Опасные добродетели - Барбьери Элейн - Страница 22

Не в силах больше ждать, Джуэл открыла дверь и направилась прямо в спальню. Войдя, она увидела Чарльза сидящим за письменным столом. Он вскочил на ноги и попытался улыбнуться:

— Извини, Джуэл. Я задумался и не услышал стука.

— Что-нибудь случилось, Чарльз? Ты заболел?

— Нет… — Улыбка его угасла. — Просто устал. — Он пожал плечами. — Не думаю, что составил бы тебе приятную компанию сегодня вечером.

Рука Чарльза опустилась на стол, и внимание Джуэл привлек лист бумаги, исписанный аккуратным женским почерком, не похожим на витиеватый почерк Эмили.

«Значит, женщина…», — промелькнуло у нее в голове.

Джуэл непроизвольно отступила назад.

— Джуэл…

Она заставила себя улыбнуться:

— Тогда отдыхай, Чарльз. Мне не так уж трудно найти себе развлечение на этот вечер.

— Это не то, что ты думаешь.

— Я ничего не думаю.

Джуэл скорее почувствовала, чем услышала тихий вздох Чарльза.

— Это письмо от Эмили, — прошептал он. — Она слишком слаба, чтобы писать самой. Мне кажется, она… умирает.

Надломленный, хриплый голос Чарльза пронзил душу Джуэл. Она не помнила, как подошла к нему и что сказала, как обняла и прижала к себе. Его разрывающие сердце рыдания слились с ее рыданиями.

Это был самый длинный вечер в ее жизни. Сизые клубы табачного дыма над головами завсегдатаев «Техасского бриллианта» казались невыносимыми, когда Онести взглянула на стенные часы. Полночь давно миновала, и с нее было достаточно.

Сделав знак другому крупье, она улыбнулась вымученной улыбкой, когда за столом послышались стоны.

— Не уходи! — Тусклые глаза Джоэла Ная с мольбой устремились на нее. — Я думал, ты скрасишь мне вечер.

— Останься, Онести… — Бородатое лицо Фрэнка Дейтца помрачнело. — Неужели ты собираешься передать нас этому старому Сайксу на всю оставшуюся ночь?

— Онести, ты разбиваешь мое сердце! — послышался еще один голос.

Девушка поморщилась, уступая место нахмурившемуся сменщику:

— Вы обижаете Сайкса, парни!

— Кому он нужен?

— Никогда не думал, что ты бросишь нас.

Опершись ладонями о стол, Онести наклонилась вперед, зная, что откровенно демонстрирует вырез своего темно-красного платья, и тихо прошептала:

— Я перед вами в долгу. Будьте уверены, завтра вечером мы встретимся здесь и начнем с того, на чем остановились. Я приготовлю для каждого из вас кое-что особенное.

— Особенное?

— Онести, лапушка, у меня уже текут слюнки…

— Не знаю, как остальные, а я буду ждать.

— Почему бы вам всем не заткнуться, чтобы Сайкс мог сдать карты!

Резкий окрик лохматого ковбоя, сидящего справа от Джоэла, заставил всех повернуться к нему. Онести едва не рассмеялась, глядя на удивленные лица парней. Все отреагировали одновременно:

— Следи за своими словами, приятель. При леди нельзя так выражаться.

— Я извиняюсь за этого парня, Онести.

— Да, и я тоже.

Онести улыбнулась привычной улыбкой:

— До завтра, мальчики.

Спустя несколько минут, поднявшись на второй этаж, Онести попыталась подавить волнение, которое охватило ее после встречи с Уэсом Хауэллом. Будь он проклят! Она не сомневалась, что на ее нежном теле наверняка появились синяки от одного его тяжелого взгляда. Хауэлл оправдывал то, что о нем говорили. Однако она была уверена, что произвела на него гораздо большее впечатление, чем он ожидал.

Странное, необъяснимое чувство мучило ее, когда она вспоминала пикировку с бывшим рейнджером. При этом она постоянно хмурилась. Онести мало трогало то, что ему будет намного труднее забыть ее, чем он предполагал. Гораздо хуже, что Уэс не выходил у нее из головы. Ее охватывала дрожь, когда она вспоминала тепло его могучего тела, прижимавшегося к ней; дыхание учащалось при мысли о своем нахальном поцелуе, который, казалось, длился бесконечно долго.

Онести резко одернула себя. Что с ней происходит?

