Культура на службе вермахта - Пленков Олег Юрьевич - Страница 56

56

Вскоре, однако, немцам предстояло встретиться с врагом на собственной земле… 8 июня 1944 г. СД передавала, что известие о начале десанта англо-американцев во Францию многие немцы восприняли с воодушевлением, настроение в обществе было спокойным и уверенным. Информация о ходе боев на побережье Атлантики воспринималась с большим интересом. Все ждали успеха. Большинству немцев не было известно, что армии вторжения с ее 86 дивизиями, 3100 бомбардировщиками и 5000 истребителями вермахт мог противопоставить только 59 дивизий, 165 бомбардировщиков и 185 истребителей. С таким соотношением сил «сбросить врага в море», как обещала пропаганда, было сложно, поэтому вскоре в немецком обществе стало чувствоваться разочарование{525}.

К моменту открытия Второго фронта немцы впервые стали переживать действительные трудности и перебои со снабжением — дело в том, что немецкая экономика была переведена преимущественно на военные рельсы: в мае 1940 г. доля военного производства во всем производстве Германии была 15%, в 1941г. — 19%, в 1942 г. — 26%, в 1943 г. — 38%, в 1944 г. — 50%. В мае 1940 г. в Германии ежемесячно производили 40 танков, а в 1944 г. — 2000. Если в 1939 г. производство всех самолетов в Германии ежемесячно составляло 1000 машин, то в 1944 г., несмотря на произведенные союзнической авиацией разрушения, одних истребителей ежемесячно производили 4000 штук. Эти успехи, однако, ничего не меняли в общей картине: к октябрю 1943 г. советская армия насчитывала 13,2 млн. солдат, а вермахт на Востоке насчитывал 9,1 млн. солдат{526}.

К концу войны одной из главных проблем для немцев стал страх перед советской оккупацией. В Восточной Пруссии лихорадочно готовились к принятию большого количества беженцев из занятых Красной армией районов, для них готовили промежуточные пункты горячего питания. Местные нацистские функционеры следили за тем, чтобы не началась паника. К примеру, в Белостоке владелец кинотеатра пытался вывезти мебель из своего заведения, но местный партийный руководитель приказал разгрузить машины, а провинившегося паникера заставили заплатить штраф — 20 тыс. рейхсмарок — в пользу немецкого Красного Креста. 15 июля 1944 г. в Восточной Пруссии и в Данциге были прекращены пассажирские железнодорожные перевозки — немцы в панике штурмом брали последние поезда, стремясь уехать от Красной армии хоть на крыше вагона{527}. Многие девушки из БДМ, мобилизованные на работы в Польше, там и погибли, поскольку их вовремя не смогли эвакуировать{528}.

Известие о покушении на фюрера (20 июля) произвело на немцев впечатление грома среди ясного неба — немцы не были в курсе, что на Гитлера уже было совершено около 40 покушений{529}. При известии о покушении женщины на улицах рыдали, на домах появились сочувственные надписи, многие немцы демонстративно вывешивали флаги со свастикой. Первое время после покушения в обществе ходили разговоры, что теперь все пойдет на лад, ибо предатели и пораженцы не будут более вредить делу обороны рейха, но вскоре настроения опять ухудшились под впечатлением известий с фронта{530}.

Покушение на Гитлера, развал группы армий «Центр» и новая пропагандистская кампания Геббельса по организации тотальной войны на некоторое время отвлекли немецкое внимание от Запада, а когда немцы вновь обратили туда свои взоры, то ощущение было не из радостных. События в Румынии и «предательство короля Михая» вызвали новое обострение кризиса общественного мнения в Германии осенью 1944 г. Бодрому тону геббель-совской пропаганды уже мало кто верил — все большее количество немцев предпочитало слушать иностранное радио. О возможности победы в Германии уже и не помышляли — лучшее, на что могли рассчитывать немцы — это умеренный мир, мир по согласованию сторон. Еще больше упали настроения, когда 10 сентября Германия потеряла своего «главного союзника» — Финляндию. Затем стало известно о «предательстве» Болгарии. Интересно, что некоторое время Болгария находилась в состоянии войны и с Германией и с СССР одновременно, что было беспрецедентно…

11 сентября 1944 г. американский разведотряд впервые пересек границу Германии. Вскоре после этого (25 сентября) Гитлер призвал немцев превратить каждый дом в крепость. Символическим выражением нового характера войны должен был стать «фольксштурм» (Volkssturm). В последний мобилизовывали мужчин от 16 до 60 лет, их военное обучение взяли на себя СА; у фольксштурма было преимущественно трофейное вооружение и фаустпатроны. О непоколебимой вере в Гитлера свидетельствуют результаты призыва в фольксштурм в сентябре 1944 г. в западных районах Германии: добровольно явились на призывные пункты 96% немцев 55–56 лет{531}. 18 октября фольксштурм был провозглашен официально, численность его вскоре достигла 1 млн. человек{532}. Фольксштурм должен был выразить всенародный характер войны, войны без различий рангов и возраста… Формула присяги в фольксштурме была такой же, как в вермахте, и приносилась лично Гитлеру.

Другим средством всенародной мобилизации было поголовное привлечение немцев на рытье окопов. Как отмечали очевидцы, «трудотерапия» пораженческих настроений на самом деле была довольно эффективной. Совместная тяжелая работа и напряжение для сплочения делали больше, чем все пропагандистские усилия вместе взятые. В ходе этой третьей попытки тотальной мобилизации удалось привлечь к общественному труду женщин: их стали брать даже в вермахт — в прожекторные подразделения зенитной артиллерии. Около 100 тыс. девушек должны были заменить в зенитных частях мужчин{533}.

После получения первых известий о начавшемся (16 декабря 1944 г.) первоначально удачном наступлении вермахта в Арденнах немецкая общественность сильно воспрянула духом, для нее это был лучший рождественский подарок. В Восточной Германии, ввиду наступления Красной армии, настроения были значительно хуже. Оставалась, однако, надежда, что советское наступление в Курляндии и на границе Восточной Пруссии будет остановлено, так как «Восточный вал», как внушала пропаганда, был неприступен. В этой связи интересно отметить, что несмотря на успехи советских солдат, несмотря на существенные изменения в оценках СССР, у большинства немцев преобладало представление о Советском Союзе как о «колоссе на глиняных ногах», который может рухнуть в любой момент. Воображение восточных немцев устойчиво противилось самой перспективе того, что дикие «азиатские орды» затопят Германию — большинству немцев это казалось совершенно невероятным, они не принимали эту перспективу за возможную реальность.

31 декабря 1944 г. Гитлер обратился к немцам по радио — его обращение вызвало последний подъем настроений немцев. Высказанная им уверенность в окончательной победе очень повлияла на настроение немцев, правда, некоторое разочарование вызвал тот факт, что Гитлер не сказал, за счет чего конкретно он собирается достичь искомой победы{534}. Несмотря на это, уровень лояльности и доверия к руководству оставался весьма высоким — немцы продолжали проявлять удивительное послушание перед лицом испытаний, о каких-либо инцидентах непослушания или неповиновения не было и речи. Убеждение в том, что руководство справится с растущими трудностями, было почти всеобщим{535}. Эту лояльность не сломило даже известие о сокращении продовольственных рационов в январе 1945 г., чуть позже дело дошло даже до раздач немцам зерна, так как большая часть мельниц была разрушена. Имперское руководство женскими организациями распорядилось инструктировать немецких домохозяек, как измельчать зерна мясорубками или кофемолками.

вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться