Всё, что душа пожелает, или Фактор Аладдина - Кэнфилд Джек - Страница 4

4

Как бы то ни было, в итоге мы перестали понимать и ощущать, чего нам по-настоящему хочется, поскольку подобные чувства и особенно попытки выразить их оказывались для нас «травмоопасными». Гораздо легче оказалось впасть в состояние апатии. В конце концов обращенные к нам вопросы типа: «Чем бы ты хотел заняться сегодня вечером?» – стали неизменно вызывать вялые ответы вроде: «Сам не знаю» или «А мне без разницы».

В общем, когда нас спрашивают, чего мы хотим, мы попросту теряемся.

Мы не знаем, как надо просить

Большинству из нас никогда не довелось познакомиться ни с единой моделью того, как следует ясно и недвусмысленно обращаться с просьбами, а также не приходилось получать каких-либо инструкций на сей счет. Большинство школ и прочих учебных заведений не учат своих питомцев навыкам общения. А вот что мы чаще всего действительно видим в окружающих нас людях, причем с избытком, – так это ворчание, нытье, стенания и жалобы, но только не четкие и конкретно адресованные просьбы о кардинальном изменении ситуации. Столь же часто мы видим со стороны «обиженных жизнью» инсинуации, туманные намеки и неопределенные формулировки, но очень редко наблюдаем прямое и непосредственное выражение их человеческих потребностей, нужд и желаний. Если мы понятия не имеем, как используют на практике эти и подобные навыки, нам будет очень трудно изучить их, овладеть ими и сделать неотъемлемой частью собственной жизни.

Со мной никогда не говорили об умении просить или хотя бы о чем-либо подобном. Я знал только одно – мой отец на протяжении всей своей жизни никогда и никого ни о чем не просил. Мне не приходилось видеть, чтобы он попросил кого-то хоть о какой-нибудь мелочи. Пока я пребывал под родительской опекой, в моем доме такой модели поведения просто не существовало, я поневоле вырос, думая, что человек, а уж тем более мужчина, существо полностью самостоятельное и самодостаточное.

Рон Халник, автор книги «Financial freedom in 8 minutes a day»

Ребенком я ни разу не видела, чтобы моя мать кого-нибудь о чем-то просила. В детстве у меня не было перед глазами сильных женщин, которые могли послужить мне примером для подражания, или так называемыми ролевыми моделями. Да и вообще, в моем окружении не было сколько-нибудь успешных женщин.

Барбара де Анджелис

2. Ошибочные убеждения

Второй сдерживающий нас фактор – это негативные убеждения, которые когда-то оказались запрограммированными в нашем подсознании, а теперь безмолвно управляют едва ли ни всеми нашими действиями.

Наша сегодняшняя жизнь есть результат наших прежних мыслей.

«Дхаммапада»[4]

Человек есть то, во что он верит.

Антон ЧеховОткуда у нас эти убеждения?

Мы рождаемся с пустым банком данных, который необходимо заполнить и запрограммировать. Просить и получать то, чего мы хотим, многим из нас мешают всевозможные негативные убеждения, которые мы позаимствовали у своих родителей, учителей, проповедников, у друзей, коллег и ровесников, а также из иных источников, в том числе из СМИ. Подобная культурная обусловленность может сильно зажать или даже парализовать нас.

Нас учат, что лучше давать, нежели получать, что если бы кто-нибудь действительно любил нас, то нам не понадобилось бы этого человека ни о чем просить, ибо он дал бы нам это безо всяких просьб с нашей стороны, и что нуждаться в чем-либо, а тем более озвучивать такую нужду – это открытое проявление слабости. На основании постигших нас неудач и болезненного жизненного опыта мы усвоили, что если ты будешь скромным в своих желаниях, то тебя заведомо не ждет разочарование. А еще нам вбивали в голову, что не следует ожидать от людей слишком многого, как это делал твой отец или кто-то из близких, – словом, что гораздо безопаснее держать рот закрытым и выглядеть дураком, чем открыть его и развеять все сомнения.

