Записки падшей ведьмы - Стрельцова Маша - Страница 44

44

«Цыц», — сурово рявкнула я на него. Человек тут так по мне убивается, а этот мерзавец над ним издевается.

Дверь приоткрылась и зашли Аллочка с Буйволом.

— Что случилось? — тревожно спросили они.

Дэн молча отвернул одеяло и показал мою коленку.

Аллочка ахнула.

— И плюс — у нее высокая температура, — мрачно добавил Дэн.

— Так, может, свадьбу отменим? — предложил Буйвол.

— Нет! — слабо, но решительно сказала я.

Дэн внимательно, с благодарностью на меня посмотрел.

— Денис, езжай за платьем, — продолжила я. — В талии и бедрах у меня сорок второй размер, а в груди сорок восьмой. Так что верх лучше всего эластичный.

— А ты точно сможешь выдержать свадьбу? — с сомнением посмотрел на меня Буйвол.

— Все зависит от Дениса, — голосом умирающего лебедя прошептала я. — Денис, ты сможешь сделать так, чтобы нас в понедельник расписали на дому? И еще банкет отменить, дома отметим меж собой.

— Но я хотел тебе шикарную свадьбу, — покачал головой Дэн.

— Тебе чего надо — ехать или шашечки? — вопросила я. — Я — хочу выйти за тебя. В понедельник.

— Но тебе же будет тяжело! — воскликнул он.

— Ищешь причины для отказа? — бесстрастно спросила я.

— Нет! Конечно же нет!

— Тогда сделай как я прошу.

— Хорошо. Хорошо, Магдалиночка….

В дверь постучали и вошел дяденька в сером костюме и с чемоданчиком.

— Здравствуйте, Михаил Сергеевич! — кинулась к нему Аллочка. — Как хорошо что вы так быстро подъехали.

— Ну, кто тут умирает у вас? — бодро вопросил он.

— Вот — кивнул на меня Денис.

Михаил Сергеевич подошел поближе, увидел распухшую коленку и присвистнул.

Дэн побледнел.

— Ударялась коленкой? — спросил дядька, доставая из чемоданчика свои причиндалы.

— Неа, — помотала я головой. — Воспалилась ни с того, ни с сего.

— Та-ак…, — он сунул мне под мышку градусник, а сам принялся внимательно рассматривать мою коленку. — На что жалуетесь?

— Перед глазами все плывет, жар, слабость, коленка болит, — перечислила я.

— Мда…, — Михаил Сергеевич забрал у меня градусник, посмотрел на него и обратился к моим будущим родственникам. — У девушки рожистое воспаление, крайне неприятная штука.

— Что, так и называется??? — перебила я его, не в силах сдержать удивления.

— Да, — кивнул он. — Так вот, лечение я сейчас назначу, в основном антибиотики, больной — постельный режим, давать много пить и не тревожить. В понедельник вечером зайду.

— А я в понедельник замуж выхожу, — радостно брякнула я.

Врач посмотрел на меня долгим и жалостливым взглядом, отвернулся и принялся выписывать рецепт.

Еще через двадцать минут Денис потчевал меня макропеном и с жалостью гладил по головке. От такого обращения меня чего — то разморило и я сама не заметила, как уснула.

Проснулась я, словно меня кто толкнул. Я даже вздрогнула. Резко села на кровати и осмотрелась.

Дэн спал около меня, старательно отодвинувшись. Видимо, боялся случайно задеть коленку. В слабом свете ночника я внимательно смотрела на тени, что отбрасывали его ресницы, на четкую линию скул, и ямочку на подбородке.

«Если в воскресенье не будет результата — пеняй на себя», — всплыл в моем сознании голос садиста, и я оцепенело замерла.

Пеняй на себя — подразумевалось, что моего Дэна убьют.

Я снова взглянула на Дэна, вздохнула и аккуратно сползла с кровати.

Надо идти к себе.

Надо работать.

Осторожно ступая на больную ногу, я похромала к дверям. И на середине комнаты остановилась. На кресле было разложено чудеснейшее белое платье. С открытыми плечами, атласным корсажем и воздушной многослойной юбкой.

«Мать честная!» — присвистнул внутренний голос.

Я промолчала, жадно оглядывая платье.

«Примерим?» — робко предложил голос.

Я резко отвернулась и похромала дальше.

Завтра…

Либо я завтра его одену, либо нет. И чтобы были причины его одевать — мне нужно потрудиться.

В своей комнате я тщательно заперлась, убрала в стороны полы халата и, наложив руки на колено, на два раза отчитала коленку. Три — гарантировало полное и быстрое излечение, а так — мне лишь полегчает. Но полегчает очень весомо.

Потом я снова достала из пакета фотографии, разложила под лампой свечи — пусть размягчаются, а сама встала и пошла к платяному шкафу. С каждым шагом я с удовлетворением чувствовала, как уменьшается моя боль в колене.

В шкафу мне надо было только одно — зеркало. Я решила вызвать покойника. Но не в телесном виде, а лишь отражением — так и безопаснее, и больше шансов что придет конкретный человек, а не злобный дух под его личиной.

Я аккуратно ножницами отогнула скобочки, удерживающие большое, в мой рост, зеркало, прислонила его к стене, около него начертила на полу свечкой круг, одновременно заговаривая его.

После чего села в него, закрыла глаза и принялась вызывать в душе образ бабушки. По-доброму нужна была ее вещь или фотография, но чего нет, того нет. Так что будем надеяться на крепость кровных уз.

Я с нежностью вспоминала ее морщинистое лицо, мудрые глаза, неизменный темный платок на голове. Платок — потому что батюшка ее в церковь с непокрытой головой не пускал, а ходила она туда часто…

Потихоньку я начала проговаривать слова заклинания — вызова. Они лились свободным потоком, разливаясь около меня широким потоком, словно нефть по воде. Я цепко держала образ бабушки, призывая ее к себе.

Около меня, за кругом упал стул.

Я невозмутимо продолжала мешать слова со своей силой и щедро ее сеять вокруг.

Порыв ветра достиг меня.

«Окно ведь закрыто», — в страхе пискнул внутренний голос.

Я громко и уверенно дочитала заклинание:

— Ночь темная, перевернись!Раба Божья Антонина — в зеркале появись!

И я резко открыла глаза — печать на это заклинание ни в коем случае ставить нельзя.

Из зеркала на меня смотрели мудрые глаза бабушки.

— Тяжело мне, — прошелестела она. — Не держи, говори, чего надобно.

— Бабуля, — у меня аж дыхание перехватило, я с жадностью вглядывалась в ее дорогое мне лицо.

— Не держи, — снова прошелестела она, строго глядя на меня.

— Хорошо, — печально кивнула я и разложила перед собой пять фотографий. — Бабуль, мне надо, чтобы завтра они все собрались в одном месте. Как это сделать?

— Черное дело ты задумала, Магда, — поджала губы бабушка.

— Иногда нет выхода, — с трудом прошептала я.

Бабушка внимательно посмотрела на меня, и лишь потом согласно склонила голову:

— Я покорна тебе сейчас, внученька…

— Так как мне это сделать? — требовательно спросила я. — Помоги мне, раз покорна.

На миг повисла тишина.

Потом из зеркала донесся голос:

— Я тебе помогу. Слушай и не перебивай. Через час они все проснутся и захотят встретиться у Геннадия Соловца, это один из приговоренных. Он живет один за городом, в небольшом коттедже. В пять утра будь готова действовать.

— Но как же это все случится? Какое заклинание надо применить? — торопливо спросила я, видя, как тускнеет ее отражение.

— Я сама все сделаю, внученька, — прошелестела бабуля. — Только грех этот на тебе, думай, как потом замаливать будешь. А теперь — отпусти.

Деревянной рукой я кинула в зеркало горсть соли, читая заклинание. Отражение бабули принялось таять, когда она торопливо шепнула:

— Беги отсюда, внученька, беги!!!

Я еще долго сидела в круге, и до того мне мерзко было… Практически я использовала бабулю, использовала ее дух, связав заклятьем мне на покорность. Еще хорошо, что Ворона не вызвала, перед ним вовсе неудобно бы было.

Вздохнув, я стерла восковый круг, подошла к столу и принялась лепить из размягченного воска фигурки. Получались они маленькие — на каждого шло по две свечки, ну да не на крест же мне их вешать, он у меня был всего один! А для того, что я задумала — и этого будет достаточно. Я шептала заклинания, закатывала в воск вырезанные лица, осторожно ногтями рисовала черты лица, благословляла воду из графина и крестила каждого, нарекая именем одной из жертв. Работа долгая, кропотливая…