Эрик XIV - Стриндберг Август Юхан - Страница 12

Входит Нильс Юлленшерна.

Говори же!

Нильс Юлленшерна молчит.

Опять отказ! Вдовствующая королева просит ее извинить!

Нильс Юлленшерна (показывает кипу вскрытых писем). Да, и все дворяне просят их извинить!

Эрик. О! Я, король, оказываю честь негодяям, зову на свадьбу, а они не идут! Юлленшерна! Созывай всех на трапезу! Гони весь сброд к столу! Всех, всех! Мой фальшивый бриллиант засияет в подобающей ему оправе! Созывай всех с улиц и торжищ, пусть идут сюда нищие, и бродяги, и шлюхи!

Нильс Юлленшерна. Вы изволите шутить?

Эрик. А тебе смешно, жалкий пес? (Идет к двери в глубине сцены, распахивает ее; подает знак; гремят фанфары, на сцену вносят накрытые столы; Эрик идет к двери налево и зовет; входит толпа, люди слегка пьяны, но робеют). К столу! Негодяи! Ну вот! Нечего робкими притворяться! Невесту ждать не будем, она вниз пошла! Сидеть, псы! Слушаться меня, или я убью вас!

Народ и прежние, кроме матери Йорана Перссона, садятся за стол. Йоран Перссон сидит на стуле и презрительно наблюдает происходящее. Нильс Юлленшерна кладет маршальский жезл к ногам Эрика и уходит.

Ага! Наелся, лизоблюд? Ты чересчур хорош для этого сброда? Полюбуйся на королевского тестя, как он пальцы в рот запихивает… (Поднимает жезл, ломает, швыряет обломки вслед Нильсу.) К черту! Убирайся!

Нильс Юлленшерна. Уходит ваш последний, единственный друг. (Уходит.)

Эрик (Йорану Перссону). Подумай, а красиво звучит! И я-то до сих пор, как несмышленыш, как скот, готов поверить любому мерзавцу, лишь бы он говорил красиво! Однако… (Садится рядом с Йораном Перссоном.) Юлленшерна не лучше и не хуже других; в нем всего понамешано; благородные чувства и низость; редкая храбрость и беспримерная трусость; верен, как пес, и коварен, как кошка…

Йоран Перссон. Одним словом – он человек!

Вваливается еще народ.

Эрик (народу). Пожалуйте, люди добрые, на свадьбу! Рассаживайтесь! Ешьте, пейте, веселитесь, ведь завтра смерть придет! (Йорану.) Странно, отчего мне всегда нравились людишки поплоше? А знаешь, они ведь, ей-богу, мне нравятся! Посмотри на лакеев, однако как морщатся… Ха-ха!

Йоран Перссон. Ты в самом деле считаешь, что люди низкого звания – поплоше? Поверь, такой грубости, какую выказал мне Сванте Стуре в моем же доме, я не встречал ни на больших дорогах, ни в кабаках!

Эрик. Но что он такое говорил?

Йоран Перссон. Мне стыдно повторять те бранные слова, которыми он сыпал при матери моей и ребенке… Конечно, он не ел с ножа, но это самая его большая заслуга!

Эрик (лакеям, которые прислуживают неохотно). Повежливей с моими гостями, не то я велю с вас шкуру спустить! (Йорану Перссону.) О чем задумался?

Йоран Перссон. О твоей судьбе. И о моей! Я ничего уже не понимаю. Подумай, ведь песня наша к концу идет. Так душно, так глухо, а я различаю звуки! Одним ухом слышу конский топот, а другим – барабанный бой, такой, как бывает, когда солдата сквозь строй ведут! Ты давно видел мою мать?

Эрик. Она приходила сюда взглянуть на невесту!

Йоран Перссон. Не понимаю отчего, но скучаю я по старухе; конечно, она только про деньги и говорила, но ведь она права…

Эрик. Ты ведь не обижаешься, что я тебя просил не быть на свадьбе, правда, Йоран? Это ведь все из-за герцогов…

Йоран Перссон. Думаешь, я не понял? Думаешь, я так мелок? Но об одном я хочу тебя просить!

Эрик. Говори!

Йоран Перссон. Чтоб ты не воображал, будто я был как-то связан с Агдой, будто подобрал ее после Якоба Израела, ибо это неправда. Да, я подал ей руку помощи, но всего лишь из-за – гм! – благородства, такое со всяким может случиться!

Эрик. А ведь ты, в сущности, хороший человек, Йоран…

Йоран Перссон. Молчи! Прости. Но я не могу, чтоб меня хвалили; я тогда не верю… Словом, мне это неприятно.

Эрик. Молчу, молчу…

Йоран Перссон. А знаешь, что означает отсутствие герцогов?

