Набег - Витаков Алексей - Страница 6

Еще пара мгновений, и в дверном проеме возникла фигура одного из наследников ханского престола. Ротмистр из дипломатической вежливости, едва скрывая брезгливость, обнял татарина, покивал всем своим видом показывая озабоченность по поводу лилового рубца через все лицо, и жестом пригласил к столу:

– Присаживайтесь, Карача. Вижу, путешествие не было для его светлости безоблачным?

– В степи нарвался на казачий патруль.

– У нас есть время. Поэтому предлагаю для начала утолить чувство голода. – Корсак хлопнул в ладоши. Появились слуги, неся на подносах закуски. – Скучаете по Европе?

– Да. Краков снится очень часто. Но я сын степи. Вряд ли я смог бы когда-нибудь окончательно привыкнуть к вашей жизни.

– Но вижу, польский вы не забыли. Значит, что-то есть, Карача? – Корсак по-доброму погрозил указательным пальцем.

– Вы знаете…

– А у меня для вас сюрприз. Смотрите, – ротмистр открыл лакированную шкатулку, – это табак. В Европе курение трубок входит в моду. Врачи говорят, табак очень пользителен. Ну, не знаю, как насчет пользительности, но вкус, хочу сказать, совершенно превосходный. Угощайтесь.

Карача взял тремя пальцами щепоть и поднес к носу. Понюхал. Причмокнул от удовольствия.

– О, да вы, я вижу, внутренним чутьем угадываете, как нужно обращаться с табаком. Знатоки действительно вначале нюхают, глубоко втягивая аромат, и только потом закуривают.

– Благодарю, господин ротмистр.

– Полно. Не стоит благодарностей. А как же вам удалось уйти от казачьего патруля? – В вопросе Корсака Карача уловил напряженное волнение, которое ротмистр пытался замаскировать беззаботной улыбкой.

– А я и не уходил. Они сами меня отпустили. – Видя беспокойный блеск в глазах собеседника, Карача решил потомить его. Неспешно закурил, закашлялся. – Крепость убойная!

– Ну же, Карача? Что было дальше?

– А ничего. Вот видите. Посмотрите на мое лицо. Хотите скину ичиги и пятки покажу. Они, право, не мытые давненько.

– Какие еще пятки, ваша светлость?

– Да такие. Мне их кочергой прижигали.

– Какие звери! О, мой бог, какие они все-таки звери!

– Да ладно, господин Корсак. Московиты пятки жгут, пленных допрашивая, а вы там у себя в Европе только за одно инакомыслие на кострах сжигаете. А кто русских пыткам обучает? Вы не знаете?.. Сами бы они до многого не додумались.

– Давайте не будем, уважаемый Карача, предаваться темам для нас непонятным.

– Пусть эти непонятные темы остаются в Европе. Излишняя развитость ума приводит рано или поздно не столько к изощренности, сколько к извращенности.

– Чувствуется, в университете вы были не последним студентом. Ну хорошо. Давайте перейдем уже ближе к делу. Я вас внимательно слушаю, уважаемый Карача.

– Всевышний сделал так, чтобы я встретил предателя. Есть такой атаман Кобелев. Он готов снабдить нас провиантом и кормом для коней, а за это просит не трогать его село. Таким образом, мы пойдем через Песковатое, где не будет оружных людей, там дадим короткий отдых людям и лошадям, затем пойдем на Можайск.

– А что за село, которое вы обещали не трогать?

– Излегощи. Всё оружие Кобелев обещал отправить в Песковатое. Сам же со своими людьми хочет остаться в стороне.

– Браво! Только кто же их в стороне-то оставит? Не думаю, что почтенный хан Джанибек не возьмет то, что хорошо лежит?

– Я в планы хана вмешиваться не могу. Как решит, так и будет.

– Да, одним селом больше, одним меньше… Кто считает такие мелочи? Неплохой план, Карача. – Корсак чиркнул спичкой. – И что же, вам их совсем не жаль?

– Наверное, я удивлю вас, сказав, что – жаль!

– Обойдемся без жалостей. Итак, если я вас правильно понял, крымское войско ударит по всей оборонной линии русских, свяжет их осадами, но главные силы пойдут через специальный коридор?

