Особенные. Элька-4 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 26

С этими словами профессор ушел, а я вздохнула. Как бы я сама хотела, в себя вот так же верить, но пока не очень выходит. И с артефактами этими. Представить, что это люди. Легко сказать. Учитывая то, что видеть ауры у меня получалось естественно, и это никакой не дар.

Через полчаса безуспешных попыток хоть что-то понять, я расстроилась, еще больше разочаровалась в себе и вообще, хотела уже пойти искать профессора. Что поделать, если я не могу увидеть, точно так же как не могу создать плетение защиты. Мне только прозрачные стенки и удаются. На этой мысли меня и зацепило. Я начала лихорадочно вспоминать, что там Федя говорил о стенках, чтобы хорошая, возникшая, как вспышка, идея не ускользнула. Так о чем же мы еще говорили? Думай, Элька, думай. Это же так просто, вертится в голове что-то… что-то.

Ну, конечно! Мы говорили о защитном куполе, о том, что всегда можно увидеть рябь, если присмотреться, не так, как до этого, а словно сквозь предмет смотришь.

Я решила попробовать. Все равно ничего другого не остается. И каково же было мое удивление, когда у меня получилось. Получилось! Я увидела то, о чем говорил профессор. Не сияние, но отблески, отблески силы. У шкатулки отблеск был очень мощным и мне показалось, что даже обжигал, но тепло шло не от нее, совсем не от нее, но от того, что внутри. А вот шкатулка, как мне показалось, это просто шкатулка, магическая, конечно, но не артефакт. Скорее, она поглощает слишком сильное влияние предмета внутри. И опасности я никакой не почувствовала ни от нее, ни от того, что внутри.

Я решила отложить этот вопрос на потом и поспешила перейти к кольцу. Это оберег. От него шло слабое, мягкое, теплое свечение. Нет, не просто оберег — он лечит. Истинная белая магия.

А вот от зеркала шел холод и темные, мне показалось даже злые всполохи. Я поспешила отойти от него подальше, а то мало ли что. Жутко как-то становится рядом с этим зеркалом, душа в пятки уходит.

В часах был слабый заряд вечного хода. Уверена, они никогда не остановятся, и всегда будут показывать точное время, и ни тепла, ни холода они не несут, просто слабое излучение. А вот горгулья меня удивила. Не ожидала такого. Это была статуя, но очень странная статуя. Мне показалось, что она живая, нет, я готова была поклясться, что слышу биение чужого сердца.

В результате остались только носки, и я ходила вокруг них кругами, и никак не могла сообразить, в чем же кроется их секрет. Вот ничего не чувствую. Совсем. Я уже и так, и эдак на них смотрела, довела себя до мигрени, но ничего. Пусто. Еще раз прошлась вокруг стола, еще раз заставила себя взглянуть, и тут появился профессор.

— Ну, что, моя дорогая, вам удалось что-нибудь узнать?

— Да. Думаю, начнем с зеркала, — с готовностью кивнула я. — От него идет очень мощная и злая энергия. Подзарядки не требует, мне кажется даже, что его следует изолировать, как вы изолировали нечто в шкатулке. Кольцо — это оберег, но не артефакт. Требует подзарядки, в часах есть слабый заряд энергии, но, думаю, они и не созданы как артефакт.

— Прекрасно, прекрасно, а что вы скажете о горгулье?

— Не знаю, профессор. С ней что-то не так. Вы сочтете меня сумасшедшей, но мне кажется, что она живая.

— А так и есть, моя дорогая, — огорошил меня профессор. — Солнце мое, разоблачайся.

Через секунду вместо каменной статуи на столе стоял попугай. Настоящий, живой попугай ара. Глянул на меня одним глазом, повернулся другим и проговорил:

— Кр-р-расивая девочка. Талантливая.

Я зарделась от неожиданной похвалы совершенно незнакомого мне хранителя и даже покраснела слегка.

— Ты прав, Иннокентий, очень талантливая девочка.

— Значит, я угадала?

— А разве вы гадали, моя дорогая?

— Я смотрела, как вы и говорили.

— Да, вы правы почти во всем. Зеркало действительно досталось мне от одной весьма недоброй колдуньи. Всякий, кто в него посмотрит, увидит свою смерть.

