Царь зверей (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 56

Электричка ползла со всеми остановками, а потом ещё пропускала «Стрижей». Песни и пляски, хороводы, попрошайки и продавцы всякой всячины – всё это не менялось ещё со времён моего детства и юности моих родителей. Разве что сами электрички стали приличней и валидаторы теперь были на входе в вагон. До прибытия спасательного бота оставалось девять часов.

Выскочив на Брусничной, я удивился, что электрички тут ещё останавливаются. Обшарпанная платформа, непривычно покосившиеся и размокшие от дождей расписания, и заросшая лестница, ведущая к просёлочной дороге. И тут, обернувшись, я понял. Что вышел не один.

На платформе вместе со мной стояли и изучали расписание женщина и мужчина в возрасте примерно под 70, одетые в резиновые сапоги и старые холщовые дождевики. В руках оба держали огромные плетёные корзинки – ни дать, ни взять грибники. Или ягодники. Станция же не просто так называется Брусничная?

Прислушавшись, я понял, что говорят обо мне.

- А одет-то как? Как на прогулку вышел – кто ж так собирает?

- Да ладно тебе, дед, может, парнишка фотограф какой или турист…

Надо быстрее двигаться и отрываться от них – лишние глаза мне ни к чему.

- Молодой человек! – поздно…

Я кивнул:

- День добрый.

- А… Здравствуйте! – улыбнулась женщина. – Вы ведь тоже за ягодами?

- Нет, я в деревню приехал. К бабушке.

Лицо женщины вытянулось, а мужчина подозрительно прищурился.

- В смысле, в деревню, где бабушка жила с дедом. На дом посмотреть хочу.

Пожилая пара расслабилась.

- Так ведь что на него смотреть – всё равно не купит никто. У нас у самих тут домик, в Пчеловодах. Уж и скинули до самого минимума, всё равно никто не интересуется. Всё ведь разорено тут, порушено, - сетовала женщина. Её супруг молча поддакивал, кивая головой.

Восемь часов до прибытия бота…

- Мы и сами-то тут не живём лет 15, тогда ещё хоть колхоз был, но весь разваливался уже. А потом все уезжать стали, деревня сейчас никому не нужна.

Старушка продолжала рассказывать о старых временах и о том, как правительство окончательно добило деревни, а дед тем временем отошёл за кусты. Добрые милые старики, как же вы мне уже надоели…

- Да отстань ты уже от парня, вон он весь аж трясётся, бежать хочет, видимо, - это вернулся из-за кустов старик.

Женщина всплеснула руками:

- Ой, и правда, заболтала я вас! Где хоть дом-то бабушкин с дедушкой?

- В Никитском, - соврал я. Когда меня будут искать, эта пара наверняка будет давать показания. Хотя, какая мне разница, в конце концов? Что в Никитском меня будут искать, что в Медвежьем Бору, что в Пчеловодах. Я уже буду далеко от Земли и грустить по мне всё равно некому. Разве что Сашке и Аньке Ефремовой – похоже, она так ко мне неровно и дышит. Вот и пусть дышит дальше, подумал я зло. Без меня.

- Извините меня, я пойду, - сделал я виноватый вид. – Хочу на ближайшую электричку ещё успеть.

Дед замахал руками, даже не посмотрев в мою сторону, а старушка пожелала счастливой дороги. Если бы вы, бабушка, знали, куда эта дорога ведёт и, самое главное, где будет пролегать…

По пути я прошёл несколько деревень, названия которых я не помнил, а указательные таблички истёрлись от времени так, что было не прочитать. Да и смысла, в общем-то не было.

Когда я добрался до Медвежьего Бора, оставалось ещё около шести часов. Можно было зайти в дом дедушки с бабушкой и переждать время там. Без труда найдя покосившуюся халупу, бывшую когда-то ярким и уютным домиком, где я проводил летние каникулы, открыл трухлявую дверь и зашёл внутрь.

Из дома почти ничего не вынесли. Видимо, ценности многолетней давности не привлекали воров и бомжей. Старый ковёр так и висел на стене, только один угол отошёл. Стол, стулья, лавка у печки – всё это смутно напомнило детство, когда мы с моими двоюродными братьями из Усть-Камчатска бегали на рыбалку, а потом возвращались с полными вёдрами мелочи и кормили бабушкиных котов. С братьями я потерял связь ещё лет десять назад. Да и им я, скорее всего, был неинтересен. Они мечтали, когда вырастут, держать икорный бизнес в районе, поэтому векторы наших ценностей начали расходиться уже тогда. Но всё-таки в детстве нам было хорошо вместе.

