И телом, и душой (СИ) - Владимирова Екатерина Владимировна - Страница 60

Она сглотнула, кивнула, дрожа всем телом, и уставившись на него во все глаза.

Так же резко и стремительно, как схватил, он отпустил ее, и она едва удержалась на ногах, чтобы не упасть, испуганно и как-то затравленно глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Ты просто сумасшедший, Колесников, — прошептала она, отходя от него на достаточное расстояние.

Почти равнодушный взгляд в ее сторону и он, открывая дверцу, забирается в салон:

— Так не стой на пути у сумасшедшего, дорогуша, — захлопнул дверцу, и она услышала, как он холодно добавил: — Это чревато последствиями.

Через мгновение машина рванула с места, оставляя после себя клубы серого дыма и одинокую женскую фигурку, закутанную в бежевое пальто.

Максим был вне себя от ярости, слепившей глаза.

Как она могла?! Как посмела угрожать?! Снова?! Пришла к нему, поджидала на стоянке, решила, что имеет право на то, чтобы ставить ему ультиматумы!? Подлая стерва!

Он мчался вперед, почти не различая дороги, лишь сильнее вдавливая педаль газа в пол. Гнев и ярость застилали глаза, губы сжались в плотную линию, на скулах появились желваки, он сжимал руль так сильно, что побледнели костяшки пальцев. Сердце билось громко, отчаянно, учащенно, оглушающей болью проникая в виски, а кровь пульсировала в венах, разгоняя раздражение и злость по всему телу.

Стерва! Наглая, жалкая, эгоистичная стерва!

Максим голов был разорвать ее в клочья прямо на стоянке, едва сдерживаясь оттого, чтобы не ударить ее, выбивая всю ту дурь, что засела в ее голове.

Она посмела ему угрожать, надо же! Посмела заикнуться о том, что расскажет все Лене! Тварь.

Максим покачал головой в разные стороны, словно отгоняя дурные мысли прочь.

Стерва! Если только она попробует сунуться в его семью, он сотрет ее в порошок, не задумываясь!

В попытке успокоиться он прикрыл глаза, когда остановился на светофоре, сосчитал до пятнадцати, затем до двадцати… Слабо помогло, поэтому, когда светофор мигнул зеленым, он рванулся вперед так резко и стремительно, словно за ним гналась смерть.

Через пятнадцать минут он подъехал к дому, выскочил из машины, щелкнув сигнализацией, и бегом направился внутрь. Пешком, перепрыгивая через две ступеньки, не дожидаясь лифта, поднялся на свой этаж и, на несколько мгновений застыв у двери, успокаивая сбившееся дыхание, позвонил.

Лена открыла через долгие секунды, когда он в томительном ожидании переминался с ноги на ногу.

Распахнула перед ним дверь с застывшим на лице выражением боли, и он понял — что-то случилось.

Сердце глухо забилось в груди. Он сделал стремительный шаг вперед, закрывая за собой дверь.

— Лена? Что-то случилось? — проговорил он быстро и, не снимая пальто, схватил ее за руку.

Она проследила за его движением, долго смотрела на его ладонь, а потом устремила на него взгляд, полный противоречивых эмоций.

— Как прошли переговоры? — выдохнула она, не отвечая на его вопрос, аккуратно освободила свою руку из его захвата и отошла от него, остановившись в нескольких шагах.

Шокированный ее поведением, Максим застыл на месте не в силах пошевелиться.

— Хорошо, — пробормотал он и, опомнившись, стянул с себя пальто, снял туфли.

Лена молчала, пристально глядя на него, словно изучая. Он подошел к ней и застыл в шаге от ее тепла.

— Что-то случилось? — заглянув в ее глаза, прошептал он и приподнял ее за подбородок, вынуждая не отводить взгляда.

Девушка молча смотрела на него, не отводя взгляда, и он содрогнулся от искр, мелькнувших в ее глазах. Она сглотнула и поморщилась, отшатнулась от него, скрестив руки на груди, и проговорила:

— Ничего, Максим, — опустила взгляд, горько усмехнулась. — Что могло еще случиться?

Ему не понравился тон ее голоса. Он ощущал, что сердце с грохотом стучит в груди, пытаясь вырваться из оков грудной клетки, и он не мог приказать ему стучать умереннее.

Что-то рвало его на части, что-то вопило и кричало о том, что нечто ускользает от него. Сейчас, в это самое мгновение просачивается сквозь пальцы и уплывает в небытие. И он ничего не может с этим сделать.

