Крылья (СИ) - Славина Ирена - Страница 61

— Крис, у меня такое чувство, что я не вернусь в школу после каникул.

— Не говори ерунды.

— Я меняюсь, и птицы стали чувствовать это. Меня выбросит еще до Рождества, ощущаю каким-то шестым чувством...

Утки снова подбежали к нам и стали вертеться вокруг, оставляя на снегу следы лапок. Остальные ребята-десульторы забыли об играх и стояли вокруг, глядя на Элли во все глаза.

— Прочь! — я вспугнул утку, та отскочила, разбежалась и взвилась в заснеженное небо, вторая дёрнула за ней следом, развернув пёстрые крылья. Элли плакала у меня на груди, снег крохотными звёздочками падал на её волосы...

Скоро за мной приехал иссиня-черный Мазерати моего отца, а за Эланоидес — Порше её родителей. Я вернулся в Лугано, Элли – в Лозанну. Мы не виделись, но перезванивались чуть ли не каждый день. Она успокоилась и её голос звучал даже весело. Накануне Рождества я набрал её номер снова, и отец Эланоидес поставил меня в известность, что Элли наконец «ушла в прыжок». Её тело доставлено в клинику для поддерживающей терапии. А агенты Уайдбека наготове и ждут звонка от неё.

— Как это произошло? — спросил я.

— Элли обожгла руку, когда доставала выпечку из духовки. Ничего серьёзного, но для прыжка хватило.

***

«Эланоидес сделала звонок и с ней всё в порядке», — вот всё, чего мне удалось добиться от родителей.

— Где она сейчас? В какой стране? В каком состоянии? — пытался узнать я, но везде натыкался на прямо-таки Великую Китайскую стену. Уайдбек всё держал в секрете. Кого будут вытаскивать и откуда — знали только CEO, родители и агенты. Ладно, в конце концов я хотя бы знал, что она в надежных руках.

Потом я снова поехал в школу десульторов и попытался сосредоточиться на учёбе. Иногда я звонил Эланоидес домой и пытался узнать, где она и что с ней, но на мои вопросы её родня отвечала крайне неохотно. Потом её предки перестали говорить со мной вообще, а трубку начала снимать экономка — некая мадам Дюпри. Дюпри не то чтобы с радостью отвечала на мои вопросы, но она, по крайней мере, не бросала трубку. В конце концов, месяца два спустя, мне удалось добиться от неё, что Эланоидес дома, что с ней всё хорошо, но та сама не хочет видеть меня.

— Передай ей, что я сейчас приеду и привезу ей утку. Я слышал, что Эланоидес просто без ума от уток.

Кажется, Дюпри хохотнула, хотя тут же взяла себя в руки:

— Молодой господин, пожалуйста, нет! Меня уволят.

— Почему она не хочет видеть меня? Мы были хорошими друзьями, — возмущаюсь я.

— Потому что... мне кажется, мадемуазель еще не вполне привыкла к своему новому телу.

— И что? Она собирается сидеть в своём доме целых три года?

— Да она вовсе не сидит, она ходит в кино, и по магазинам, и...

— Ходит по магазинам? — тупо переспросил я.

— Да, вчера она купила чудное платье от Валентино...

— Платье, значит? — я прикрыл глаза в состоянии полного бешенства. — Я таки привезу ей утку, так ей и передай. Скажи ей, что звонил Кристиан и он был просто в ярости от того, что этот мерзавец Валентино может видеть её, а Кристиан — нет.

На том конце провода воцарилась тишина, а потом раздался взрыв хриплого смеха: мадам Дюпри хохотала так, что уши закладывало. А потом рокот в трубке прекратился, экономка откашлялась и сказала:

— Не смею перечить вам... Ваша светлость.

Я застыл на месте, как громом пораженный.

— Элли? — потрясенно пробормотал я.

— Крис, — тихо отозвалась Дюпри.

— Я хочу увидеть тебя. Мне плевать, в какое тело тебя закинуло и что ты там себе напридумывала.

— Захвати бутылку вермута.

***

Я не считал себя впечатлительным малым. Я знал, как бы Элли ни выглядела — это по-прежнему ОНА. И еще я знал, что я обниму её, как только увижу. И точка. Но когда дверь дома Эланоидес открылась и передо мной возникла высокая сорокалетняя женщина — я на мгновение растерялся. Всего на мгновение, но мои мысли пришли в полный разброд. Я не смог заставить свои руки подняться и обхватить эту незнакомку, которая годилась мне в матери. Я не смог и тут же возненавидел себя за это.

