Жизнь в дороге - Кубатьян Григорий Степанович - Страница 18

С обеих сторон дороги тянулись длинные проволочные изгороди — частные владения. Некоторые из изгородей измеряются сотнями и даже тысячами километров.

— У нас в Австралии много земли, — пояснял Джон. — Фермы занимают тысячи гектаров. Чтобы скотина не уходила на чужую землю, строят такие заборы. У меня тоже есть земля. Китайцы построили Великую китайскую стену, а я ограду вокруг своей фермы. Еще неизвестно, что длиннее…

Дети фермеров, не имея возможности ездить в школу, слушают уроки по радио, а сделанные домашние задания отправляют по почте.

«Золотая лихорадка» считается лучшей комедией Чарли Чаплина.

Австралийские фермы бывают такие, что за день не объедешь на машине. Самые обеспеченные фермеры покупают вертолеты. И все равно не знают, сколько у них овец и сколько коров. Скотина рождается, размножается и умирает без ведома хозяев. Чтобы контролировать этот процесс, фермеры сооружают специальные водопои. Животные приходят к местам, где можно утолить жажду, а там их уже поджидает фермер с раскаленным тавром. Заклейменную корову вернут владельцу, даже если она найдет брешь в изгороди и уйдет на чужую землю.

Когда расплодившуюся скотину везут в город продавать, составляют дорожные поезда. Это делают, чтобы не гонять грузовики слишком часто, ведь расстояние до ближайшего города может измеряться сотнями километров. К грузовику цепляют фургон, а потом еще один и еще. Эти «поезда» достигают в длину 100–120 метров и популярны именно в Северной территории, где дороги длинные и прямые. На побережье такую экзотику уже не встретишь — не пропустит полиция.

Многие фермеры богаты настолько, что могли бы уехать на побережье и жить в шикарном особняке, но предпочитают не изменять привычкам. Развлекаются охотой и золотоискательством. Австралия, как и Америка, переболела в свое время «золотой лихорадкой». С появлением крупных горнорудных компаний, это время закончилось. У частника, намывающего золотой песок, нет шансов на большую прибыль. Тем не менее, поиск золота остается любимым хобби австралийцев, особенно пенсионного возраста. Золото ищут при помощи металлоискателей, которые можно настроить на разные виды металлов. Иногда счастливчики находят самородки величиной с голову ребенка.

Наконец, мы расстались с Джоном. Он должен был ехать дальше на юг, а я решил направиться на восточное побережье. Переночевал в палатке, а на следующий день добрался до города шахтеров Маунт-Айза. Местные жители утверждают, что этот городок по площади — самый большой в мире. Дело в том, что все шахты, находящиеся даже в сотне километров от города, считаются частью Маунт-Айзы, а трассы, соединяющие их, — городские улицы. В придорожном баре я познакомился с парой шахтеров, они в шутку предлагали мне остаться с ними работать. Шахтером, да и вообще человеком физического труда, в Австралии быть престижно. И дело не в том, что труд суров, а в том, что он хорошо оплачивается. Для сравнения: чиновник-администратор, работающий в медицинском или образовательном учреждении, получает 30–40 тысяч австралийских долларов в год, а простой шахтер может заработать 100–120 тысяч. При этом у шахтеров бесплатное питание, медицинская страховка, тренажерные залы и базы отдыха. Плюс сокращенный рабочий день и ранний выход на пенсию. Хотя, конечно, труд не из легких. На севере Австралии летом 30–40 градусов в тени, а в забое все 50. Работаешь как в аду. Некоторые, устраиваясь на шахту, думают поработать лишь несколько лет, пока здоровье позволяет, но не могут отказаться от высоких заработков и остаются на всю жизнь, заканчивая карьеру разбитыми в хлам миллионерами.

Добравшись до городка Клонкарри, я оказался в начале длинного безлюдного перегона. Машин было мало, а те, что шли, не останавливались. За день дойти пешком до следующего населенного пункта я бы не смог. Зато через пятнадцать километров на карте был обозначен поворот. Может быть, возле него мне улыбнется удача, и я смогу остановить машину? Все равно ждать на одном месте было скучно, и я пошел вперед.

