оттуда отдавал нужные распоряжения.

Он рассказал, что 1-ю тяжёлую артбригаду распределили по нескольким армиям. 1-й дивизион остался в 1-й армии, 2-й — во 2-й, а 3-й придали 9-й армии, которой командует генерал Ленчицкий. В штабе армии Куприянов слышал очень лестные отзывы о действиях батареи Борейко. Звонарёв приказом по армии был произведён в подпоручики, а Борейко со дня на день ожидал производства в капитаны. Зуева было решено направить на артиллерийские курсы для подготовки прапорщиков артиллерии. Блохин, Лежнёв, Михайленко были представлены к солдатским крестам.

Среди батарей дивизиона 7-я оказалась самой боевой. Её потери в боях составляли примерно пятьдесят человек. Подбиты два орудия и три зарядных ящика. Сменился почти полностью конский состав.

Соседняя, 8-я батарея, тоже гаубичная, потерь в материальной части не имела, а солдаты отделались лёгкими ранениями. Командир батареи молодой капитан Думов предпочитал спокойную жизнь боевой обстановке и огневые позиции он выбирал поглубже в тылу. Третья в дивизионе, 9-я по номеру, батарея была пушечная, вооружённая пушками последнего образца, и предназначалась для обстрела глубоких тылов противника. Командир её, капитан Потапов, тоже не рвался в бой. Борейко возмущался его пассивностью и часто высказывал это Куприянову, называя 9-ю батарею самой худшей в дивизионе.

— Потапов должен двигаться за пехотой с лёгкими орудиями, а не плестись в хвосте.

Куприянов наседал на 9-ю батарею, требуя от неё активных действий, риска в боевой обстановке. За это Потапов невзлюбил Борейко и, где мог, называл его либералом и даже социалистом.

Так каждая из трёх батарей дивизиона отличалась своим собственным порядком. Мягкотелость Куприянова не способствовала объединению и сплочению офицеров дивизиона.

Командиры батарей сначала отнеслись к Звонарёву недружелюбно, считая его «борейковским прихвостнем». Но потом убедились, что он человек знающий и с хорошей боевой закалкой.

Обычно Звонарёва при осмотре орудий сопровождал Вася Зуев.

— Что этот молодой человек может понимать в наших орудиях? Мы сами получили их только перед войной. Где же ему было ознакомиться с их устройством? — возмущались многие офицеры.