Солдат по кличке Рекс - Сопельняк Борис Николаевич - Страница 46

Эта часть рассказа была более или менее правдоподобной, но в то, что Крайс сколотил боевую группу из десяти человек и теперь ищет связи с партизанами, Собко не верил. А охотился он якобы только для того, чтобы попасть в плен к партизанам. Но когда Крайс предложил использовать для диверсий имеющиеся в его распоряжении грузовики, Собко дрогнул. В самом деле, отряд сидит без дела, а тут можно ездить на диверсии километров за сто отсюда, потом возвращаться и спокойно отсиживаться, пока немцы будут рыскать в том районе, где совершен налет на комендатуру или нефтебазу. Короче говоря, Собко доверился Крайсу — и вскоре отряд стал активной боевой единицей.

Все шло хорошо до тех пор, пока гестаповцы не поняли, что партизаны действуют на машинах и эти машины выезжают из одного и того же места. Когда фашисты нагрянули в гараж, там было пусто — Крайс успел уйти вместе со своей группой. А вскоре отряд Собко влился в более крупный и Федор стал начальником штаба. Крайс — твой коллега, он в разведке отряда. Такая вот история, — потирая подбородок, закончил Галиулин.

— Ну и что? Нам-то этот немец зачем нужен? — спросил Громов. — Раз воюет нормально, — значит, человек честный. А если есть сомнения, пусть им займется «Смерш».

— То-то и оно, что этот Крайс нужен нам позарез. Именно он предложил план захвата моста, о котором я говорил. План настолько необычен, что игнорировать его мы просто не имеем права. К тому же риск минимальный: в операции участвуют всего два человека. Хотя… Нельзя, конечно, не учитывать и другого варианта: если взорвать мост в тот момент, когда по нему пойдут наши танки, эффект будет впечатляющий. Но до этого, думаю, не дойдет. Вернее, этого мы не должны допустить. Прежде всего надо как следует проверить Крайса. Нельзя не учитывать, что под личиной советского офицера действует кто-то другой. Короче говоря, с тобой пойдет человек, который знает его в лицо — танкист, воевавший с ним в одной роте. Если он узнает Крайса…

— Было бы лучше, если бы Крайс узнал этого танкиста.

— Конечно. Но теперь этого танкиста и мать родная не узнает. Итак, твоя задача: во-первых, установить личность Крайса и, во-вторых, если он — действительно он, тщательно изучить план захвата моста и вместе с Крайсом провести эту операцию. Связь — через партизанскую рацию.

— Когда уходить?

— Завтра. Днем придет Собко, а ночью я вас переправлю. Есть у меня на примете одно местечко, где через Днепр можно перебраться, не замочив ног. Теперь вот что: ты по-немецки хоть немного шпрехаешь?

— Когда надо, «языков» допрашиваю сам.

— Очень хорошо. Не исключено, что работать придется в немецкой форме. А Рекс немецкий не забыл?

— В каком смысле?

— Ну, немецкие команды понимает?

— Не думаю.

— А если проверить?

— Зачем?

— Ну давай, давай проверим!

Громов пожал плечами и кликнул Рекса.

— Та-ак, с чего начнем? Рекс, лиген!

Рекс недоуменно склонил голову набок. Что-то забытое шевельнулось в голове, но тут же улетучилось.

— Лиген! — настаивал хозяин. — Лиген!

Рекс перебирал передними лапами — верный признак того, что собака не понимает, чего от нее хотят.

И тут Громова осенило: команды надо дублировать жестами.

— Лиген! — повторил Громов и опустил прямо перед собой поднятую выше плеча правую руку.

Рекс тут же лег.

— Ауфштеен! — потребовал Виктор и выбросил вперед левую руку ладонью вверх.

Рекс встал.

— Цу мир! — резко опустил он поднятую в сторону левую руку.

Рекс подошел к хозяину и вопрошающе заглянул в глаза.

— Порядок! — обрадовался Галиулин. — Возьмешь его с собой. Да-да, не возражай! Ты же сам говорил, что он мгновенно отличает друга от врага. И еще… В том плане, который предложил Крайс, многое зависит от представительности и респектабельности исполнителей. А офицер с такой собакой, как Рекс, просто не может быть неблагонадежным.

— Какой офицер? Какая респектабельность?