В мире более 12 миллионов долларовых миллионеров.

Солнце жгло без всякого сочувствия, и пот лился с меня ручьями, заливая глаза. Вокруг заинтересованно жужжали мухи, пытаясь проехать на мне «человекостопом». Чего я только не делал, чтобы избавиться от них: бегал, размахивал веткой, прыгал в тугой поток ветра. Но, поворачивая голову, видел, как рой мух, яростно борясь с ветром, продолжает преследовать меня. Чтобы надоедливые насекомые не лезли в лицо, я замотал голову арабским платком и надел черные очки. Но идти в таком виде было жарко, а шансы остановить машину уменьшились до нуля, так как я стал похож на арабского террориста. Редкие машины продолжали проезжать мимо, а мухи — виться вокруг.

Наконец я дошел до заветного поворота, бросил рюкзак и сел отдохнуть. Но жиденький ручеек машин иссяк окончательно. Устав от бесполезного ожидания, я отправился пешком дальше. Когда идешь, появляется ощущение, что с каждым шагом приближаешься к цели. Хотя в Австралии расстояния такие большие, что ощущение это часто обманчиво.

На дорогу передо мной выскочил кенгуру, задумчиво посмотрел на меня и упрыгал прочь. Я прошел еще пару десятков километров. Вдоль дороги опять появились изгороди. Перелезать через них было нельзя — частная собственность, могут и застрелить ненароком за незаконное вторжение. За проволочным ограждением бродили коровы, совсем не похожие на наших. Местные животные были темно-серыми, даже черными и вели себя странно. Что-то их спугнуло, и они понеслись через кусты напролом, поднимая клубы пыли, словно бизоны. Вот так, думал я, поставлю палатку, а ночью меня затопчет стадо диких коров! Не слишком героический конец для такого долгого путешествия.

Тени от тощих деревьев вытянулись, а потом и вовсе пропали. Трасса была пуста. Стемнело, и на небе занял привычное место Южный Крест. Я понял, что в темноте машину не удастся остановить, а идти ночевать некуда. До ближайшего населенного пункта десятки километров в любую сторону, а за изгородью безумные коровы. Ужасно хотелось пить, а вода закончилась. Ноги идти дальше отказывались и, бастуя, норовили подогнуться. Сидящие на рюкзаке мухи, не стесняясь моего присутствия, цинично обсуждали, что будут делать с моим павшим от истощения телом.

Вдруг вдали показался свет фар. Грузовик! Нужно было остановить его любой ценой, иначе ночевка в этом месте могла плохо для меня закончиться. Я выхватил из рюкзака фонарик и вышел на середину дороги. Вспомнился какой-то американский фильм, где отважная женщина-коп останавливала несущийся на нее поезд. Также как героиня фильма, я начал яростно размахивать фонарем влево и вправо. Огни стремительно приближались. «Стоять!!!» — стиснув зубы, прохрипел я.

От жажды и обезвоживания можно умереть в течение суток.

Чудо произошло: грузовик и вправду затормозил. Это была огромная фура с тремя прицепами. Водитель удивленно высунулся из кабины:

— Ты что тут делаешь?!

Я промычал что-то нечленораздельное. Рот пересох, и говорить не получалось.

— Ладно, садись быстрее, — австралиец распахнул дверь. Когда, опустошив полбутылки воды, я немного пришел в себя, то рассказал, как шел пешком от Клонкарри.

— И ты все еще жив?! — удивленно хмыкнул водитель.

Под утро мы приехали в Таунсвилль, красивый город на берегу Тихого океана. Майк, водитель грузовика, пригласил меня к себе в гости. Он жил на окраине города в доме на холме. Окружающие деревья не пропускали городской шум, вокруг было тихо и спокойно. Жена Майка, радушная женщина средних лет, тут же начала хлопотать по хозяйству. Мы с хозяином вышли во двор и сели за столик на веранде.