Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг. - Масловский Евгений Васильевич - Страница 58

58

Этот полк естественно не поспел обратно к началу операции и прибыл к дивизии уже при подходе ее к Деве-Войну, но демонстрация удалась блестяще, и сосредоточение в точке удара у Сонамера предназначенных войск произошло совершенно секретно.

Насколько вся подготовка к наступлению, приведшая к Азанкейскому сражению, была произведена скрытно, видно из следующих слов об этом начальника 66-й пех. дивизии генерала Савицкого, дивизия которого, в соответствии с планом операции, была уже во второй половине ноября снята с передовых позиций и переведена глубоко в резерв корпуса, а затем армии. Генерал Савицкий пишет[125]:

«19-го ноября было получено распоряжение штаба 4 Кавказского корпуса об отходе 66 пех. дивизии на отдых к Кагызману и о смене ее 2 Кавказской стр. дивизией… 22 ноября части дивизии начали движение и к началу декабря расположились в районе Кагызмана. Дивизии было предписано готовиться к весенней кампании. Были организованы занятия с офицерами, с унтер-офицерами; предполагалось пройти курс стрельбы. Приводилась в порядок материальная часть.

Незадолго до Рождества в Тифлис были командированы офицеры и солдаты для покупки всего необходимого для устройства в частях рождественских елок и встречи Нового Года. Шли разговоры о том, что предполагается действовать на теплом Персидском направлении. Все это создавало в районе дивизии такое настроение, что никому в голову не могло придти, что в ближайшем времени начнется наступление на Эрзерум. Говорю это к тому, чтобы отметить прекрасную подготовку к неожиданному для турок переходу в наступление Кавказской армии».

Полковник Левицкий, бывший тогда в 155-м пех. Кубанском полку 39-й пех. дивизии и с ним участвовавший в операции, также пишет[126]: «Все клонилось к тому, что зима пройдет без особых событий… О каких-либо намерениях командования никто ничего не знал, и только за день, за два до начала операции, по деятельности разведчиков, можно было заключить о каких-то предстоящих действиях. Вечером 29-го декабря в полку получен был приказ о переходе в наступление, причем полку надлежало овладеть к рассвету укрепленной позицией на склонах Джиллигеля. Лишь после этого стало войскам ясно о начале крупных операций. Я особенно подчеркиваю этот факт, как образцовый пример скрытности маневра. Удар для противника, по словам пленных офицеров, был полной неожиданностью, что весьма благоприятствовало дальнейшему ходу событий».

Также и остальные части Кавказской армии не знали, что уже с конца октября идет энергичная, планомерная подготовка к большому сражению с намеченной командующим армией громадной целью.

И только, как указывалось выше, начальник 4-й Кавказской стр. дивизии и начальник штаба ее, ввиду того, что на дивизию была возложена ответственная задача прорыва, были осведомлены о предположенном, чтобы могли заблаговременно ознакомиться с местностью, где придется действовать, наметить пункт и порядок сосредоточения и способ выполнения задачи.

Когда вся подготовительная работа к операции была закончена, командующий Кавказской армией генерал Юденич, взяв с собой начальника оперативного отделения полковника Масловского, выехал экстренным поездом, (22-го или 23-го декабря вечером) в Тифлис, дабы испросить у Главнокомандующего разрешения дать решительное сражение туркам, доложив те причины, которые побудили его к принятию такого решения.

Должен отметить, что одна из причин, побудившая командующего армией лично ехать в Тифлис для получения разрешения, а не испросить его по телеграфу, имела целью лучшее сохранение предполагавшегося в тайне.

На докладе командующего Кавказской армией генерала Юденича Великому Князю присутствовали генералы Янушкевич, Палицын и Болховитинов. Главнокомандующий, выслушав доклад, после некоторого колебания дал согласие на это наступление[127].

Получив разрешение на операцию и тотчас же возвратившись в Карс, командующий армией наметил точное время перехода армии в наступление, которое было назначено: для 2-го Туркестанского корпуса — на 28 декабря, а 1-му Кавказскому корпусу — в ночь на 30 декабря.

Но приказ о переходе в наступление был дан только в последнюю минуту, а пока было приступлено к последним распоряжениям по сосредоточению к Сонамеру: 4-й Кавказской стр. дивизии — из района Каракурт — Сарыкамыш, 1-го Кавказского мортирного дивизиона — из Сарыкамыша, 66-й пех. дивизии — из района Кагызмана и Сибирской каз. бригады — из района Шекерли на фронте 2-го Туркестанского корпуса.

