Драконы весеннего рассвета - Уэйс Маргарет - Страница 92

— Вон там, на горном хребте, горит огонек…

Все повернулись в ту сторону, даже дракониды. Далеко-далеко, на другом краю бесплодной равнины, над залитыми лунным светом пустошами вздымалась темная тень горы. На самой вершине ее сияла точка белого света, яркая и немигающая, словно звезда.

— Там вас ждут, — сказал Рейстлин.

— Кто? Танис?.. — обрадовался Карамон.

Рейстлин посмотрел на Тассельхофа. Кендер во все глаза смотрел на звезду.

— Фисбен… — Прошептал он.

— Верно, — кивнул Рейстлин. — А теперь мне пора.

— Что?.. — не сразу сообразил Карамон. — Постой… Как же так… Ты должен обязательно пойти с нами… К Фисбену…

— Наша встреча навряд ли окажется дружеской. — Рейстлин покачал головой, всколыхнув складки черного капюшона.

— А… Они? — Карамон кивнул на драконидов.

Рейстлин со вздохом обернулся к ним, воздел руку и произнес несколько странно звучавших слов. Дракониды попятились, их змеиные морды исказил ужас. Карамон что-то крикнул, но с пальцев Рейстлина уже сбежала шипящая молния. Драконидов окутало пламя; с предсмертными воплями покатились они по земле, окаменевая один за другим.

— Зря ты сделал это, Рейстлин… — Голос Тики дрожал. — Они бы нас не тронули…

— Война-то кончилась, — сурово добавил Карамон.

— В самом деле? — язвительно осведомился Рейстлин и вытащил из потайного кармашка небольшой черный мешочек. — Вот такая, братец, глупая, жалостливая болтовня и убеждает более всего в том, что она вовсю продолжается. Они, — указал он окаменевшие трупы, — они не принадлежат Кринну. Они были созданы посредством чернейшего из всех черных обрядов. Можешь мне поверить, я-то видел этот обряд… «Не тронули бы», — передразнил он тонкий девичий голос. — Держи карман шире!

Карамон покраснел и хотел говорить, но Рейстлин не обращал на него никакого внимания, и наконец богатырь пристыженно умолк, заметив, что его брат погрузился в магический транс.

Рейстлин держал в руке Око Дракона. Закрыв глаза, он нараспев произносил слова волшебства. Внутри хрустального шара заклубились взвихренные цвета. Потом он испустил сверкающий, искрящийся луч…

Рейстлин открыл глаза и стал оглядывать небеса, ожидая чего-то. Долго ждать ему не пришлось. Минуло всего несколько мгновений, — и вот луны и звезды заслонила гигантская тень. Тика в ужасе отшатнулась… Карамон обнял ее, пытаясь ободрить, но и самого его колотила дрожь, а рука тянулась к мечу.

— Дракон! — с благоговейным восторгом выдохнул Тассельхоф. — А здоров-то до чего, батюшки!.. Никогда такого не видал… Или видал? — Он сморгнул. — Так и мерещится что-то знакомое…

— Ты видел его, — ответствовал Рейстлин, невозмутимо пряча в кошель потускневшее Око. — Во сне. Это Циан Кровавый Губитель, тот самый, что терзал несчастного Лорака, эльфийского короля.

— А здесь он что делает? — изумился Карамон.

— Он явился по моему приказу, — сказал Рейстлин. — Он прилетел, чтобы отнести меня домой.

Дракон снижался кругами. Его гигантские крылья навевали леденящую тьму, и даже Тассельхоф (хотя позже он нипочем не желал в том сознаваться) испуганно ухватился за Карамона, дрожа, как осиновый лист. И вот наконец зеленое чудовище опустилось на землю.

Некоторое время Циан с ненавистью рассматривал жалких людишек, сбившихся в трясущуюся кучку. Его красные глаза пылали огнем, раздвоенный язык метался меж страшенных зубов… Но воля, далеко превосходившая его волю, держала крепко. И наконец Циан вынужден был отвести взгляд и отрешенно, со злобой повернуться к магу в черных одеждах.

Последовал повелительный жест Рейстлина. Громадная голова дракона стала опускаться и наконец легла наземь.

Устало опираясь на Посох Магиуса, Рейстлин подошел к Циану Кровавому Губителю и взобрался на его толстую змеиную шею.

Карамон смотрел на дракона, сражаясь с магическим ужасом, который тот навевал на все живое вокруг. Тика и Тас цеплялись за него, отчаянно дрожа. Внезапно, издав хриплый крик, Карамон оттолкнул их обоих и побежал прямо к дракону.

