Путешествие вглубь страны - Стивенсон Роберт Льюис - Страница 39

Когда я собрался уходить, мой старикан вдруг вскочил и сдернул шляпу с головы.

— Боюсь, — сказал он, — что мсье сочтет меня совсем уж попрошайкой, но все же я хотел бы попросить его еще кое о чем.

Я тут же проникся к нему ненавистью.

— Сегодня мы снова даем представление, — продолжал он. — Конечно, я не возьму еще денег с мсье и его столь щедрых друзей. Но наша нынешняя программа, право же, угодит самому взыскательному вкусу, и я льщу себя надеждой, что мсье почтит нас своим присутствием. — Пожатие плеч, улыбка. — Тщеславие художника; мсье, конечно, это понимает.

Только послушайте! Тщеславие художника! Вот такие вещи и примиряют меня с жизнью: оборванный, полупьяный, бездарный старый плут с манерами джентльмена и тщеславием художника, которые питают его самоуважение!

Но человек, покоривший мое сердце, — это мсье де Воверсен. Прошло почти два года с того времени, как я увидел его в первый раз, и я от всей души надеюсь, что буду еще часто с ним встречаться. Вот его первая программка, которую я нашел когда-то на столе перед завтраком и сохранил как сувенир счастливых дней:

«Уважаемые дамы и господа!

Мадмуазель Феррарьо и мсье де Воверсен будут иметь честь исполнить сегодня вечером следующие номера:

Мадмуазель Феррарьо споет «Крошку», «Веселых птиц», «Францию», «Тут опят французы», «Голубой замок», «Куда отвезти тебя?».

Мсье де Воверсен исполнит «Госпожа Фантен и господин Робине», «Всадников-пловцов», «Недовольного мужа», «Молчи, мальчишка!», «Мой чудак сосед», «Вот мое счастье», «Ах, вот как можно ошибиться!».

В углу общего зала была построена эстрада. Ах, как приятно было смотреть на мсье де Воверсена, когда он с папиросой во рту бренчал на гитаре и покорным любящим взглядом собаки следил за глазами мадмуазель Феррарьо! В заключение программы была устроена «томбола» — распродажа лотерейных билетов с аукциона: превосходное развлечение, азартное, как рулетка, но без какой-либо надежды на выигрыш, так что можно не стыдиться своей горячности. В любом случае тут можно только проиграть, и человек торопился в этом состязании потерять как можно больше денег в пользу мсье де Воверсена и мадмуазель Феррарьо.

Мсье де Воверсен — невысокий брюнет с буйной копной волос, задорным и лукавым лицом и улыбкой, которая была бы восхитительна, если бы не его скверные зубы. Некогда он был актером театра «Шатле», но от жара огней рампы и их резкого света у него началось нервно» заболевание, вынудившее его покинуть сцену. В этот черный час мадмуазель Феррарьо— тогда мадмуазель Рита из «Алькасара» — согласилась разделить его бродячую судьбу. «Я никогда не забуду ее великодушия», — любит он повторять. Он носит брюки в обтяжку, столь узки», что все знающие его ломают голову, каким образом он умудряется влезать в них и стягивать их с себя. Он рисует акварели, он сочиняет стихи, он рыболов неиссякаемого терпения и тогда целыми днями сидел в глубине гостиничного сада, без всякого толку забрасывая удочку в прозрачную речку.

Жаль, что вам не доводилось слышать, как он рассказывает о своей пестрой жизни за бутылкой вина: он чудесный рассказчик и всегда готов первый посмеяться над своими невзгодами, но порой он вдруг становится серьезен, точно человек, который повествует об опасностях океана и вдруг слышит рокот прибоя. Ведь, быть может, не далее, как накануне, сбор составил всего полтора франка, тогда как на железную дорогу было израсходовано три франка да на ночлег и еду еще два. Мэр, человек с миллионным состоянием, сидел в первом ряду, то и дело аплодировал мадмуазель Феррарьо и, однако, дал за весь вечер не больше трех су. Местные власти очень неблагосклонны к бродячим артистам. Увы! Мне ли не знать этого: как-то раз меня самого приняли за бродячего актера и в силу этого заблуждения безжалостно ввергли в узилище. Однажды мсье Воверсену пришлось побывать у полицейского комиссара, чтобы получить разрешение на выступление. Комиссар, покуривавший в приятном безделье, вежливо снял фуражку, когда певец переступил порог комнаты. «Господин комиссар, — начал он, — я артист…» И фуражка комиссара была тотчас водворена назад на его голову. Вежливое обхождение не для спутников Аполлона. «Так низко они пали!» — пояснил мсье де Воверсен, вычерчивая папиросой крутую дугу.

Но больше всего мне понравилась одна его вспышка, когда мы весь вечер беседовали о трудностях, унижениях и горькой нужде его бродячей жизни. Кто-то заметил, что миллиончик в кармане был бы куда приятней, и мадмуазель Феррарьо от души с этим согласилась. «Eh bien, moi non — а я так нет! — воскликнул де Воверсен, ударив кулаком по столу. — Если в мире найдется неудачник, то, уж конечно, это я. Я служил своему искусству, и служил ему хорошо, не хуже кое-кого и, наверное, лучше многих и многих, а теперь оно для меня недоступно. Я вынужден бродить по стране, собирая медяки и распевая всякую чепуху. И вы думаете, я жалею себя? И вы думаете, я предпочел бы стать буржуа, жирным, как теленок, буржуа? Ну, нет! Когда-то мне рукоплескали на подмостках — это пустяки, но порой, когда в публике не раздавалось ни единого хлопка, я все равно чувствовал, что нашел верную интонацию или точный выразительный жест; и тогда, господа, я познавал истинную радость, я понимал, что значит сделать что-то хорошо, что значит быть артистом! А познать искусство — значит обрести в жизни вечный интерес, недоступный жирному буржуа, занятому только своими мелкими делишками. «Tenez, messieur, je vais vouz dire 21 — это как религия».

Таково было исповедание веры мсье де Воверсена, если сделать скидку на погрешности памяти и неточность перевода. Я назвал его настоящее имя, так как и другие путешественники могут повстречать его с его гитарой, неизменной папиросой и мадмуазель Феррарьо; разве не должен весь мир с восторгом воздать дань уважения этому злополучному и верному поклоннику муз? Да ниспошлет ему Аполлон стихи, какие никому еще не снились, да не будет больше река скупиться для него на свое живое серебро, да будут милостивы к нему морозы во время долгих зимних поездок, да не оскорбит его грубый деревенский чинуша и да не покинет его мадмуазель Феррарьо, чтобы он мог всегда смотреть на нее преданными глазами и аккомпанировать ей на своей гитаре!

21

Послушайте, господа, что я вам скажу (франц.).