Священный огонь - Стерлинг Брюс - Страница 68

– О господи! – без тени смущения воскликнула Элен. – Я никогда не отличалась тактичностью и, видимо, уже не научусь. И правда, что я себе позволяю? Я должна от всей души извиниться перед вашим другом Йозефом. – Она встала и направилась к барной стойке.

– Бог ты мой, – медленно проговорила Майа, наблюдая за удалявшейся Элен, – я никогда, никогда не видела такой...

Поль еле слышно кашлянул – более тихого покашливания нельзя было себе вообразить – и поглядел на ее ноги. Майа осеклась и тоже опустила глаза. Одна из беленьких собачек Элен смотрела на нее с холодным изучающим интересом инопланетянина.

В баре появилась Бубуль. Трезвая и встревоженная.

– Чао, Майа.

– Чао, Бубуль.

– Наши девочки решили подышать воздухом. Ты к нам не присоединишься? На минуту.

– Разумеется, дорогая. – Майа бросила на Поля короткий выразительный взгляд, он в ответ бросил на нее такой мужественный, галантный, но предостерегающий взор, что ей захотелось привязать к нему шелковое знамя.

Майа двинулась следом за Бубуль, пройдя через заднюю дверь бара, а затем одолела четыре пролета крутых ступеней с железными перилами. У Бубуль на руках была обезьяна. И Майа впервые обрадовалась, увидев обезьяну.

Бубуль провела ее через заваленный всяким хламом черный ход, потом снова вверх по железной лестнице. Она распахнула тяжелую деревянную дверь, и они очутились на скате старой черепичной крыши. Приближалась весна, и пражские зимние облака наконец расступились. Небо освещали весенние звезды.

Потайная дверь громко хлопнула за Бубуль.

– Я думаю, что сейчас мы можем поболтать без всяких опасений.

– Почему эта ищейка явилась сюда?

– Иногда она заходит, – мрачно ответила Бубуль. – Ничего с этим не поделаешь.

Ночь выдалась холодной и тихой. Обезьяна что-то огорченно бормотала.

– Успокойся, мой Патапуфф. Будь умницей, – упрекнула Бубуль своего любимца по-французски. – Сегодня ты должен меня охранять.

Похоже, что Патапуфф понял ее слова. Он поправил свою крохотную шляпку и посмотрел со всей свирепостью, на которую был способен зверь весом в два килограмма.

Майа вместе с Бубуль вскарабкалась на конек крыши, где они с трудом примостились на узкой полосе вогнутой зеленой черепицы.

Дверка снова открылась. На крышу поднялись Бенедетта и Нико.

– Она что же, всю ночь здесь будет? – встревоженно спросила Бенедетта.

Бубуль пожала плечами и чихнула.

– Я не знаю. Ты и твои подружки так скрытны, что я не могла сказать, даже если бы захотела.

– Чао, Нико, – поздоровалась Майа. Она спустилась ниже и помогла Нико залезть на конек.

– Прежде мы близко не сталкивались, – заметил Нико. – Но помню, как вы общались в Сети. Очень забавно.

– Рада слышать.

– Я решил, что излечился от сглаза вашей подружки Клаудии. Как бы то ни было, вы мне нравитесь.

– Очень мило с вашей стороны, дорогой Нико.

– Как холодно, – пожаловалась Бубуль, крепко стиснув руки. – Конечно, глупо, что из-за вдовы мы здесь прячемся. За пару марок я бы вернулась и надавала ей пощечин.

– А почему они называют ее вдовой? – полюбопытствовала Майа. Все четверо сбились, как птички, на пике крыши. Атмосфера располагала к доверительной болтовне.

– Знаешь, для большинства женщин в определенном возрасте секс перестает что-либо значить. Но не для вдовы. Она все время выходит замуж.

– И все время выходит замуж за одинаковых мужчин, – добавила Бенедетта. – За художников. В высшей степени склонных к саморазрушению.

– Она выходит замуж за мертвецов в сорок лет, – заявил Нико. – И так всякий раз.

– Она пытается спасти бедных, одаренных ребят от них самих, – заключила Бенедетта.

– И ей это удается? – задала вопрос Майа.

– Шестеро из них уже умерли, – отозвалась Бубуль.

– Обидно, – заметила Майа.

– А я ее за это очень уважаю, – сказала Бенедетта. – Она никогда не выходит замуж за успешных мужиков. Она заботится о них, создает условия для работы.

– И каждый парень в ее постели боится умереть. Каждый! – с улыбкой произнес Нико.

Бубуль кивнула.

– Зато потом она продает их работы за очень большие деньги! Создает им репутацию. Та еще штучка! Разве ты не знала?