Незаметно за воспоминаниями прошли шесть часов. Я вышел на улицу и принялся ждать. Было непривычно тихо – самая настоящая мёртвая тишина. И почему-то похолодало. В воздухе начало пахнуть озоном, а температура понизилась настолько, что я начал стучать зубами. Волосы на голове и на всём остальном теле зашевелились.

На другом конце деревни с неба спустилась прозрачная тень. Наверное, это они… И точно – призрачный силуэт оформился в тёмно-синюю капсулу со слегка выступающим оперением. Стало немного не по себе. Я, конечно, привык инопланетянам и прочим монстрам в Игре, но здесь… Здесь ощущения были иными. Борт спасательной капсулы или катера, или бота – как там правильно? – открылся, и оттуда вышли две высокие фигуры в тёмных комбинезонах. Замерев на секунду, я собрался с силами и пошёл навстречу.

Чем ближе я подходил к боту, тем холоднее было, а трава вокруг даже покрылась инеем. Что же это за хрень такая? Я думал, наоборот, жарко будет – языки пламени, реактивные струи и всё такое…

Фигуры в комбинезонах оказались обезьяноподобными гуманоидами, почти неотличимыми от Солонима. Один из них молча протянул мне что-то наподобие «яблочного» наладонника, на экране которого светилась виртуальная клавиатура. Когда я увидел привычную кириллицу, меня даже передёрнуло, и только потом запоздало пришло понимание, что стандартный язык Земли для инопланетян – русский. Благодаря мне.

Предательски дрожащими пальцами я набрал своё имя и кодовое слово, указанное мной в заявке на гражданство. Пока я это делал, указательный чем-то неприятно кольнуло, и по экрану растеклась струйка крови. Странный способ проверить ДНК… Наладонник издал мелодичный звук, а мои записи засветились синим.

- Добро пожаловать на борт, - сказала одна из обезьян на чистейшем русском.

И вот после этого я чуть не грохнулся в обморок как тургеневская барышня. Дальнейшее я помнил уже как в тумане. При старте меня затошнило, кажется, даже вырвало, и я снова едва не лишился чувств. Затем меня упаковали в какую-то капсулу, напоминающую пластиковый гроб, и пустили приятно пахнущий газ. Вроде, я даже сопротивлялся и почти заехал одному из инопланетчиков по лбу. Не помню. Возможно, это мне просто приснилось.

После того, как я проснулся, мне объяснили, что поместили меня в медицинскую капсулу, так как боялись, что я просто не выдержу гиперпространственного прыжка. Говорили мы с обезьянами по-русски, к чему я постепенно привыкал – после прыжка мы летели уже на межзвёздных, а ближе к посадке на планетарных, так что времени было достаточно. Наконец корабль завис на орбите Мираха, а один из соотечественников Солонима пихнул меня в бок и гордо указал на иллюминатор. Я прильнул к прозрачному материалу, который не запотевал от дыхания и не пачкался от моего кожного жира, и увидел планету, похожую на нашу Землю, как её показывают на фото с орбиты и в фантастических фильмах. Только очертания материков были другими и ярких светящихся точек на тёмной стороне было гораздо больше, чем у нас. Похоже, Мирах был густо заселён.

Посадку мы совершили на том же спасательном боте. Меня опять затошнило, но к счастью не вырвало, а один из мирахцев даже одобрительно похлопал меня по плечу. В открывшийся люк пахнуло каким-то странным воздухом – чистым, но в то же время тяжёлым и немного обжигающим. На трясущихся ногах я спустился по трапу на идеально ровную бетонированную площадку. Во всяком случае, мне показалось, что она была бетонированная. Или же это был просто похожий на бетон материал.

Вдалеке виднелось огромное здание с заострёнными линиями, шпилями и полусферами, небо было чёрным, облака серыми, а нависшая над площадкой местная луна – свинцовой и какой-то пугающей. Да, ночи на Мирахе, пожалуй, мрачноваты.