Все только хорошее - Стил Даниэла - Страница 45

Глава 21

Лиз так и не оставила свой класс до самого конца занятий. Ни Берни, ни врач не могли понять, как ей это удалось. Ей приходилось ежедневно принимать снотворное в начале вечера, и Джейн жаловалась на то, что мама теперь все время спит, но, в сущности, девочка сокрушалась о другом, хотя и не могла выразить этого словами. Ведь на самом деле она горевала о том, что мама умирает…

Последний день занятий в школе пришелся на девятое июня. Лиз надела одно из новых платьев, которые Руфь купила ей перед отъездом. Теперь они часто разговаривали друг с другом по телефону, и Руфь развлекала ее забавными рассказами о жителях Скарсдейла.

На этот раз Лиз сказала, что сама отвезет Джейн в школу, и девочка ответила ей радостным взглядом. Мама такая красивая и бодрая, у нее большие глаза, и выглядит она совсем как раньше, только похудела, а завтра они переберутся в Стинсон-Бич. Джейн с нетерпением ждала этого события. А сегодня после окончания уроков состоится праздник, все будут пить молоко и угощаться пирожными и печеньем, и бабушка Руфь помогла ей выбрать розовое платье и черные кожаные туфельки специально для этого случая. И Джейн вприпрыжку побежала к одноклассникам.

Войдя к себе в класс, Лиз тихонько притворила за собой дверь и повернулась лицом к своим ученикам. Все на месте, двадцать один человек, чистенькие сияющие личики, ясные глаза, солнечные улыбки. Лиз ни капли не сомневалась в том, что они любят ее. И с такой же уверенностью знала, что сама их любит. Но сейчас пришло время попрощаться с ними. Она не смогла бы просто взять и расстаться с ними, исчезнуть, ни о чем их не предупредив. Лиз повернулась к доске, нарисовала розовым мелком большущее сердце, и детишки захихикали.

— Поздравляю всех вас с Днем святого Валентина, праздником любящих сердец. — Она чувствовала себя счастливой, и лицо ее светилось от радости. Ей удалось довести до конца очень важное для нее дело. Тем самым она сделала подарок своим ученикам, себе самой и Джейн.

— Сегодня не День святого Валентина! — крикнул Билли Хитчкок. — Сегодня Рождество! — Лиз рассмеялась: вечно он отпускает шуточки.

— Нет. У нас с вами сегодня День святого Валентина. И у меня появился удобный случай сказать вам, как сильно я вас люблю. — Лиз почувствовала комок в горле, но заставила себя справиться с ним. — Пожалуйста, постарайтесь ненадолго утихомириться. Я приготовила по «валентинке» для каждого из вас… а потом мы устроим свой собственный праздник перед тем, как вы отправитесь на общешкольный! — Это сообщение заинтриговало ребят, и в классе воцарился небывалый для последнего дня занятий порядок. Лиз стала вызывать их по очереди к доске. Она вручила каждому по «валентинке», в которой говорилось об их успехах, достижениях и чертах характера, которые ей особенно понравились. Она сумела напомнить всем без исключения о каком-нибудь отлично выполненном поручении, даже если речь шла лишь о том, чтобы подмести школьный двор, и о тех случаях, когда им довелось повеселиться вместе. Она украсила каждую из открыток картинками, наклейками, сделав забавные надписи, которые особенно полюбились ребятам, а те, слегка ошеломленные, возвращались на свое место и тихо сидели, сжимая в руках «валентинку», словно бесценный дар. И впрямь бесценный: Лиз потратила не один месяц и почти все оставшиеся силы, чтобы смастерить их.

Затем она достала два подноса с кексами, выпеченными в форме сердечка, и еще один, с красиво разукрашенным печеньем. Она приготовила угощение для всех, но постаралась скрыть это от Джейн и сказала ей, что печет для школьного праздника. Она и вправду припасла кое-что для праздника, но это угощение — особенное, ведь оно предназначалось для учеников «ее» второго класса.

— И вот что мне хочется сказать вам напоследок: я очень вас люблю и всей душой горжусь вами, вы замечательно учились весь год… и я совершенно уверена, что вы добьетесь таких же успехов, когда перейдете в третий класс и продолжите занятия, но уже вместе с миссис Райе.

