Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Горький Максим - Страница 21

21

Октябрь 1913

Опалиха

Из раздела «Желтый»

Из цикла «Стоим, мы слепы…»

Круги на воде

От камня, брошенного в воду. Далеко ширятся круги. Народ передает народу Проклятый лозунг: «Мы — враги!» Племен враждующих не числи: Круги бегут, им нет числа; В лазурной Марне, в желтой Висле[52] Влачатся чуждые тела; В святых просторах Палестины[53] Уже звучат шаги войны; В Анголе девственной[54] — долины Ее стопой потрясены; Безлюдные утесы Чили[55] Оглашены глухой пальбой, И воды Пе-че-ли[56] покрыли Флот, не отважившийся в бой. Везде — вражда! где райской птицы Воздушный зыблется полет, Где в джунглях страшен стон тигрицы, Где землю давит бегемот! В чудесных, баснословных странах Визг пуль и пушек ровный рев, Повязки белые на ранах И пятна красные крестов! Внимая дальнему удару, Встают народы, как враги, И по всему земному шару Бегут и ширятся круги.

2 декабря 1914

Варшава

Из раздела «Голубой»

Из цикла «В ваших чертогах»

Певцу «Слова»

Стародавней Ярославне тихий ропот струн: Лик твой скорбный, лик твой бледный, как и прежде, юн. Раным-рано ты проходишь по градской стене, Ты заклятье шепчешь солнцу, ветру и волне, Полететь зегзицей хочешь в даль, к реке Каял, Где без сил, в траве кровавой, милый задремал. Ах, о муже-господине вся твоя тоска! И, крутясь, уносит слезы в степи Днепр-река. Стародавней Ярославне тихий ропот струн. Лик твой древний, лик твой светлый, как и прежде, юн. Иль певец безвестный, мудрый, тот, кто «Слово» спел, Все мечты веков грядущих тайно подсмотрел? Или русских женщин лики все в тебе слиты? Ты — Наташа, ты — и Лиза, и Татьяна — ты! На стене ты плачешь утром… Как светла тоска! И, крутясь, уносит слезы песнь певца — в века!

1912

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ДЕВЯТАЯ КАМЕНА»

(1917)

Из цикла «В дни красных знамен»

Освобожденная Россия

Освобожденная Россия, — Какие дивные слова! В них пробужденная стихия Народной гордости — жива! Как много раз в былые годы Мы различали властный зов: Зов обновленья и свободы, Стон-вызов будущих веков! Они, пред нами стоя, грозно Нас вопрошали: «Долго ль ждать? Пройдут года, и будет поздно! На сроках есть своя печать. Пусть вам тяжелый жребий выпал: Вы ль отречетесь от него? По всем столетьям Рок рассыпал Задачи, труд и торжество!» Кто, кто был глух на эти зовы? Кто, кто был слеп средь долгой тьмы? С восторгом первый гул суровый, — Обвала гул признали мы. То, десять лет назад, надлома Ужасный грохот пробежал… И вот теперь, под голос грома, Сорвался и летит обвал! И тем, кто в том работал, — слава! Не даром жертвы без числа Россия, в дни борьбы кровавой И в дни былого, принесла! Не даром сгибли сотни жизней На плахе, в тюрьмах и в снегах! Их смертный стон был гимн отчизне, Их подвиг оживет в веках! Как те, и наше поколенье Свой долг исполнило вполне. Блажен, въявь видевший мгновенья, Что прежде грезились во сне! Воплощены сны вековые Всех лучших, всех живых сердец: Преображенная Россия Свободной стала, — наконец!

1 марта 1917

КОНСТАНТИН БАЛЬМОНТ[57]

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ»

(1894)

Челн томленья

Князю А. И. Урусову[58]

Вечер. Взморье. Вздохи ветра. Величавый возглас волн. Близко буря. В берег бьется Чуждый чарам черный челн. Чуждый чистым чарам счастья, Челн томленья, челн тревог Бросил берег, бьется с бурей, Ищет светлых снов чертог. Мчится взморьем, мчится морем, Отдаваясь воле волн. Месяц матовый взирает, Месяц горькой грусти полн. Умер вечер. Ночь чернеет. Ропщет море. Мрак растет. Челн томленья тьмой охвачен. Буря воет в бездне вод.

Песня без слов

Ландыши, лютики. Ласки любовные. Ласточки лепет. Лобзанье лучей. Лес зеленеющий. Луг расцветающий. Светлый свободный журчащий ручей. День догорает. Закат загорается. Шепотом, ропотом рощи полны. Новый восторг воскресает для жителей Сказочной светлой свободной страны. Ветра вечернего вздох замирающий. Полной луны переменчивый лик. Радость безумная. Грусть непонятная. Миг невозможного. Счастия миг.