Игра кавалеров - Даннет Дороти - Страница 50

Наступило молчание, во время которого взгляды Уны О'Дуайер и того, кого она любила одну эту ночь, встретились и соединились, как магнит и железо. Девочка подождала минуту и снова сделала выпад; голосок ее звенел радостным вызовом:

— Только попробуй ударить меня!.. Я вас всех поубиваю!

— Приберегите свое оружие для тех, кому вы доверились. Это они понесут ваш гроб. Люди, не умеющие ненавидеть, не знают и любви. Отошлите прочь слуг с холодной кровью.

Красные губки немного приоткрылись. Нож, забытый, повис в руке.

— Я бы так и сделала, — сказала удивленная Мария, — но я таких не знаю. — И в волнении схватила Лаймонда за руку.

Из сжатых губ Уны вырвался какой-то звук: крик, рыдание, смех — никто из присутствующий не мог сказать. Сжав зубы, она подавила его, быстро повернулась и вышла вон. Дверь захлопнулась за ее спиной.

— Quoi? [31] — спросила Мария, нахмурив свой круглый лобик и глядя в застывшее лицо Лаймонда поверх их сплетенных рук.

— Все превосходно, — спокойно ответил этот приятный молодой человек. — Она легко теряет самообладание. Но разве необходимо было, моя королева, тут же доказывать, что у меня теплая кровь?

Порез, нанесенный нечаянно, был небольшой, но девочка, охваченная искренним раскаянием, бросилась за бинтами. Не говоря ни слова, Маргарет Эрскин распахнула дверь. Лаймонд вздернул брови.

— Дорогая моя, имейте терпение. Нужно залечить мои раны.

— Убирайся. Хорошо бы ты истек кровью до смерти, — резко бросила его бывшая спасительница. — От имени всех женщин я должна радоваться любому нанесенному тебе увечью.

Искорки веселья исчезли из его глаз.

— Я должен был это сделать.

— Но ты трудился попусту, — возразила она. — Разве не так? Иногда мне кажется, что, если бы ты был глуп, безобразен, даже заведомо злобен, ты принес бы больше пользы королеве. Уходи… Уходи. Я не хочу, чтобы ты оставался здесь.

И когда он ушел вслед за ирландкой, Маргарет Эрскин, самая уравновешенная из женщин, взяла вазу Палисси 23), пристально посмотрела на нее и вдребезги разбила об пол.

Глава 4

ШАТОБРИАН: ЦЕНА ХУЛЫ

Определяется ли законом вознаграждение за хвалу или хулу? Если следовать священным законам, то вознаграждается лишь хвала Богу, и награда ей небеса.

Начиная с этого дня представилась возможность наблюдать за изменениями в атмосфере, как язвительно заметил Лаймонд; время от времени звонили колокола, и О'Лайам-Роу метался из огня да в полымя.

Совесть не позволяла ему донести на Тади Боя, который тогда заплатил бы за грехи д'Обиньи, и теперь он без толку торчал во Франции, в том же городе, где находились Кормак и Уна, видеть которую он себе запретил, а рядом не было даже угрюмого товарища по несчастью, лучника Стюарта.

Пайдар Доули, совершенно лишенный деликатности в сердечных делах, сообщил ему, что Уна О'Дуайер провела в замке всю ночь и что тетка ее позеленела и готова лопнуть от злости. Шатобриан — небольшое местечко. Выйдя поискать бальзам для израненной души, О'Лайам-Роу наткнулся на Лаймонда, только что проводившего ночную подружку домой.

Завидев светлое приятное лицо, одежду, на которую затрачено было целое состояние, принц Барроу вскипел настолько, что устроил сцену прямо на улице.

— Было ли вам хорошо вдвоем? Заслужила ли она трепку, какую задаст ей сегодня же утром другой ее любовник?

Он ожидал удара, ему не терпелось пустить в ход кулаки. Но после секундного колебания его соперник лишь произнес:

— Она ничего не сказала, к сожалению. Ты, Филим, лучше пойди и напейся.

Он так и поступил.

Немало других людей находились в «Шер Сэнкт» с тою же целью. Комнаты, и общие, и отдельные, были заполнены беглецами из посольства с его действующей на нервы суетой и бесконечными карточными играми. Компания освободившихся от несения караула лучников, которых, впрочем, оказалось немного, вынуждена была делить главный зал с выполнившими обязанности швейцарцами, что создавало некоторую напряженность.

