Особенные. Элька-4 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 76

76

— Э… может, мы все-таки кому-нибудь расскажем? — спросила Крис, слегка пришибленная всей свалившейся на нее информацией и ответственностью.

Я ее понимаю. Не каждый день узнаешь, что не сегодня — завтра тебя проткнут, как подушечку для булавок и кровушкой попользуются.

— Вот еще, — фыркнули наши парни. — Да и не поверит нам никто.

— Не бойся, солнышко, — поддержал Эрик. — Я не дам тебя в обиду, никому, обещаю.

Крис вроде как поверила, но уж слишком пугал ее воодушевленный вид любимого. Его прямо распирало от жажды действий. Да и Федя тоже сиял, как начищенный пятак, что совсем не понравилось Варе. Хм, а это интересно. Я знаю, что эти двое нравятся друг другу, только Варька гордячка еще та, никогда не признается, что он ей нравится больше, чем просто приятель, а Федя слишком стесняется снова навязываться. Вот и ходят два идиота вокруг друг друга, не решаясь переступить через свою глупую гордость. Помочь им что ли?

— Кать, ты Нику расскажешь? — спросила я, проводив остальных из библиотеки.

— Если ты не против, — ответила подруга. Как я могла быть против? У этих двоих вообще все семимильными шагами к свадьбе шло. Она, конечно, скрывает, но я заметила на запястье один очень примечательный браслетик, который Ник однажды пытался подарить своей лунной кошке. Она тогда его послала, а сейчас… блин, кажись, все мои подруги созрели для брака. И это в восемнадцать-то лет. Куда катится мир? Нет, это, наверное, какой-то вирус. Сначала Ленка подцепила, теперь Катя, и я тоже, кажись на грани. Да какое там на грани, я уже им давно болею. Вот если Диреев вздумает мне предложить, думаете откажусь? Хотя, с этим ритуалом единения, мы как бы уже… того самого… женаты, ой, чур, меня, чур! Вот так вот, не успела в девушках побыть, как я уже замужем, твою мать. Несправедливо. Все у нас с Диреевым неправильно как-то. Сначала постель, потом свидание, закончившееся неудачно, потом расставание, несчастная любовь, а теперь вообще… черте что. И меня это здорово напрягает. Вот, мои подруги любят, ходят на свидания, мечтают, получают цветы и подарки, а я? А на мне браслет, и любимый проходит мимо, словно не замечает. И где тут, скажите мне, справедливость?

О, сегодня опять прошел. И ведь не было в коридоре никого. Глянул только, обжег взглядом, улыбнулся одними уголками губ и дальше двинул. И меня неожиданно так это разозлило, что я повернулась к нему и крикнула:

— А знаешь что, мне надоело. Венька все знает, девочки знают, все всё знают. А я хочу на свидания ходить, целоваться по углам, получать цветы, улыбаться, прикасаться, и слышать всякие глупые нежности от любимого человека. Я хочу на настоящее свидание.

Он повернулся, выгнул бровь, насмешливо на меня посмотрел и… промолчал.

— Вот так всегда, — вздохнула я, глядя на удаляющуюся спину.

А утром, когда я на пробежку собиралась, открыла дверь, а там маленькая корзинка фиалок. Думала сначала, что это Себастиан Веньке такой сюрприз сделал, он у нас любитель говорить языком цветов. Но тут я карточку заметила, на которой было мое имя.

— Надо же, — удивилась я, и открыла ее, а там четверостишье:

Люблю безоглядно, люблю безрассудно. Люблю изнутри, неразумно, подспудно. Люблю нескончаемо, в чем-то наивно, Люблю и развратно, и слишком невинно.

А на следующий день еще один букетик и снова стихи, продолжение этих:

Люблю растревоженно, невообразимо, Люблю потому, что ты просто любима. Люблю осторожно, люблю без опаски, Люблю как принцессу, из девичьей сказки.

И еще один:

Люблю я восторженно, нежно и сладко, Люблю, потому что всё в полном порядке. Люблю изначально, навечно, прекрасно, Люблю так глубинно, что даже опасно.