— Миссис Фаин, а вы больше не будете нас учить? — донесся тоненький голосок с последней парты, и маленький черноволосый мальчик с темными глазами грустно поглядел на нее, сжимая в одной руке «валентинку», а в другой кекс. Он не решился съесть его, ведь кекс такой красивый.

— Нет, Чарли, не буду. Мне придется уехать на какое-то время. — На глазах у нее все же выступили слезы. — И я буду ужасно по вам скучать. Но когда-нибудь мы снова с вами встретимся. С каждым из вас. Не забывайте об этом… — Она глубоко вздохнула, уже не пытаясь скрыть своих слез. — И поцелуйте за меня при встрече мою дочку Джейн. — Сидевшая на первой парте девочка, Нэнси Фаррелл, громко всхлипнула, а затем подбежала к Лиз и обвила ее шею руками.

— Миссис Фаин, пожалуйста, останьтесь… Мы так вас любим…

— Нэнси, я бы с радостью. Честное слово, мне совсем не хочется… но, похоже, придется… — Дети потянулись вереницей к ее столику, и Лиз обняла и расцеловала всех по очереди. — Я люблю вас. Всех до единого.

Тут прозвенел звонок. Лиз глубоко вдохнула воздух и посмотрела на детей. Кажется, пришло время отправляться на общешкольный праздник. Но они продолжали стоять, очень серьезно глядя на нее, а Билли Хитчкок спросил, будет ли она навещать их.

— Если удастся. Билли.

Он кивнул, и ребята выстроились в коридоре как никогда ровненько, держа в руках пакетики с угощением и «валентинки». Они все смотрели на Лиз, и она улыбнулась. Теперь она навеки стала частичкой каждого из них. Она застыла, глядя на ребят, и тут появилась Трейси, которая сразу же поняла, что происходит. Она заранее знала, что последний день занятий окажется очень трудным для Лиз.

— Как все прошло? — спросила она шепотом.

— Кажется, неплохо. — Лиз высморкалась и вытерла глаза, и Трейси ласково обняла ее.

— Ты им сказала?

— Не так чтобы прямо. Я сослалась на то, что уезжаю. Но, по-моему, можно считать, что сказала. Кое-кто из них понял, что я имею в виду.

— Ты сделала им прекрасный подарок вместо того, чтобы тихо исчезнуть из их жизни.

— Я ни за что не могла бы так с ними поступить. И ни с кем другим тоже. — Именно поэтому Лиз была глубоко благодарна Руфи за то, что та заехала к ней по дороге в аэропорт. Пришла пора прощаться со всеми, и Лиз ни за что не хотела упускать возможность сделать это. Ей трудно далось расставание с учителями, когда наступило время уходить из школы, и она повезла Джейн домой, чувствуя, что силы у нее совсем на исходе. Джейн вела себя так тихо, что Лиз испугалась: она подозревала, что дочка узнала о ее «Дне святого Валентина» и рассердилась на нее. Джейн все еще старалась не думать о том, что неминуемо произойдет вскоре.

— Мама? — Лиз остановила машину возле дома и повернулась к дочке. Ей еще ни разу в жизни не приходилось видеть столь мрачного детского личика.

— Да, солнышко?

— Тебе ведь так и не становится лучше?

— Ну, может быть, чуть-чуть. — Ей не хотелось говорить Джейн правду ради ее же блага, но обе понимали, что эти слова — обман.

— Неужели они не могут придумать что-нибудь особенное? — И впрямь, ведь случай из ряда вон выходящий:

Джейн восемь лет, и она вот-вот потеряет свою любимую маму. Так почему же никто не приходит ей на помощь?

— Я прилично себя чувствую. — Джейн кивнула, но по щекам ее потекли слезы, и Лиз проговорила хриплым шепотом:

— Мне очень больно расставаться с тобой. Но я всегда буду присматривать за тобой, за папой и за Алексом. Помни, я всегда буду рядом. — Джейн кинулась к ней в объятия, и они еще долго сидели в машине, а потом отправились в дом, держась за руки. Казалось, что Джейн стала чуть ли не больше своей мамы.

В тот же день к ним заглянула Трейси и позвала Джейн погулять в парке, пообещав угостить ее мороженым. Впервые за несколько месяцев Лиз увидела, что девочка уходит из дома с легким сердцем, и почувствовала, что они с дочкой стали ближе друг другу, чем когда-либо за время с начала ее болезни. Теперь все будет лучше. Не легче, но все-таки лучше.