Лейтенант Андре Спенс, только что вернувшийся из Нанта, куда был послан с поручением, отнюдь не самый спокойный в этой компании, едва ли сразу заметил у своего локтя мальчишку-нищего. И только когда крайне важные слова прорвались сквозь гам, он слегка подскочил, поразмыслив, изысканно выругался, придумал объяснение для собутыльников и вышел вслед за мальчишкой с постоялого двора.

Полчаса спустя в чьей-то полуразрушенной лачуге за городом лейтенант Спенс встретился лицом к лицу с Робином Стюартом; с этим человеком ему было приказано подружиться, помочь ему, поддерживать с ним связь и со временем его убить. Радость, отразившуюся на чисто выбритом лице лейтенанта, можно было сравнить только с удовольствием, пожалуй, даже ликованием, которое испытывал Робин Стюарт.

Типичным для нелепых, лишенных остроты и изящества поступков Робина Стюарта было то, что часа через два тот же мальчишка возвратился с таким же поручением в переполненный «Шер Сэнкт» и, найдя принца Барроу пьяным до бесчувствия, вынужден был убедить Пайдара Доули пойти с ним. Готовясь к своему последнему драматическому вмешательству в дела мира сего, Робин Стюарт поселился в сооружении из камня и дерна, которое обнаружил на лесной поляне неподалеку от Бере, к северо-западу от Шатобриана. Там, не тревожимый ни призраками, ни драконами, ни нимфами, он жил за счет своего лука десять дней: добывать пропитание не составляло труда, наоборот — придавало его безбедному существованию особый привкус, словно долька чеснока в миске супа.

Однако Пайдар Доули, мрачный, молчаливый, со своей страстной замкнутой ирландской душою, отнесся к путешествию среди нагретых летним солнцем деревьев как к делу, с которым необходимо поскорее покончить, чтобы вернуться туда, где, свернувшись, словно свиток, на задвинутом в чулан хозяйском столе, лежал его повелитель. Хранение вельмож, неспособных передвигаться, было привычным делом в «Шер Сэнкт».

Доули с раздражением смотрел на выжженную землю, полоску неба, изгородь и полуразрушенный дом, построенный для отшельника или подпаска. Не заметил он ничего выдающегося ни во встретившем его у дверей Стюарте, ни в единственной комнате, куда провел его лучник после того, как, расплатившись, отпустил мальчишку.

— Уютно ты устроился для мертвеца, да и выглядишь неплохо, — заметил Доули. — А хозяин мой занят.

Стюарт уселся на широкий подоконник, взгромоздив туда свои костлявые ноги.

— Мальчишка говорит, он в стельку пьян, — сказал лучник беззлобно, но с явственным презрением в голосе. — И тут нечему удивляться. Как бы то ни было и ты справишься. Я не могу связаться с господином Кроуфордом… то есть с Тади Боем… Ну ты знаешь с кем. Его нет в замке. А у меня для него сообщение касательно королевы.

Низенький человек, не дослушав, вскочил.

— Что я тебе — мальчик на побегушках? Пусть за этим парнем гоняется кто-нибудь другой или вовсе никто не гоняется.

— Ты хочешь вернуться домой? — быстро спросил Стюарт. И так как маленький слуга молча вытаращил глаза, продолжил: — Твой принц торчит здесь из-за девчонки, верно? Тогда ему интересно будет это узнать. Все сделают завтра утром. С ней расправятся на озере, пока все будут торчать на церемонии вручения ордена Подвязки.

— Как это? — спросил Доули, и взгляд его черных глаз сделался острым. — Где ты узнал — в этом мире или в мире ином?

— Я узнал об этом от лучника, того парня, что помог мне бежать. Он — сообщник д'Обиньи, — задумчиво проговорил Робин Стюарт. — Или, точнее говоря, был таковым.

— Силы небесные, — усмехнулся Доули. — Бедняга все рассказал и безвременно скончался?

До мая, как и его хозяин, он не брил бороды. И теперь, хотя было только за полдень, на лице его уже выступила черная щетина.

31

Что такое? (фр.)