Паром - Искандер Фазиль Абдулович - Страница 33

33

В больнице

Памяти Д. К.

Послушайте, не говорите «бред!». Еще не поздно позвонить ОРУДу. Водитель гонит на зеленый свет, И красное разбрызгано повсюду. Нет, не нарочно гонит. Не назло! Он заболел, он должен быть уволен! Меня догадкой сразу обожгло, Я только посмотрел и вижу: болен! Но у него отличнейший бензин. Да и в запасе целая канистра. Он выжимает километров триста! Мне страшно за доверчивых разинь! Остановить и отобрать права! Дальтоник он! Он не имеет права! Вас минуло, так не расти трава?! Очередная сплетня и забава?! Там, где цвета не могут различать. Запомните, не будет исключенья, А крови цвет имеет ли значенье Там, где цвета не могут различать? Ведь не годится для таких затей Он, человек устроен слишком хрупко. По городу грохочет мясорубка… Но главное — предупредить детей. Остановить! Дать знать издалека! Иначе, дурень, врежется с разбега! Нет, нет! Не бить! Не подымается рука. Жестоко бить больного человека. Ну хорошо. Не столковались мы. Я буду здесь стоять, как столб дорожный. По крайней мере, будьте осторожны. Сограждане, особенно с детьми… Но что это? Рассвет? Зеленый свет… Сестра, простите, я сорвал повязку, Я болен, доктор? Лихорадка? Бред? Простите, доктор, это неувязка… Но главное — предупредить детей.

На ночь

И, отходя ко сну в тиши. Вздохнуть и прочитать, расслабясь. Всех помыслов дневных души Непредсказуемую запись. И молвить, счастье затая. Оценивая день свой в целом: — Сегодня, слава богу, я Особых глупостей не сделал.

Остроумие

— В чем остроумия природа? — Души внезапная свобода. «Меня, — кричит нам, — изреки», — И, словно рыба из реки, Выпрыгивает с языка На радость нам и остряка! — А вот наш друг к нам ходит в гости, Он остроумен только в злости. В чем остроумия секрет. Верней, чем пыл его согрет? — Вот вам ответ, если угодно: Во зле душа его свободна!

Вавилон

И я любил веселый грохот Дымящих, как вулкан, пиров. И смех, переходящий в хохот, Землетрясенье животов. Небезуспешные потуги Юнца, задиры и враля. Попасть в объятия подруги. Отталкиваясь от Кремля. Порой насмешливая лира За горечь молодых утрат Дотягивалась до кумира, Но и кумир давал под зад. Не голос праведный с амвона И не молящиеся лбы, Свалили башню Вавилона Захохотавшие рабы. Что делают вавилоняне? Обломки башни продают Или, как добрые славяне. Усевшись на обломки, пьют. И рассуждают об эпохе, О славе башни говорят: — А было все-таки неплохо. Когда кумир давал под зад. Да и куда глаза корячить. Когда грядущее темно. И глупо дураков дурачить. Смеяться стало несмешно. Веселью с грохотом и стуком — Заткнись, — кричу, — не до забав! Блаженство — с выключенным звуком. Башкой к столешнице припав… И если веры остается Последний, маленький оплот — Не в тех, кто все еще смеется. Скорее в тех, кто молча пьет И думает: не глас с амвона И не молящиеся лбы. Свалили башню Вавилона Захохотавшие рабы. Восстаньте, города и пашни, Чтобы избыть вселенский грех: И глупость вавилонской башни, И этот вавилонский смех!

Монолог старого физика

Склероз бывает благородный. Душе таинственно угодный. Забылась, слава богу, каста. Мой мозг, и это не секрет. Освободился от балласта Всех баллистических ракет. Я не находка для шпиона, Скорей подпорка для пиона. Не помню меры своей лепты: Все формулы ушли в рецепты. Да, в наше время каждый физик Был в дамском обществе маркизик… Как там? Де Сад? Или Садко? Чтобы ходить недалеко. Сейчас в науке рубят суку. На коей двигали науку. Науку опустили в люк. Должно быть, бериевский трюк. К чертям! Податься бы на юг! Но некуда. По слухам, балты Отгородились вплоть до Ялты. Нельзя сказать народу: — Мал ты! Но и нельзя сказать: — Велик ты! Все это, знаете, реликты. Народ отнюдь не богоносец. Ему вредна такая лесть. Другое дело — богопросец — Такому и окажем честь. Но актуальнее сейчас «Критическая масса» масс. Народ не радует реформа Без ясной формулы прокорма. Хранят ее какие сейфы? Напрасно дразните гусей вы! Пейзаж России после битвы, Хотя снега не замели, Понять возможно, если кит вы Или китиха на мели. А что же, если вы не кит? Просить у Запада кредит? Или с дистанции ума Сойти, но не сойти с ума? Все это значит — сильный ум Устал быть пулею дум-дум. …Я видел на экране Думу, Как бы умов народных сумму. Но Менделеева таблица Лишь одному могла присниться. Вот ключик к этому замочку: Всяк думающий — одиночка. Стал забывать среди людей Сначала имена вождей. Потом начальников своих. Как звать его? Или как их? Иван Иваныч или как там? А ведь встречались позже как-то. Он все переходил на спич И зажигался, словно спичка. Он был начальник-невеличка. Ну как его? Иван Ильич? А может быть, Илья Иваныч? Мне вредно напрягаться на ночь. Был в наше время в моде Беккет. Теперь другой. Какой-то Рэкет В любом киоске, говорят. Опасный автор для ребят. Сулят такие тиражи Неслыханные мятежи! Тем более турецкий курд Готовит мировой абсурд.