Удар молнии - Стил Даниэла - Страница 88

Алекс улыбнулась. Какой милый мальчик. И какой глупый. Она умирает. Зачем ему умирающая подруга? Помогать ей — пустая трата времени.

— Я не могу. У меня много работы.

— На этой неделе никто на работу не выйдет, и потом, мы же все закончили.

— Хорошо, — слабо улыбнулась она, чувствуя очередную волну тошноты. Голод только ослабил ее, и она это прекрасно знала. — Я тебе вру. Но я все равно не могу никуда поехать.

— А где твоя дочь? — спросил Брок, не желая отпускать ее без борьбы. Ему очень хотелось, чтобы она с ним поехала. Он считал, что это только пойдет ей на пользу, да и Лиз согласилась с ним, когда он с ней посоветовался.

Алекс нужно было развеяться, и свежий воздух в умеренных количествах не помешал бы.

— Аннабел во Флориде, — ответила она. — Вместе с Сэмом и, возможно, его подружкой.

Алекс произносила слова с расстановкой — от голода и жажды у нее немного кружилась голова.

— Он что, сам тебе об этом сказал? — с некоторым раздражением спросил Брок. Он начинал считать Сэма последней сволочью, не заслуживавшим такой женщины, как Алекс, но чувствовал, что даже его положение друга не позволяет ему сказать об этом в открытую.

— Я видела их вместе накануне Рождества. Она очень молодая и очень красивая. И я уверена, что у нее всего по паре.

Сэм так любит совершенство.

Она говорила, как пьяная, и Брок забеспокоился еще сильнее.

— Алекс, как ты себя чувствуешь? — спросил он, глядя на часы и прикидывая, сколько времени ему потребуется на то, чтобы добраться до нее. Может, позвонить Лиз, чтобы она приехала к ней? Брок раздумывал. Ему не нравились ее голос и то, что она совершенно одна. Он боялся, что в таком состоянии она может немного тронуться.

— Ничего, — спокойно солгала она, лежа с закрытыми глазами, чтобы ее не стошнило. — Сегодня выпали последние волосы. Теперь я выгляжу намного аккуратнее.

— Ляг и отдохни. Я перезвоню в течение часа. Слышишь?

— Слышу, — сонно ответила она, положила трубку и забыла о Броке. Ей хотелось забыть обо всем. Ничего не есть в течение шести дней отсутствия Аннабел — и по возвращении они найдут ее труп. Все очень просто. Гораздо проще, чем умереть от химиотерапии. С этими мыслями Алекс провалилась в сон, но через некоторое время ее разбудил какой-то звук — будильник или звонок. Сначала она попыталась не обращать на него внимания, но потом поняла, что звонят в дверь. Кто бы это мог быть, подумала она, не вставая с постели. Она решила не вставать, но звонящий был весьма настойчив. Когда от звонков он перешел к методичному стуку в дверь, Алекс накинула халат, подошла к двери и заглянула в глазок. Это был Брок Стивенс. Алекс настолько удивилась, что открыла дверь. Некоторое время они стояли друг напротив друга молча — она в бежевом кашемировом халате, он — в грубом свитере и парке, вельветовых штанах и тяжелых ботинках. От Брока пахло свежим зимним воздухом, но взгляд у него был очень обеспокоенный.

— Господи, как же ты меня напугала, — наконец вымолвил он.

— Чем? — Алекс была заторможенная, и ее шатало, но Брок слишком хорошо ее знал, чтобы подумать, что она действительно напилась. Скорее всего ей просто было очень плохо и она ничего не ела. Она отступила, чтобы дать ему дорогу, и прошла с ним в гостиную. Взглянув в попавшееся ей на пути зеркало, Алекс поняла, что не надела парика.

— Черт побери, — произнесла она, глядя на него, как нашкодивший ребенок.

— Ты выглядишь, как Шинейд О'Коннэр, только лучше.

— Я не умею петь.

— И я не умею, — сказал он, глядя на нее и думая, что она скорее похожа на Одри Хепберн. Даже без волос Алекс не перестала быть красивой. Как будто этот недостаток сделал ее внешность еще более простой и неприукрашенной. Казалось, что ее красота перестала быть земной, что эта женщина прилетела из какого-то другого мира. Ее окружало сияние, которое Брок чувствовал всегда.

— Что случилось? — спросил он. Было ясно, что что-то произошло — как будто она пыталась пустить все на самотек и умереть. По крайней мере во время их телефонного разговора Брок почувствовал именно это.

— Даже не знаю. Сегодня утром я увидела себя в зеркале и ужаснулась… Потом Аннабел уехала, и мне опять стало плохо… Знаешь, мне кажется, нет смысла с этим бороться. Сэм, эта его любовница… Кошмар. Это больше, чем я могу вынести, — честно сказала она.

Брок разозлился и, к удивлению Алекс, почти закричал на нее:

— Итак, ты решила все бросить. Да?!

— У меня есть право на собственный выбор, — печально ответила Алекс.

— Да что ты говоришь? У тебя дочь, и даже если бы ее не было, у тебя оставались бы обязательства перед самой собою, не говоря уже о людях, которые тебя любят. Ты должна бороться, Алекс. Я знаю, что это нелегко. Но позволить себе лежать и умирать только потому, что «это такой кошмар», нельзя.

— А почему бы и нет? — равнодушно спросила Алекс.

— Потому что я это говорю. Ты сегодня что-нибудь ела? — разъяренно спросил он, и Алекс, как он и ожидал, покачала головой. — Тогда пойди оденься. Я приготовлю тебе что-нибудь.

— Я не голодна.

— А мне наплевать. Я не намерен слушать ту чушь, которую ты несешь, — сказал Брок, хватая ее за плечи и слегка встряхивая. — Мне плевать на то, что кто-то причинил тебе боль, и на то, что ты думаешь о своей жизни. Да будь ты худая, как скелет, и лысая, как орел, с одной грудью или двумя, ты все равно должна бороться за свою жизнь, Алекс Паркер. Для себя самой, и ни для кого другого. Ты — огромная ценность. И все мы в тебе очень нуждаемся. И когда ты смотришь в зеркало и тебе не нравится то, что ты видишь, не забывай о том, что эта женщина — ты. Все эти изменения не имеют никакого значения. Ты осталась такой же, какой была до всех этих событий. Может быть, даже стала лучше. Всегда помни об этом.

Эта неожиданная нотация внушила Алекс какой-то благоговейный страх, и, не говоря ни слова, она проследовала в ванную. Механически сняв халат, она приняла душ и снова уставилась на себя в зеркало. Она видела ту же женщину, которая предстала перед ней этим утром, — ту же подбитую птицу. Тот же рубец, та же голая голова. Но теперь она понимала, что Брок прав. Она должна была бороться — не ради Аннабел, Сэма, Брока или кого-нибудь еще. Ради себя, ради того, чем она была, чем она может быть и всегда будет. Потеряв грудь и волосы, она не потеряла себя. Сэм не мог отнять у нее самого главного. Стоя под теплой струей воды, сбегавшей по ее голове и плечам, Алекс тихо заплакала, раздумывая о том, чему ее только что научил Брок.