— Не спеши, капитан. Не спеши. Все узнаешь на месте. Но сперва нужно проверить Крайса. Прежде чем ему довериться, надо точно знать, что это за птица.

Подполковник снова и снова описывал внешность Крайса, сожалел, что так и не удалось разыскать его фотографию, а Громов думал о другом. Он расхаживал по блиндажу и время от времени всаживал кулак в стену. Наконец, Виктор остановился напротив Галиулина и попросил:

— Покажите то место, где можно перебраться через Днепр, не замочив ног.

— Пожалуйста, — склонился над картой Галиулин и ткнул карандашом в синеву реки.

— Та-ак, понятно. А какой транспорт?

— Обыкновенная лодка.

— На сколько человек?

— Не больше чем на пять.

— Отлично! — резко развернулся Виктор и от души всадил кулак в стену.

— А вы боялись, что будет тесно? — засмеялся Галиулин.

— Да нет, я совсем о другом. Скажите, товарищ подполковник, а сколько рейсов можно сделать за ночь?

— За ночь? Если ночь темная и нет большой волны, раза три туда-сюда смотаться можно.

— Прекрасно! Пятнадцать человек за одну ночь, пятнадцать — за другую. А тридцать хорошо вооруженных бойцов — это сила! Хотя… смотря сколько воевать. Ну и что?! — осенило его. — А немцы на что?

— Что-то я вас не понимаю, — перебил его Галиулин. — Если вы думаете с помощью такого десанта захватить мост, ошибаетесь — из этого ничего не выйдет.

— Да нет, не мост. — Виктор продолжал внимательно изучать карту. — Так, с этой стороны болото, с другой — тоже. Это хорошо! Думаю, получится. Если действовать решительно и тихо, не может не получиться, — разогнулся он. — А идея вот какая. Никто не отменял задания моей роте: найти место для плацдарма и прощупать его, что называется, ногами. Мы такое место нашли, но переправиться в районе понтонного моста невозможно. Да и в лоб те доты не взять. А вот с тыла можно. Короче говоря, вы перебрасываете на лодке моих ребят, днем они отсиживаются в кустах, а следующей ночью — бросок к месту будущего плацдарма. Тридцать километров — для них не расстояние, даже через болото. Так они подойдут к дотам с тыла. Увязнут? Не увязнут, у меня есть лейтенант Зуб, он знает, как ходить по болотам. С тыла доты беззащитны, так что ребята возьмут их без особого труда. Затем вызываем авиацию, и так далее…

— Вы, кажется, говорили о плане; да, он дерзкий и даже нахальный, — помолчав, сказал Галиулин. — И того и другого в нем предостаточно, а вот продуманности и реализма маловато.

— Все правильно, — согласился Виктор. — Немцы не дураки и нашей продуманности противопоставят свою, поэтому наш план должен быть нереальным и парадоксальным, — разумеется, с их точки зрения. Ну, прикиньте: будут они охранять или минировать какое-то паршивое болото, расположенное в глубоком тылу? Не будут. Значит, шанс подобраться к этим треклятым дотам есть. Взять их — дело техники. Конечно, нас тут же постараются сбросить в Днепр. Но с фронта им помешает болото, а фланги мы перекроем огнем из их же дотов.

— Допустим, огневые точки вы захватите. И сколько рассчитываете продержаться?

— Пока наши не наведут переправу или… не подбросят подкрепление.

— Ну-ну, смотрите… Но я бы за такое дело не взялся. Впрочем, вам предстоит другое задание, — спохватился подполковник. — Значит, как условились, — поднялся он. — Завтра познакомлю с человеком из отряда и с танкистом. Думаю, не надо напоминать, что ни одна душа не должна знать о вашем необычном задании. А друзьям скажите, получил, мол, направление на курсы.

— На курсы?

— Ну да, — досадливо поморщился Галиулин. — На курсы повышения квалификации. Будете обмениваться опытом… вместе с Рексом.

— Ладно, — улыбнулся Громов. — Что-нибудь наплету. А о своем плане доложу комдиву.

— Это — ваше право.

Когда Галиулин ушел, Громов тут же вызвал Ларина, Зуба, Седых и рассказал о своей идее. Офицеры задумались…

Рассудительный Зуб сразу стал пытаться хоть что-то узнать о проходимости болота. Ларин интересовался численностью охраны дотов. Седых вообще сомневался в возможности незаметно переплыть Днепр.