— Жуть какая, — вздрогнула я и отодвинулась подальше от греха подальше, а потом вспомнила о последнем артефакте, который мне так и не удалось определить. — Профессор, а носки? Простите, но с ними у меня не вышло. Я ничего не нашла.

— А ничего и нет, — улыбнулся Илья Захарович и взял шерстяную пару. — Это всего-навсего носки и ничего больше.

— Простые носки?

— Совершенно обычные, — заверил профессор. — А теперь, давайте разберем подробнее все, что вы увидели сегодня. Вместе. Это очень важно. Вы должны не просто видеть по желанию, а с ходу определять, что перед вами, обыкновенная безделушка или мощнейший оберег. И видение должно включаться автоматически, на уровне инстинктов. Для нас — артефакторов от этого зависит жизнь. Когда у вас это получится, мы перейдем к более сложным вещам.

— Каким? — воодушевилась я.

— Попытаемся обезвредить темное влияние, — ответил профессор, а мне очень захотелось уже поскорее заняться всем этим. Потому что когда у тебя после череды неудач начинает хоть что-то получаться, это окрыляет и останавливаться не хочется ни на минуту. Я готова была дневать и ночевать в хранилище, изучая, записывая, применяя свои умения, но… наше время на сегодня вышло и меня прогнали до завтрашнего вечера, которого я не могла дождаться, словно свидания с любимым человеком. А еще больше воодушевляло то, что вот так, нежданно-негаданно я получила легальный доступ к восточной башне, и ничего выдумывать не надо, проникать сюда тайком, и бояться, что тебя прогонят. Теперь надо план составить, когда и чем заниматься. Интересно, а на моей чудо карте, которую мне Грент одолжил, восточная башня также подробно отображается? Надо срочно проверить.

Свои исследования я решила начать с холла. И много чего интересного обнаружила. Во-первых, у них в те самые шкафы, которые привлекли мое внимание при первом посещении башни, встроена кофемашина и холодильник. И не простой холодильник, а самый что ни на есть волшебный. Я когда его открыла, глаза на лоб полезли, потому что на полке стоял салат, компот и котлетка с картошкой, и в каждую тарелку был воткнут флажок, на котором красовалось мое имя.

— Офигеть, — не сдержалась я, доставая мой неожиданный ужин. И едва не пропустила появления симпатичной девочки, азиатки с синей челкой.

— Привет, — дружелюбно улыбнулась она.

— Привет.

— Можно?

— Конечно, прости.

Я поспешила посторониться. А девочка закрыла холодильник и снова его открыла. И на этот раз там был точно такой же набор, как у меня, только вместо картошечки, рис, и все тот же флажок с именем. Так я узнала, что ее зовут Юми. Девушка села за столик, улыбнулась мне и спросила:

— Я тебя здесь раньше не видела. Ты новенькая?

— Ага. Эля.

— Юми Сакито, — в ответ представилась девочка.

— Юми, скажи, а холодильник…

— Удивил?

— Впервые такое вижу.

— Чудо наших разработок, между прочим.

— Это как? — заинтересовалась я.

— Ну, мы техники. Пытаемся привнести что-то магическое в совершенно обычные предметы.

— Как артефактники?

— Нет, те намного круче. У них вещи оживают, а у нас, слава богам, нет. Мы имеем дело только с точной наукой и совершенными механизмами.

— И все-таки это круто.

— Это еще что. Вот лестница — это да. Остерегайся ее.

— А что с лестницей?

— Он живая, — шепотом ответила девушка. — И очень вредная. Только некромантов и пропускает.

— А что с остальными делает? Съедает? — удивилась я.

— Почти. Кружит по этажам, пока не взвоешь. Если все-таки вздумаешь пройтись по ней, держись правой стороны.

— Спасибо за совет.

— Не за что.

— Юми, значит, ты — техник?

— Да. А еще светлая. Правда, до недавнего времени я и знать не знала, кто я. Жила себе в Японии, возилась с железками разными, а тут нас с папой на выставку в Россию пригласили. Ну, я от переизбытка чувств и оживила своего механического робота прямо на выставке. Сначала все восхитились, а когда робот начал жевать дамские платья, и писать маслом на штанины мужчин, всем стало не до смеха. Потом ворвались инквизиторы, всех успокоили, моего робота скрутили и отправили нас в особый отдел. Тогда-то и выяснилось, что я вроде как маг. Когда узнала об этом, думала в какое-то ток шоу попала. То, где людей разыгрывают.