Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Горький Максим - Страница 68

68

3

«Наверно в полдень я был зачат…»

Наверно в полдень я был зачат, наверно родился в полдень, и солнца люблю я с ранних лет лучистое сиянье. С тех пор как увидел я глаза твои, я стал равнодушен к солнцу: зачем любить мне его одного, когда в твоих глазах их двое?

4

«Люди видят сады с домами…»

Люди видят сады с домами и море, багровое от заката, люди видят чаек над морем и женщин на плоских крышах, люди видят воинов в латах и на площади продавцов с пирожками, люди видят солнце и звезды, ручьи и светлые речки, а я везде только и вижу бледноватые смуглые щеки, серые глаза под темными бровями и несравнимую стройность стана, — так глаза любящих видят то, что видеть велит им мудрое сердце.

5

«Когда утром выхожу из дома…»

Когда утром выхожу из дома, я думаю, глядя на солнце: «Как оно на тебя похоже, когда ты купаешься в речке или смотришь на дальние огороды!» И когда смотрю я в полдень жаркий на то же жгучее солнце, я думаю про тебя, моя радость: «Как оно на тебя похоже, когда ты едешь по улице людной!» И при взгляде на нежные закаты ты же мне на память приходишь, когда, побледнев от ласк, ты засыпаешь и закрываешь потемневшие веки.

6

«Не напрасно мы читали богословов…»

Не напрасно мы читали богословов и у риторов училась недаром, мы знаем значенье каждого слова и все можем толковать седмиобразно. Могу найти четыре добродетели в твоем теле и семь грехов, конечно; и охотно возьму себе блаженства; но из всех слов одно неизменно: когда смотрю в твои серые очи и говорю: «люблю» — всякий ритор поймет только «люблю: и ничего больше.

7

«Если б я был древним полководцем…»

Если б я был древним полководцем, покорил бы я Эфиопию и Персов, свергнул бы я фараона, построил бы себе пирамиду выше Хеопса[237], и стал бы славнее всех живущих в Египте. Если б я был ловким вором, обокрал бы я гробницу Менкаура[238]. продал бы камни александрийским евреям, накупил бы земель и мельниц и стал бы богаче всех живущих в Египте. Если б я был вторым Антиноем[239], утопившимся в священном Ниле, я бы всех сводил с ума красотою, при жизни мне были б воздвигнуты храмы, и стал бы сильнее всех живущих в Египте. Если б я был мудрецом великим, прожил бы я все свои деньги, оказался бы от мест и занятий, сторожил бы чужие огороды и стал бы свободней всех живущих в Египте. Если б я был твоим рабом последним, сидел бы я в подземелье, и видел бы раз в год или два года золотой узор твоих сандалий, когда ты случайно мимо темниц проходишь, и стал бы счастливей всех живущих в Египте.

Она

1

«Нас было четыре сестры…»

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было, все мы четыре любили, но все имели разные «потому что»: одна любила, потому что так отец с матерью ей велели, другая любила, потому что богат был ее любовник, третья любила, потому что он был знаменитый художник, а я любила, потому что полюбила. Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было, все мы четыре желали, но у всех были разные желанья: одна желала воспитывать детей и варить кашу, другая желала надевать каждый день новые платья, третья желала, чтоб все о ней говорили, а я желала любить и быть любимой. Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было, все мы четыре разлюбили, но все имели разные причины: одна разлюбила, потому что муж ее умер, другая разлюбила, потому что друг ее разорился, третья разлюбила, потому что художник ее бросил, а я разлюбила, потому что разлюбила. Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было, а может быть, нас было не четыре, а пять?

2

«Весною листья меняет тополь…»

Весною листья меняет тополь, весной возвращается Адонис[240] из царства мертвых… ты же весной куда уезжаешь, моя радость? Весною все поедут кататься по морю иль по садам в предместьях на быстрых конях… а мне с нем кататься в легкой лодке? Весной все наденут нарядные платья, пойдут попарно в луга с цветами сбирать фиалки… а мне, что ж, дома сидеть прикажешь?