— Погоди!.. Рейстлин, постой! — кричал он срывающимся голосом. — Я с тобой!..

Циан вскинул голову, изумленно и с некоторой опаской разглядывая невероятно храброго смертного.

— Да неужто? — негромко спросил Рейстлин и успокаивающе погладил шею дракона. — Ты хочешь отправиться со мною во тьму?

Карамон остановился в замешательстве. Губы его запеклись, в горле пересохло от страха. Говорить он не мог, только дважды кивнул. И с болью закусил губу, услышав, как позади него заплакала Тика.

Рейстлин задумчиво смотрел на брата, и глаза его были двумя золотыми безднами в потемках черного капюшона.

— Действительно готов пойти за мной, — поразился он затем, почти про себя. Некоторое время он, казалось, размышлял, но потом решительно покачал головой: — Нет, брат мой. Туда, куда я ухожу, ты за мной не сможешь последовать. Как ты ни силен, это привело бы тебя к гибели. Мы с тобой, Карамон, все-таки стали такими, какими нас задумали Боги. Двумя разными людьми, полными и полноценными. И здесь наши пути разойдутся. Учись же, Карамон, шагать по своей тропе один… — И тут жутковатая улыбка промелькнула на лице Рейстлина, освещенном Посохом Магиуса, — … Или с теми, кто изберет тебя своим спутником. Прощай, брат.

По слову своего господина Циан Кровавый Губитель распахнул громадные крылья и взмыл в небо. Свет посоха казался крошечной звездочкой в тени его крыльев. Потом она погасла: тьма поглотила ее.

— А вот и те, кого ты дожидался, — негромко проговорил старик.

Танис поднял голову.

В круг света, который отбрасывал костер Фисбена, вошли трое: огромный, мощного сложения воин в драконидских доспехах. Кудрявая юная женщина держалась за его руку. Ее лицо было бледно от усталости и перепачкано кровью. Она снизу вверх поглядывала на воителя, и в глазах ее была печаль и забота. А за ними, спотыкаясь, брел едва живой кендер в изодранных ярко-синих штанишках.

— Карамон! — Танис поднялся на ноги.

Великан поднял голову, и лицо его просветлело. Он сгреб Таниса в охапку и, чуть не плача, прижал его к груди. Тика утирала глаза, стоя рядом с двоими мужчинами. Потом ей почудилось какое-то движение возле костра.

— Лорана?.. — спросила она неуверенно.

Эльфийка вышла на свет, и ее золотые волосы засияли, как солнечные лучи. Облаченная в измятые, заляпанные кровью доспехи, она, тем не менее, держалась по-королевски. Тика сразу признала в ней эльфийскую принцессу, встреченную когда-то в стране Квалинести.

Тика попыталась пригладить волосы и обнаружила, что они были донельзя грязные и в крови. Некогда белая блузка официантки с рукавами-фонариками висела не вполне пристойными клочьями; если бы не разномастные доспехи, она свалилась бы вовсе. А на ногах, прежде таких белых и гладких, было полным-полно ужасно некрасивых шрамов, не говоря уж о том, что эти самые беленькие пухлые ножки, в общем, тоже мало что прикрывало…

Лорана улыбнулась ей, и Тика улыбнулась в ответ. Какие мелочи!.. Быстро подойдя к девушке, Лорана заключила ее в объятия. Тика крепко прижала ее к себе…

Оставшись один, кендер постоял на краю темноты, глядя на старца, стоявшего неподалеку. Позади старика, на скале, сладко спал громадный золотой дракон. Он похрапывал, и бока его размеренно вздымались. Старец поманил Таса рукой.

Вздохнув горестно и тяжело, кендер сдвинулся с места. Волоча ноги, он медленно приблизился к старику и остановился перед ним.

— Так как бишь меня зовут?.. — спросил тот и погладил каштановый хохолок у кендера на макушке.

— Да уж не Фисбен… — Ответил тот, упорно не поднимая глаз. Он чувствовал себя бесконечно несчастным.

Старик улыбнулся, продолжая гладить его хохолок. Потом притянул Таса к себе, но тот словно одеревенел.

— Верно, — сказал старик. — До сих пор меня звали иначе.

— Как же? — старательно отводя взгляд, спросил Тас.

— У меня много имен, — ответил старик. — Для эльфов я — Эли. Гномы называют меня Так. Среди людей я известен под именем Небесный Меч. Но всего больше мне нравится, как называют меня Соламнийские Рыцари — Драко Паладин, или Рыцарь-Дракон.