Еще ранее было приказано командиру 4-го Кавказского корпуса сосредоточить одну бригаду 2-й Кавказской стр. дивизии к своему крайнему правому флангу, а в последние дни перед началом наступления было указано ему о передаче одного полка в 1-й Кавказский корпус с направлением его в Пассинскую долину. По этому приказанию в 1-й Кавказский корпус был передан 5-й Кавказский стр. полк.

Наконец, дабы это последнее сосредоточение частей армейского резерва, естественно более оживленная деятельность на фронте и в районе расположения штаба армии и перемещение командующего армией со штабом в Караурган не обнаружили опытным турецким разведчикам намечавшуюся операцию, тотчас же по возвращении из Тифлиса командующего армией, за пять дней до перехода армии в наступление, район Ольты — Карс — Кагызман был изолирован от тыла: на всех путях в этом районе, ведущих в тыл, были выставлены заставы, связанные разъездами конницы, с приказанием всех впускать в указанный район, но никого не выпускать в тыл, какие бы уважительные и серьезные причины ни приводились к тому: почта продолжала прием почтовой и телеграфной корреспонденции, но было приказано ни одно письмо, ни одну телеграмму не отправлять в тыл.

Поезда уходили из Карса под наблюдением органов разведки совершенно пустыми; заставы и разъезды никого не выпускали в тыл.

Так как вообще ближе Карса к фронту въезд семей был воспрещен, то к Рождеству из Тифлиса и других мест прибыли жены и родственники некоторых офицеров частей, стоявших на отдыхе; с отдачей указанного выше распоряжения, офицеры были направлены обратно к своим частям, а их семьи были задержаны в Карсе. Никакие мольбы с указанием на самые серьезные причины не могли побудить штаб сделать послабление.

В течение изоляции Карса заставами и разъездами были задержаны и арестованы два подозрительных лица: одно из них найдено было в повозке спрятавшимся под сеном, а другое пыталось проскользнуть в тыл на велосипеде без дорог.

И только с началом наступления все эти стесняющие распоряжения были отменены.

Насколько действительно вся подготовка к операции была произведена нами скрытно, не возбудила никаких подозрений турецкого командования и была совершенно неожиданна для турок, указывают все последовавшие события и единогласное подтверждение этого всеми пленными.

Сам командующий 3-й турецкой армией Махмуд-Киамилпаша и его начальник штаба армии майор германской службы Гюзе незадолго перед Рождеством, считая, очевидно, обстановку не внушающей никаких опасений, уехали в отпуск в Константинополь[128].

Между тем в это время, в кажущемся спокойствии, шла интенсивная подготовка к решительному сражению.

За сутки до перехода в наступление были даны приказы корпусам о переходе в решительное наступление и во исполнение его 28-го декабря начал наступление 2-й Туркестанский корпус, а в ночь на 30-е декабря 1915 г. — 1-й Кавказский корпус.

Началось сражение.

ГЛАВА 13

Эрзерумская операция: Азанкейское сражение; Решение штурмовать Эрзерум.

В течение почти целого года, с окончания Сарыкамышского сражения, когда наши части, преследуя разбитых турок, выдвинулись на Азанкейские и Сонамерские позиции, турки направляли все усилия для создания сильной укрепленной позиции в Пассинскои долине на кратчайших путях к Эрзеруму. В соответствии со значением этого участка фронта 3-й турецкой армии и тщательностью его укрепления, в Пассинскои долине против нашего 1-го Кавказского корпуса было сделано турецким командованием и наибольшее сосредоточение войск, а именно: частей 11-го и 9-го корпусов и армейского резерва, что видно из группировки 3-й турецкой армии[129].

вернуться

125

Воспоминания генерала Савицкого. Архив Е.В. Масловского.

вернуться

126

Воспоминания 155-го пех. Кубинского полка полковника Левицкого. Архив Е.В. Масловского.

вернуться

127

Кроме устного доклада, генерал Юденич передал Великому Князю и письменный доклад, рисующий общую стратегическую обстановку на фронте армии и вызывающую необходимость перехода в наступление всей нашей армии.

Великий Князь несколько колебался.

Присутствовавший при этом генерал Янушкевич заметил, что это решение командующего армией соответствует взглядам и указаниям Великого Князя, дабы армия в зимнее время не засиживалась без дела.

Наэто Великий Князь ответил, что все же он имел в виду лишь поиски с разведывательной целью и малые экспедиции, а не общий переход в наступление всей Кавказской армии. Генерал Янушкевич возразил, что раз Командующий армией находит нужным и возможным общий переход в наступление, то отчего же не согласиться с этим.

Генерал Палицын молчал в течение всего этого доклада. Молчал и генерал Болохвитинов.

вернуться

128

Майор Гюзе заболел тифом; но если бы у турок ощущалась вся серьезность обстановки, то он вероятно был бы замещен другим специально назначенным лицом.

вернуться

129

Приложение № 17.