Эрик. Что они свиньи!

Йоран Перссон. Что мы приговорены к смерти! Просто и ясно!

Эрик. К смерти? А, да-да, конечно! Ты прав! И знаешь ли, в чем была главная моя ошибка?

Йоран Перссон. Нет, я уже ничего не знаю, ничего не понимаю, я пропал. Воображал себя государственным мужем, считал, что у меня есть высокая цель – защищать твою корону, наследованную от великого отца, получившего ее по воле народной, не по воле дворян, и по милости божией. Видно, я ошибся.

Эрик. А ты не замечал, что есть вещи, которых мы не понимаем, да и не можем понять? Скажи, Йоран!

Йоран Перссон. Да-да! А не случалось ли тебе вдруг почувствовать, что ты лучше других?

Эрик. Да-да! А тебе?

Йоран Перссон. Я-то всегда считал себя правым…

Эрик. Ну и я. И все, вероятно, тоже. Но кто же тогда неправ?

Йоран Перссон. Да, скажи – кто? Как мало еще мы знаем.

Пауза.

Эрик. Йоран, ты не пойдешь со мною к Карин?

Йоран Перссон. Если ты ей простишь!

Эрик. Что? Ах, да! Что герцогов предупредила? Это было нехорошо. Но, быть может, она боялась, как бы кровавый грех не пал на моих детей? И на меня?

Йоран Перссон. Она заранее взяла на себя все твои громы и молнии, ведь она знает своего Эрика! Прости ей!

Эрик. Я ей уже простил! Однако взгляни! Они уж сыты, веселы, разговорились… В этой жизни больше смешного, чем печального, правда, Йоран?

Йоран Перссон. Смешное или печальное – кто различит? По мне – все сплошная нелепость, но, быть может, в ней содержится тайный смысл! Тебе грустно, Эрик?

Эрик. Да. Снова одолевает меня старая мука! Кто мучит меня? Кто? Пойдем со мною. Я хочу видеть Карин и детей! Как объяснить это, скажи, Йоран! Я знаю, она не многим меня лучше, но при ней я всегда покойней и не так склонен ко злу.

Йоран Перссон. Я ничего не могу объяснить…

Эрик. Порой мне кажется, что я ее дитя, порой – что она мое!… (Пауза.)

Йоран Перссон (вслушиваясь). Тс-с! Я слышу, кто-то там крадется… по лестницам, по прихожим… влезают в двери… открывают окна…

Эрик. Ты и это слышишь? (Входит Нильс Юлленшерна.) Смотри! Нильс Юлленшерна! Собственной персоной! Ха-ха-ха!

Нильс Юлленшерна. Ваше величество! Стража подкуплена! Герцоги куда ближе, чем мы полагали!

Эрик. Ну, так иди к ним!

Нильс Юлленшерна. Я не настолько низок!

Эрик. Чем ты докажешь свои подозрения?

Нильс Юлленшерна (показывает серебряную монету). Это иудин серебреник. Такие раздают во дворце. Их называют «Цена крови», их чеканят из серебра, пожалованного вашим величеством родственникам Стуре и других казненных!

Эрик (Йорану Перссону). Ты можешь это понять? Казнят изменников; я дарю семьям казненных деньги, и за эти деньги продают мою голову. И твою! Не безумие ли? Пойдем со мною к Карин!

Йоран Перссон. Я пойду с тобою, куда бы ты ни пошел!

Эрик (Нильсу Юлленшерна). Ступай, Юлленшерна, спасай свою жизнь! Благодарю тебя за все доброе, остальное же… мы зачеркнем! Народ пусть повеселится напоследок! Они дети, зачем их обижать!

Нильс Юлленшерна (падает на колени перед Эриком). Господи, спаси и помилуй доброго короля, друга народа Эрика-заступника!

Эрик. И меня так называют? Неужто обо мне хорошо говорят?

Нильс Юлленшерна. Да. И когда всходит звезда святого Эрика, земледелец говорит: «Господи, спаси и помилуй короля Эрика!»

Эрик. Замолчи! Безумец и богохульник, мы оба уже не веруем в святыню!

Йоран Перссон. Ни в бога, ни в дьявола!

Йоран Перссон и Эрик уходят направо, Нильс Юлленшерна – налево.

Пауза.

Монс (совершенно трезвый, но смущенный, поднимает бокал). Ну, друзья… угощайтесь же… на здоровье…

Мария (громко и отчетливо). Я хочу кой-куда, мама…

Агда. Тише, детонька!

Монс. Конечно, хозяин здесь не я… и, конечно, у нас чудное это праздне… празден… празднество! Иному охота небось увидеть жениха с невестой за столом!…