Поднявшись на верхнюю площадку лестницы, она пошла по коридору к своей комнате. Ей и раньше встречались мужчины, похожие на Уэса Хауэлла. Онести многому научилась еще в ранней молодости и могла распознать тех, которые относились с сознанием собственного превосходства к таким женщинам, как Джуэл и она, и пытались получить от них больше, чем дать.

«Женщины, как Джуэл и я», — подумала Онести и непроизвольно гордо подняла голову, приняв оборонительную позу. Джуэл заслужила уважение в «Техасском бриллианте». Что касается ее, в этом тоже сомневаться не приходилось. Примером тому может служить случай за карточным столом сегодня вечером. И будь она проклята, если не добьется того же от Уэса Хауэлла или любого другого мужчины!

Однако Онести знала, что сделать это будет нелегко. Она считала вопросом чести хладнокровно сдавать карты и не могла позволить Хауэллу влиять на нее. Уэс наконец ушел полчаса назад, и девушка ждала достаточно долго, чтобы убедиться, что он не вернется.

Онести закрыла глаза. Должно быть, она сошла с ума, позволив ревнивой Лотти поставить ее в такое положение. Это будет для нее уроком, но сейчас надо отдохнуть и не думать о происшедшем. «Ладно, — рассудила Онести, — по крайней мере ясно, что Уэс Хауэлл имеет хорошую выдержку».

Решив больше не заниматься самоанализом, девушка поднесла руку к волосам, зачесанным на макушку, вытащила одну за другой заколки и вздохнула, когда локоны тяжелой массой упали ей на плечи. Затем начала медленно расстегивать пуговицы на корсаже. Онести хотела поскорее лечь спать. Она собиралась поговорить с Джереми завтра утром… и все объяснить ему. Выражение его лица, после того как Уэс Хауэлл с презрением сказал ему что-то, напугало девушку. Ее не покидало чувство, что Джереми стоит на краю пропасти и при малейшем неправильном движении может упасть вниз.

Онести снова разозлилась. Она не позволит этому Уэсу Хауэллу с преувеличенно высоким мнением о себе так обращаться с Джереми!

Чувствуя, что усталость берет свое, Онести опять вздохнула. Мало того что она нервничала после встречи с Уэсом Хауэллом, ее весь вечер беспокоило, куда подевалась Джуэл. Онести волновалась бы еще больше, если бы Чарльз тоже не исчез. Она хорошо знала, что Джуэл и Чарльз постоянно ссорились, но за каждой их размолвкой следовало пылкое примирение, и они становились еще ближе друг другу, правда, на короткое время. Когда Онести была помоложе, она надеялась, что когда-нибудь периоды примирения перейдут в постоянные отношения, но этого не случилось. По прошествии нескольких лет она даже начала сомневаться в возможности этого.

Внезапно на нее нахлынули воспоминания. Онести увидела себя внутри крытой повозки, причем так отчетливо, что почти почувствовала тепло стеганного руками матери одеяла, которое укрывало ее и младших сестер. Казалось, она слышала затрудненное дыхание Пьюрити и чувствовала биение сердца Честити. Казалось…

Видения исчезли так же быстро, как и появились, и Онести вновь испытала чувство потери. Отрывочные события прошлого, возникавшие в мозгу, когда она меньше всего ожидала этого, стали неотъемлемой частью ее жизни. Они поддерживали в ней убежденность, что ни ее сестры, ни она сама не смогут жить полноценной жизнью, пока снова не будут вместе.

Прошло уже много лет с того несчастного дня на реке. Видения, преследовавшие ее, чередовались: то они возвращали ее к прошлому, то мгновенно переносили в настоящее, и она смутно представляла сестер, уже ставших взрослыми женщинами. Несмотря на сомнения, Онести знала: сестры ждут ее, они нуждаются в ней. И Джереми тоже.

Внезапно Онести вспомнила горячий взгляд Уэса Хауэлла. Это вернуло ее к действительности. Техасец не имел никакого отношения к ее жизни, и она была уверена, что он никогда не займет в ней место.

Пытаясь расстегнуть сзади третью пуговицу платья, Онести толкнула дверь в спальню, затем ногой закрыла ее за собой. Аампа тускло мерцала в полумраке комнаты. Онести сбросила туфлю, продолжая возиться с пуговицей. Резко повернувшись на звук в темноте, она замерла: тень в углу комнаты начала обретать очертания мужчины. Сердце девушки тревожно забилось, когда высокий широкоплечий человек двинулся к ней. Он приближался с врожденной грацией, твердо и без колебаний. Онести чувствовала решимость в его движениях… и опасность. Именно опасность.