– Да. Где-то половина всех наших войск пойдет на Можайск через Песковатое, другая половина будет осаждать крепости, не давая русским возможности перебрасывать силы. После взятия Можайска Джанибек ударит в тыл воеводе Шеину.

– Если всё получится, то можно считать, что с Московским царством будет наконец покончено?

– На всё воля Аллаха.

– Но вижу, Карача, глаза ваши не горят ратным огнем? Неужели вы не радуетесь предстоящему разгрому русских.

– Я уважаю русских. Особенно казаков.

– Согласен, врага нужно уметь уважать. К тому же если враг способен на отвагу и доблесть.

– А еще на любовь…

– Что? При чем здесь любовь?

– Я видел, как русские умеют любить.

– Хм. – Корсак встал и, подойдя к окну, вперил взгляд в темноту ночи. Клубы табачного дыма, которые он выпускал, ударялись о стекло и разливались по всей комнате синеватой полыньей. – Вы знаете, а с вами чертовски интересно беседовать. Наверное, в мирное время мы легко найдем общий язык по различным вопросам философского толка. Но сегодня, ваша светлость, идёт война. Московский царь Михаил вновь бросает вызов моему королевству, он нарушил мирное соглашение и пошел войной. Наше дело – дать ему достойный отпор.

– Московский царь пошел отбивать Смоленск. Если мне не изменяет память, это русский город, и там всегда сидели русские князья. Это ведь Литва вторглась когда-то. Так что я не вижу в действиях московского царя жажды новых земель или просто наживы.

– Но ведь это же вероломно – нарушать заключенный мир.

– Он нарушил мир очень условно. Вы-то это прекрасно знаете. К тому же договор заключался с королем Сигизмундом, а не с царевичем Владиславом.

– Черт бы вас побрал, Карача! Вы, вообще, на чьей стороне?

– Я за интересы Крыма, поскольку я сын степи. Но, если честно, мне совсем нет дела до интересов Польши.

– Да, казаки вам полосуют морду, прижигают пятки, а вы… Это как там у них говорится: не бьет, значит, не любит. Это поговорка, чувствую, распространяется не только на семейные отношения.

– Война кончится. Нам, степнякам, придется искать общий язык с казаками. А с ними, господин ротмистр, поверьте, дружить куда приятнее, чем воевать. Вы же запретесь в своих замках и, когда будет удобно, заключите военный союз с московитами.

– О, этого никогда не произойдет! Я вам готов поклясться перед алтарем.

– Может, и так. Но что-то подсказывает мне, что у Москвы большое будущее. Как бы она нам всем потом хребет не переломала.

– Чтобы не было этого «потом», мы и находимся сейчас здесь, ваша светлость!

– И к моему глубокому сожалению, в одном строю.

– Вот как! Разве Европа не покорила вас?

– Я восхищаюсь европейской мыслью, зодчеством, искусством, но дружить Степь должна с Русью. Мы с ними соседи. Понимаете?

– Наш разговор всё сильнее изменяет русло. А не пора ли нам просить жаркое? – Корсак шагнул к двери, толкнул, крикнул слугам, чтобы подавали.

– Простите меня, господин ротмистр. Я не хотел вас обидеть. Просто я убежден: как бы ни закончилась эта война, крови будет много. Степь опять потеряет лучших. Вы же знаете: на войне гибнут самые достойные.

– После смерти всегда наступает новое рождение. Я человек военный, Карача, и выполняю свой долг. Передо мной поставлена совершенно четкая задача: доставить сведения о наступлении хана Джанибека, и желательно очень точные. Всё до мельчайших подробностей. Самое главное, знать день, а лучше время суток прорыва русской оборонной линии, чтобы правильно рассчитать начало контрнаступления. Теперь я знаю, что проблем у хана Джанибека не будет. Он без труда доберется до Можайска, возьмет этот город прямо с марша, а нет, так оставит часть войск для осады, а сам ударит в тыл русским. Если войск будет достаточно, то часть бросит на Москву, чтобы посеять там панику и не дать московитам основательно подготовится к осаде. Дорогой мой друг, когда война закончится, обещаю вам, мы прекрасно порассуждаем на темы, кому с кем лучше дружить. А сейчас война. И мы с вами должны выполнять приказания.

– Да, к огромному несчастью для народов, это так.

– Черт бы их всех подрал, здесь совершенно не умеют готовить! Ну, разве дичь бывает настолько жесткой и безвкусной.