— Ваша светлость, — сказала женщина тем самым голосом, который я слышал в трубке телефона.

— Мадам Дюпри, — ответил я и поднял воображаемую шляпу.

Элли расхохоталась и втянула меня в дом. Дверь захлопнулась, и она сжала меня в тисках своих новых рук. Я обнял её в ответ, но мои объятия скорее смахивали на объятия маленького сыночка, чем на объятия героя-любовника.

— Вы врали мне, мадам Дюпри, всё это время, — заявил я, глядя на неё снизу вверх. Она была выше меня чуть ли не на голову!

— Я и представить не могла, что у вас так плохо с французским, Ваша светлость, — парировала Элли, выпуская меня из рук.

— То есть?

— То есть «la duperie», — это «обман» по-французски.

— Ну вот, теперь я выгляжу совсем никчемно, — сказал я.

Эланоидес рассмеялась. Минуту, а то и две мы молча смотрели друг на друга.

— Нет, ты выглядишь прекрасно, — ответила она. — Чего не скажешь обо мне.

— Перестань, — нахмурился я.

— Это ты перестань, — буркнула она. — Не нужно делать вид, что ты в восторге от моей новой... оболочки.

Если бы Элли — та Элли, какой я привык её видеть, — сказала мне что-то подобное, она бы уже лежала на кровати с губами, горящими от моих поцелуев. Но теперь передо мной стояла пугающе... взрослая женщина, и я очень сомневался, что смог бы заставить себя сунуть ей руку под юбку.

— Эй, — тряхнула меня Элли. — Только не нужно падать в обморок. Всё нормально.

— Элли, я чувствую себя полным дерьмом, — всё, что смог сказать я.

— Почему? Потому что не горишь желанием засунуть свой язык мне в рот? — расхохоталась она.

— Типа того, — вздохнул я.

— Господи, Крис... Я тебе сейчас кое-что скажу и тебе сразу полегчает.

Элли взяла бутылку вермута из моих рук и повела на кухню. Достала два стакана и наполнила их до краёв. Потом уселась напротив и неловко улыбнулась.

— Я тоже тебя не хочу. Веришь мне? Я на мгновение представила тебя в своей постели и мне стало дурно. Я — по-прежнему я, я не изменилась. Но это тело... Его возраст, гормоны, — оказывает на меня какое-то необъяснимое влияние. Сейчас я бы скорее предпочла затащить в постель Неофрона, чем тебя.

Я делаю глоток вермута и не могу сдержать обалделую улыбку.

— Неофрона? — переспрашиваю я.

— Представь себе! — Элли разводит руки в стороны и громко смеется. — Инсанья!

Она молчит, откидывая белокурые волосы со лба.

— Мне дороги те воспоминания о нас с тобой, я ни о чем не жалею, но... теперь всё в прошлом. И я благодарю Небо за то, что не умею влюбляться. Прощаться так легко, правда? А представь, если бы мы любили друг друга. Это был бы настоящий ад, самый настоящий! Любить чью-то душу, но испытывать ужас при одном взгляде на тело! Как тебе такой расклад?

— Я не испытываю ужаса, глядя на твоё тело, дурёха, — говорю я. — Ты выглядишь весьма и весьма...

Элли перехватывает мой взгляд, упёршийся прямо в вырез её блузки, и едва не валится со стула.

— Так-так... По-моему, кто-то катастрофически быстро пьянеет, — она косится на мой стакан. — Я тоже хороша: спаиваю малолетнего мальчика, ай-яй-яй... Допивайте свою порцию и выметайтесь отсюда, Ваша светлость.

— Не раньше, чем ты расскажешь, как всё это было... С самого начала.

— Мой прыжок и всё такое? О, с удовольствием! Очнулась в Сиднее на берегу океана. Какая-то женщина утонула, её успели вытащить и откачать. Но душа всё равно тю-тю... Меня увезли в госпиталь и подлечили. Позвонила в Уайдбек, не выходя из палаты, как ты и предсказывал. Угадай, кто за мной приехал! Неофрон с горсткой вооруженных парней. Знаешь, кто он? Он руководит силовым подразделением Уайдбека. Ты должен был встречать его раньше...

В этот момент я вспомнил, где я видел Неофрона прежде. В клинике отца в тот самый день, когда родители привезли меня к Кору. Помню, как отец загнал машину на парковку, а с парковки в этот момент, сияя дисками, выкатил черный ягуар, за рулем которого... Да, зуб даю, за рулём сидел Неофрон собственной персоной. Наверно они даже отсалютовали друг другу, но я был слишком взволнован, чтобы заметить это...