— Ты злишься из-за того, что я не приехал на кладбище? — тихо спросил он.

Лена внимательно посмотрела на него, вновь поморщилась, раздулись ноздри, вдыхая едкий воздух, поджала губы и повернулась к нему спиной, холодно проговорил:

— Не будем об этом.

То есть как это — не будем?! Он не мог оставить это просто так! Она нуждалась в нем сегодня. Черт, она всегда в нем нуждалась, все эти годы, а он, как слепой, как безумный, не замечал этой ее потребности!

И сейчас он настойчиво и уверенно двинулся следом за ней, направляясь в гостиную.

— Лена, послушай…

— Я все понимаю, — тихо перебила его она, — ты был занят. Все ясно, ты же работаешь.

Он попытался развернуть ее к себе, удержав за локоть, она поддалась, устремив на него тяжелый взгляд.

— Лена, — тихо попросил мужчина, — давай поговорим об этом.

Она отшатнулась от него, и он, поджав губы и стиснув зубы, зло сощурился. Руки сжались в кулаки.

— О чем? — нарочито медленно и словно бы устало выдавила она из себя.

Эта перемена в ее настроении не просто испугала его, она привела его в ужас.

Максим в нерешительности застыл рядом, не зная, что сказать, и лишь глядя на нее взглядом безумца.

Она никогда так с ним не разговаривала. Даже девять лет назад ТАК не разговаривала…

— Обо всем, — проговорил он нерешительно и, запустив пятерней в волосы, провел по ним дрожащими пальцами. — О том, почему я не приехал. О твоей работе…

— О! — воскликнула Лена, глядя ему в глаза. — И что же нового ты мне скажешь?!

Ее язвительность поразила его.

С подозрением он уставился на нее. Неужели Лика…?

— О чем ты?…

— О том, почему ты не приехал к бабушке! — выплюнула Лена, не пытаясь скрыть свое отвращение.

Его глаза сузились, превратившись в щелочки — черные точки.

— Я бы приехал, если бы смог! — воскликнул он, стараясь поймать ее взгляд, и сделал шаг вперед, но она отступила. Он грязно выругался, опуская взгляд, а потом вновь посмотрел на нее. — У меня были переговоры! — воскликнул он в последней попытке защититься.

И тут она устремила на него полный нескрываемого отвращения взгляд.

Он уловил эти изменения.

Она никогда ТАК на него не смотрела.

Максим внутренне вздрогнул. Сердце сжалось до размеров игольного ушка, оглушала пульсирующая боль в висках и груди. Дыхание сорвалось и понеслось вскачь.

— Я чувствую, какие у тебя были переговоры! — выдохнула Лена с презрением, окатив его гневом.

Он нахмурился. Она никогда так не смотрела на него…

— О чем ты? — не понял Макс, делая шаг к ней в попытке схватить за руку.

Лена отшатнулась от него, как от удара, бросила на него острый взгляд, прямой, укоряющий, без испуга.

— Ты пахнешь чужими духами, — выплюнула она и поджала губы.

Сердце перестало биться, а потом забилось, как сумасшедшее.

Максим чертыхнулся в голос. Лика!

Он грязно выругался сквозь плотно сжатые зубы и попытался схватить Лену за руку.

— Лена…

— Ты совсем меня не уважаешь, да?! — воскликнула она с едва сдерживаемой яростью. — Совсем?! — сорвавшись, кричала она, не обращая внимания на его попытки оправдаться. — В годовщину бабушкиной смерти! Как ты посмел?!

— Я могу это объяснить! — воскликнул Макс, пытаясь схватить ее за руку и притянуть к себе.

— Не нужно ничего объяснять! Мне и так все ясно! — воспротивилась девушка, отшатнувшись от него.

Мир начал рушиться, и Максим в бессилии смотрел на то, как он увлекает их в свою бездну.

— Лена!

Она не желала слушать, выплескивая на него все свое негодование и обиду, свою девятилетнюю боль.

Впервые за девять лет она не послушала его.

— Мне надоело быть верной безропотной женой, которая терпит твои измены и закрывает на все глаза! — не сдерживаясь, выкрикнула она. — Надоело, ясно?! — она испепелила его взглядом. — У меня аллергия на цитрусовые, чтобы ты знал! А у твоей любовницы духи именно цитрусовые!