Где бы ты ни скрывалась - Хейнс Элизабет - Страница 44

— Не знаю, — сказала я, пряча руки. — Наверное, поцарапалась где-нибудь.

Луиза и Клэр обменялись тревожными взглядами, и Луиза начала подкрашивать мои размазавшиеся ресницы.

— Ну вот, хороша как всегда, ничего не заметно. — Она отступила в сторону и развернула меня лицом к зеркалу.

В первое мгновение я даже не узнала себя.

— Ладно, пошли. Ли, наверное, гадает, что мы тут делаем.

— А где Ли? — Голос мой предательски дрогнул.

— Ждет в коридоре. Он и вызвал меня с танцпола. Сказал, что тебе нездоровится.

— О! — Я не двинулась с места.

— Кэтрин, как тебе все-таки повезло! — Клэр снова обняла меня. — Он чертовски хорош и так любит тебя! Хотела бы я, чтобы меня кто-нибудь любил хоть вполовину так сильно, как Ли.

— Это… иногда бывает слишком, понимаешь? — пробормотала я.

В туалет снова набежали девицы, столпились около раковины, что-то крича друг дружке.

Луиза поцеловала меня в щеку:

— Слишком? Глупышка, мы же всегда мечтали об этом, помнишь? Чтобы прекрасный принц смотрел на тебя большими глазами… Чтобы стоял в коридоре перед туалетом, терпеливо ожидая, когда тебе станет легче… Нас, Кэтрин, постоянно приучают к обратному — всем насрать, как мы себя чувствуем. А для Ли ты номер один в жизни, мир без тебя не существует. Черт, Кэтрин, как ты можешь сомневаться? Из всех нас ты самая везучая, вытащила самый счастливый билет!

И что я могла на это ответить? Впрочем, Луиза и не ожидала ответа; вдвоем с Клэр они уже тянули меня к двери.

С трудом изображая счастливую улыбку, я постаралась не думать о том, что меня ждет дома.

Суббота, 12 января 2008 года

Мы шли к метро. Только начинало светать, и прохожих почти не было. Суббота!

— А я думала, ты со мной не разговариваешь, — трясясь от холода, пробормотала я.

— Что? Почему это?

— Ну, я думала, что ты обиделся после того, как я сбежала.

— Ах, ты про Рождество! Я здорово набрался тогда, плохо помню… да и вообще, когда это было!

Вчера вечером он прислал мне эсэмэс: «Привет, есть планы на завтра? Если нет, поехали со мной. Будь готова к 7 утра. С.».

Через полчаса мы уже были на вокзале и рассматривали расписание поездов, а я была завернута в огромную куртку Стюарта, предназначенную, наверное, для экспедиций в Антарктиду. На всякий случай он надел на меня еще ушанку и перчатки. В этой куртке я, наверное, напоминала сиротку, но куртка сделала свое доброе дело: я перестала трястись.

Светало, серое зимнее солнце с трудом пробивалось сквозь плотную пелену облаков. На вокзале, кроме нас, почти никого не было, только стайка голодных голубей, суетливо тряся головой, подбирала хлебные крошки. Уборщик полировал пол широким пылесосом, словно нарочно направляя его на стоящих перед расписанием туристов: они вздрагивали, когда он наезжал на них этим пылесосом, и переносили свои чемоданы подальше.

— Четырнадцатая платформа, — сказал Стюарт. — Идем.

В поезде было тепло. Мы уселись на противоположные сиденья; я с сожалением сняла благословенную куртку, и Стюарт убрал ее на полку для багажа.

— Наверное, мне придется целый день таскать ее в руках, — сказала я.

— Не думаю, там обычно ветрено, так что она тебе пригодится.

Он оказался прав. В Брайтоне было жутко ветрено и жутко холодно. Мы спустились к морю — там ветер дул еще свирепее. Я нахлобучила шапку на самые брови, надвинула капюшон, а Стюарт на всякий случай держал меня за руку, чтобы не унесло ветром. Море бурлило — волны роняли клочья белой пены, которую ветер поднимал в небо и швырял нам в лицо. Мы постояли, держась за сине-белые поручни брайтонского пирса, поражаясь мощи морской стихии.

Стюарт что-то сказал, но ветер унес его слова за горизонт. Тогда он молча взял меня за руку и повел в спасительное убежище боковых улочек. Несмотря на раннее время, магазины были заполнены туристами — начались новогодние распродажи. Мы зашли в один из таких магазинов, и я купила себе теплую синюю шапку, к которой прилагались бесплатные перчатки, отдала Стюарту его ушанку. Мы немного погуляли, а затем забрели в знаменитые «Лейнз» — торговые кварталы. По узеньким улочкам бродили толпы, зато ветра там почти не ощущалось и атмосфера царила самая праздничная.