И еще:

Люблю нерушимо, фундаментально, Люблю единично и феноменально. Люблю я и ласково, и грубовато, Люблю, и любовью бескрайно богатый.

И новый букет:

Люблю горделиво, чувствительно, томно, Люблю и напористо, и слишком скромно. Люблю постоянно, люблю запредельно, Люблю плодотворно и жутко смертельно. Люблю окончательно и неизменно, А ты меня любишь? (Стихи из интернета. Возможное авторство девушки под ником Злата)

Что я могла на это сказать?

Поймала моего упрямого льва в коридоре, подошла, огляделась, убедившись, что никто на нас не смотрит, обняла и прошептала:

— Тебя я люблю не меньше, поверь мне.

Чмокнула в щеку и убежала по своим делам, совершенно счастливая.

— И все же, я жду свидания.

— Как на счет бала?

— Бала? — я притормозила, обернулась, прищурилась.

— День Зимы. Ты и я, смокинг, платье, лимузин.

— А как же твое «мы должны все скрывать. Быть вместе — опасно»? Передумал?

— Не совсем.

— Тогда, значит, у вас наметились какие-то сдвиги, а ты мне не говоришь.

— Ты мне тоже многого не говоришь.

— Например? — теперь настала моя очередь хмуриться.

— Например, о ваших посиделках в библиотеке.

— Как ты. — хотя, чему я удивляюсь, он же всегда все знает. Не удивлюсь, если и имя J. тоже.

— Знаешь что? — возмутилась я.

— Что? — лучезарно улыбнулся он. Вот прямо во все свои тридцать два зуба и так счастливо, так заразительно, что весь мой гнев и обиды растворились, заменяясь ответной улыбкой.

— Хорошо, я пойду с тобой на бал. И мы будем танцевать весь вечер, наконец-то как нормальная пара.

— Обещаю.

— Ладно. Заезжай за мной в восемь, — ответила донельзя довольная я. Выпросила таки свидание, и не какое-то свидание, а самое что ни на есть грандиозное. Это свидание пройдет в Дмитриевском дворце через две недели, семнадцатого декабря, на глазах у всех мы объявим о наших отношениях, о нашей любви и больше никто, никто и ничто не сможет нас разлучить. Ведь он обещал, а мой Диреев всегда выполняет свои обещания.

С той фундаментальной встречи в нашей комнате прошла неделя. И теперь, каждый раз заходя туда, мы все меньше ее узнавали. Во-первых, цветы. Что Диреев, что Себастиан, оба словно соревновались между собой, кто больше подарит. Теперь полкомнаты заставили фиалки, а вторую половину розы. Запах стоял непередаваемый. Даже Варечка, наша ледышка бесчувственная, начала завидовать. Во-вторых, стены. Мы освободили одну, чтобы начать создавать картину из нитей и зацепок, как раньше я с Крысом делала. Здесь было все, все, что удалось выяснить за неделю.

Центром всего были стихи и то, что удавалось перевести Варе, которой я нехотя, но все же отдала дневник Бальтазара.

От стихов велась нить к артефактнику регистратору по фамилии Отто. Наш неуловимый J.. Кристине мало что удалось выяснить, в основном какие-то обрывки. Если Эмир Отто был очень знаменит, то о его ученике, о его племяннике не упоминалось вовсе. Мы знали только, что после ухода на пенсию, Эмир жил в Чехии. Совпадение или закономерность? Он умер не так давно, всего каких-то десять лет назад. Учеников не брал никогда, в последние годы слыл чудоковатым затворником. А вот его дом сохранился до сих пор. Я попросила Крыса выяснить, кому он принадлежит, и что там сейчас находится, быть может там люди живут. Кто знает? Но пока ответа не было. А я надеялась услышать его уже в живую, не через зеркало. Ведь очень скоро, всего через каких-то три дня они будут здесь. Ева, Владимир Рейнер и мой любимый хранитель.