– Понимаю, – проговорила Майа. – В таком случае для них это последний шанс. Стоит рисковать. Благотворительность задним числом.

Бенедетта чихнула и взмахнула рукой:

– Должно быть, ты гадаешь, почему я позвала тебя сюда.

– Ну так скажи, – сказала Майа, подперев руками подбородок.

– Дорогая, сегодня мы хотим принять тебя в нашу компанию.

– Правда?

– Но сперва нам надо устроить тебе небольшую проверку.

– Небольшую проверку. Ну конечно.

Бенедетта жестом указала в конец крыши, туда, где был бар. Там возвышался широкий металлический круг плоской тарелки. Спутниковая антенна Клауса. Она находилась примерно в двадцати метрах от них.

– И что? – сказала Майа.

Бенедетта вынула из волос шпильку, нашла на ней маленькую кнопку, затем осторожно наклонилась и дотронулась до керамической поверхности черепицы. Вспыхнувшие искры взлетели вверх. Крышу заволокла тьма.

– Распишись в списке наших членов, – сказала Бенедетта и отдала Майе шпильку.

– Великолепно. Хорошая мысль. Где я должна расписаться?

– Вон там. – Бенедетта указала на спутниковую тарелку.

– Иди туда, – подтвердил Нико.

– Вы имеете в виду, что мне надо пройти по гребню крыши.

– Сообразительная, – обратилась Бубуль к Нико. Тот согласно кивнул головой.

– Значит, мне надо просто пройти в темноте по острому гребню черепичной крыши на уровне четвертого этажа, – уточнила Майа. – Вы же этого от меня хотите? Верно?

– Ты помнишь, – спокойно спросила ее Бенедетта, – свою энергичную римскую подружку? Натали?

– Натали. Разумеется. А что с ней случилось?

– Ты просила меня немного присмотреть за твоей подружкой Натали.

– Да, так и было.

– Я выполнила твою просьбу, – продолжала Бенедетта. – Познакомилась с Натали. Она бы никогда не смогла пройти проверку. И знаешь почему? Потому что она остановилась бы на середине и поняла, что боится. Страх просто убил бы ее. От темноты и всего другого у нее сильнее забилось бы сердце, и она бы оступилась. Покатилась бы по крыше. К самому краю. Хоп-хоп-хоп – по черепице. А затем слетела бы вниз, на холодную старую мостовую. Если бы повезло, она бы разбилась сразу.

– Но поскольку ты такая же, как мы, тебе бояться нечего, – подбодрила ее Бубуль.

– Это только кажется рискованным, – подбодрил Нико.

– Если бы эта черепица лежала на земле в старом парке, по ней бы прошел любой дурак, – сказала Бенедетта. – Никто не соскользнул бы и не упал. Черепица не опасна. Опасность таится у тебя внутри. В твоей голове, в твоем сердце. Опасно твое «я», а не что-то другое. Если ты владеешь собой, то сможешь расписаться на антенне и вернуться к нам. Это так же безопасно, как попрыгать на кровати. Нет, дорогая, даже безопаснее, потому что в мире есть еще и мужчины. Но пройти под самыми звездами – что же, это в тебе есть или этого в тебе нет.

– Иди и распишись для нас, дорогая, – напутствовала ее Бубуль.

– А потом возвращайся и стань нашей сестрой, – проговорил Нико.

Майа поглядела на них. Они были совершенно серьезны. Именно это они и имели в виду. Именно так они жили.

– Что же, я не собираюсь нестись туда сломя голову, – откликнулась она, сняла туфли и встала. Хорошо, что Новак немного научил ее правильной походке. Она устремила взгляд на светящуюся тарелку и двинулась по гребню крыши. Ничто не могло ее остановить. Она была совершенно счастлива и уверена в себе. Добравшись до цели, она написала:

МИА ЗИЕМАНН БЫЛА ЗДЕСЬ

В свете звезд ее имя очень хорошо смотрелось рядом с другими именами. Она пририсовала картинку. Путь назад оказался труднее, потому что босые ноги замерзли. Черепица больно впивалась в ступни, она замедлила шаг. В голову полезли всякие мысли. Она не упадет, это уже было ясно, но ее пронзила ясная и жуткая мысль, что она может броситься с крыши вниз. В этой мысли было что-то страшно притягательное. Если она была Миа Зиеманн, как только что она о себе заявила, то эта частица Миа Зиеманн больше не находила себе покоя. Эта большая и сугубо человеческая часть Миа Зиеманн и правда устала от жизни и стремилась к смерти, хотя и опасалась ее. Но теперь она стала гораздо сильнее.