Но меня не покидало чувство, что Ли где-то рядом.

Пару раз я уже схватилась за сердце: сначала мимо прошел светловолосый мужчина в синей куртке — я спряталась за спину Стюарта. А потом, когда мы стояли у моря, увидев молодую пару, выгуливавшую пекинеса, я чуть не грохнулась в обморок от испуга. И ведь прекрасно понимала, что Ли никак не может идти рядом с женщиной и ее — господи! — крошечной собачкой, но ничего не могла с собой поделать.

Приближалось десять часов, мне пора было пить чай, и мы зашли в кафетерий рядом с маленькой площадью, где пожилой уличный музыкант замерзшими пальцами играл на гитаре, немудреный такой мотив. Мы забрались в угол, сели за деревянный стол и заказали свежих булочек и чай в чайничке.

Тут в кофейню вошел высокий мужчина, сердце мое снова ухнуло куда-то в желудок.

— Что с тобой? — спросил Стюарт.

С огромным трудом я взяла себя в руки:

— Ничего… Так что ты говорил?

— Это ты его так боишься? — спросил он, понижая голос.

Я кивнула:

— Все в порядке… п-пожалуйста, не беспокойся.

— Как его звали?

Я промолчала. Я не хотела говорить об этом, но Стюарт буравил меня взглядом, и я понимала, что он не отстанет, пока не услышит ответ. Он меня не торопил, просто терпеливо ждал, когда я заговорю снова.

— Ли… — выдавила я наконец. — Его звали Ли.

Он кивнул:

— Понятно. И тебе кажется, что ты везде встречаешь его.

— Да. — Губы у меня задрожали, я опустила глаза. Сама того не замечая, я так сильно сжала руки, что на ладони отпечатались красные следы от ногтей.

— Успокойся, — сказал Стюарт. — Все нормально, это часть процесса выздоровления. Не надо сопротивляться ему. Просто расслабься, не борись со страхом, осознай, что он живет в тебе.

— Да я все время видела его, все эти годы, пока он сидел в тюрьме.

Через мое плечо Стюарт глянул в зал.

— Слушай, тот мужчина заказал себе кофе, сел за столик и сейчас читает газету, — сказал он. — Хочешь посмотри сама.

Я взглянула на него как на сумасшедшего, но он только ухмыльнулся.

— Не бойся, — сказал он. — Я с тобой. Никакой опасности. Обернись и посмотри.

Сама не веря тому, что я делаю, я повернулась и пробежала взглядом по сумрачному залу: ряды столов темного дерева, несколько посетителей, семья с маленькими детьми, заказавшими мороженое, а в самом дальнем углу — высокий блондин, просматривающий «Дейли экспресс».

Сердце привычно подскочило к горлу, внутренний голос вскричал: «Опасность! Беги!» — и я схватила Стюарта за руку. Я уже знала, что это не Ли, но это не останавливало ужас, не уменьшало панику. Только невероятным усилием воли я заставила себя не отводить глаза. Этот мужчина был значительно старше Ли, волосы скорее седые, чем русые, кожа вокруг глаз покрыта сетью морщин, лицо более вытянутое. Да и весил он фунтов на двадцать меньше, чем Ли.

Мужчина почувствовал мой взгляд и поднял глаза. Наши взгляды встретились, и он вдруг улыбнулся. Моя паника тут же прошла — он сразу превратился в обычного незнакомца, наслаждающегося чашкой горячего крепкого кофе. Я тоже нерешительно улыбнулась и опустила глаза.

— Ну что, лучше стало? — спросил Стюарт, наливая мне чай.

— Да, спасибо.

— Знаешь, а ты храбрее, чем кажешься, — заметил он. — Не всякий бы смог вот так взять и уставиться на совершенно незнакомого человека.

— Может быть.

Я откинулась на стуле, отпила глоток чая. Он показался мне восхитительным.

Мы бродили по торговым улочкам, и я улыбалась. Даже солнце ненадолго вышло из-за туч, чтобы порадоваться вместе со мной. Мы отправились назад к морю, нашли на берегу небольшой навес и, спрятавшись от ветра, наблюдали, как чайки, сидящие на перилах причала, пытаются удержать равновесие. Над морем висели черные тучи; на фоне мрачного горизонта солнечные лучи казались особенно яркими.