Мы запрограммированы своими родителями

Именно в силу родительского воспитания мне и в голову не приходило кого-то о чем-нибудь просить. Помнится, бабушка имела обыкновение давать мне мелкие деньги. И когда она вручала мне какую-либо сумму, предполагалось, что я должен всячески сопротивляться этому. Такая реакция с моей стороны представляла собой словно правило своеобразной игры. Мои родители назидательно говорили: «Не бери денег ни от бабушки, ни от дедушки», – а те настаивали: «Нет-нет, бери, внучек». Вслух я всегда отвечал им: «Спасибо, не надо», – а в глубине души мне страшно хотелось заполучить эти денежки и купить себе что-либо вкусненькое. Но потом бабушка или дедушка чуть ли не силой запихивали купюры тебе в рукав или в какой-нибудь задний кармашек, после чего ты наконец вздыхал: «Ну ладно, пусть будет по-вашему». Таковы уж были правила этой нехитрой игры.

Помню, однажды я пришел в гости к бабушке, а поскольку она всегда вручала мне деньги, я задал вопрос сам:

– Бабуля, а сегодня ты мне что-нибудь дашь?

Но тут она вдруг посмотрела на меня строго и сказала:

– Тим, никогда не проси деньги!

Для меня эти слова стали настоящим потрясением – можно сказать, повергли в шок. Я был маленьким ребенком, и мне казалось очевидным, что если они хотят дать мне деньги, а я хочу их получить, то вполне могу открыто попросить об этом. Но, оказывается, существовало неписаное правило, такие не высказываемые вслух принципы поведения, которые гласили, что детям положено быть раболепными и подобострастными – короче говоря, детей надлежит видеть, но ни в коем разе не слышать. Мне думается, большой роли мы в ту пору не играли и значили очень немного.

Тим Пиринг

Многие из нас выросли в домах, где наши желания игнорировались, не принимались во внимание, высмеивались или подавлялись. Наши просьбы и чаяния не считались чем-то важным. Нам не давали возможности выбора, не спрашивали о наших предпочтениях и не выслушивали наших запросов. Мы были людьми второго сорта, которым полагалось съедать то, что перед ними поставили на стол, носить то, что им велели надеть на себя, и говорить лишь в том случае, когда к ним обращались.

Присмотритесь, не напоминает ли вам любая из последующих фраз ваши детские годы или – что, пожалуй, даже еще страшнее, – то, как вы сами выполняете собственные родительские обязанности:

• Хватит надоедать мне своим вечным нытьем и бесконечными вопросами.

• Прекрати мучить свою мать.

• Оставь бабушку в покое.

• Я не хочу даже слышать об этом!

• Сейчас у меня нет на это ни минуты.

• О нет, только не лезь ко мне снова! Чего ты хочешь от меня на сей раз?

• Ты страшный эгоист. Единственное, о чем ты вообще думаешь, – так это только о себе.

• Ты никогда не берешь в расчет ничьих интересов, кроме своих собственных.

• Так вот, милая барышня, или будет как сказала я – или ты мне не дочь!

• Пока ты живешь в моем доме, будешь соблюдать мои правила.

• Если тебе не нравится жить здесь, можешь убираться.

• Если ты не в состоянии сказать что-нибудь хорошее, не говори ничего вообще.

• Когда мне понадобится услышать твое мнение, я дам тебе об этом знать.

• Поторопись – у нас куча дел.

• Мне неинтересно, чего хочешь ты.

• Просто закрой рот и делай то, что тебе говорят.

• Если только ты будешь держать рот на замке и следовать моим указаниям, все пройдет прекрасно.

• Делай так, как тебе сказано!

Мы запрограммированы в школе

Если вы просите учителя помочь вам, то ребята называют вас подлизой, выскочкой или учительским прихвостнем. Во многих школах дело поставлено так, что если вы поступаете, как положено разумному ученику, и просите учителя объяснить вам какую-нибудь вещь, то вас обвиняют в подхалимаже.