Децема. Предыстория (СИ) - "Мари Явь" - Страница 32

— Я же сказала, что просто…

— Просто! — его интонация не позволяла с ним спорить. — Просто скажи мне правду.

— Какую правду? — оскорбленно вскинулась я. — Я тебя не понимаю…

— Мастер, — появление Лайза должно было несколько разрядить обстановку. А на самом деле лишь обострило ситуацию до предела. — Вы в порядке?

Метнув в его сторону убийственный взгляд, Индра процедил:

— Пошел вон!

— Мастер?

Проклятье, Псих самым бессовестным образом игнорировал молодого господина, смотря исключительно на меня. Чокнутый самоубийца.

— Я в порядке, — бросила я, хотя выражение моего лица говорило об обратном. — Мы просто разговариваем. Все хорошо.

Он колебался всего секунду. После чего, предварительно одарив Индру осуждающим взглядом, скрылся за дверью.

— Ты глянь, сколько у тебя появилось защитников, — насмешливо заявил брат, отходя от меня на шаг. Позволяя сделать глубокий вздох. — А ведь было время, когда все только и говорили о том, как бы от тебя избавиться. Жаль, что у тебя такая короткая память, и ты уже забыла, кому ты обязана своей жизнью.

— Я… — сжав руки в кулаки, я заглянула в его глаза. — Я помню о том, кому всем обязана, лучше, чем кто-либо. И вряд ли найдется человек, который сможет понять, насколько сильна моя привязанность к этому дому. Но будь я спасенной тобой хоть сто раз… это не делает меня твоей вещью.

От такой дерзости Индра даже отшатнулся, онемев.

— Время моей рабской покорности прошло, и тебе придется с этим смириться. Мои следующие слова тебе покажутся абсурдными, однако… я — командир карательного отряда Нойран. И в число моих обязанностей, как командира, входит непременное наличие собственного мнения и воли.

— Ты, кажется, забыла, кто сделал тебя командиром!

— Я все отлично помню. Один из них, кстати, усомнился в моей преданности без повода.

— Без повода? О, если бы ты знала… — его тихий голос сочился презрением. Его руки оказались на моих плечах, скользнули к шее. Рассматривая меня, молодой господин произнес: — Если бы ты знала, что я видел… Как я смогу теперь смотреть на тебя? Прикасаться? Называть своей? Скажи, сестра.

— Ты меня пугаешь, — я мягко обхватила его запястья. — Тебе нужно отдохнуть…

— Мне просто надо понять, что в нем так привлекает тебя? Тебя же тянет к нему, да? — шептал как одержимый Индра. — Я знаю… Но я хочу услышать это от тебя… скажи мне правду, Эла. Признайся.

— Прошу, прекрати это безумие.

— Скажи мне.

— Что? О чем ты просишь?

— Скажи, что хочешь его.

Я попыталась отстраниться, но его руки не дали мне сдвинуться с места.

— Ты сошел с ума! Это просто отвратительно! — прошипела я, вырываясь. — Отпусти меня!

— Ты хочешь его. И не говори, что не думала об этом. Может, именно поэтому тебе сегодня не спалось? Мечтала о нем, да? Хочешь, чтобы на моем месте оказался он…

— Да ты себе все мозги пропил!

— Маленькая лгунья. Не держи меня за идиота…

На его лицо с размаху опустился мой кулак. Первый раз, когда я била сознательно, с целью причинить боль. Это сильно отличалось от тех ударов, которыми мы обменивались на тренировках. Хотя бы тем, что он даже не пытался его предотвратить.

— Приди в себя! — вскричала я. — Хочешь правду? Ну так слушай! Я навещаю его уже второй раз подряд потому, что он такой же «меченый», как и я. Такой же брошеный, проклятый, отверженный людьми и всем миром. Мне необходимо знать, что есть люди, подобные мне! Потому что мысль, что на такую участь была обречена только я, сводила с ума. Разве это странно, тянуться к тому, кто такой же?

— Такой же? — повторил Индра, проводя пальцами по своей пострадавшей скуле. — Такой же, как и ты, да?

— Иногда я тебя совершенно не понимаю, — мучительно вздохнув, я скинула форменную куртку, оставаясь в футболке. По спине скользили капли холодного пота. Меня всю трясло. — Что происходит у тебя в голове?

— Такой же, — его губы сложились в тонкую, пугающую ухмылку. — И что же делает его «таким же»? Что вас так роднит?

— Ты просто издеваешься надо мной, — заключила я со следующим выдохом.

— Клан? Семья? Цели? — поймав мою левую руку, брат резко дернул меня на себя. — Или ты хочешь мне сказать, что верить в ваше родство тебя заставляет это?

— Ты просто не понимаешь, — процедила я, смотря в напоенные безумием глаза. — Понятия не имеешь, что значит для меня «это»! Какую роль клеймо сыграло в моей жизни!

Переводя взгляд с меня на знак Эзуса на моем запястье, Индра с тихой яростью сказал:

— Мне нужно смириться с этим, по-твоему? Молча смотреть на то, как ты предаешь меня из-за какого-то долбаного клейма? Кто еще из нас сумасшедший…

Не веря собственным глазам, я смотрела на то, как он достает из кармана зажигалку, резким движением скидывая с нее крышку.

— Отпусти! Что ты…

— Если ты сама не в силах отречься от своего прошлого, я тебе помогу. Я же твой брат, — уверил он с неумолимой жестокостью. — Если дело всего лишь в этом знаке…

Я сражалась изо всех сил. Все те навыки, приобретенные мной в течение этих пяти лет, были пущены на то, чтобы вырваться, сбежать, спастись. Сохранить символ своей жизни, пусть и не самой лучшей.

В пылу борьбы мы оказались на полу. За несколько секунд Индра доказал, что сопротивляться тому, кто обучал тебя всем этим трюкам, бесполезно.

— Не дергайся, — прорычал он, отклонившись, чтобы прижать мою правую руку коленом. Мое левое запястье было в плену его пальцев. — Ты так яростно защищаешь то, что делает тебя «такой же, как и он». И совершенно не хочешь стать «такой же, как и я». Я дарю тебе это право, а ты не выглядишь довольной.

— Ты делаешь мне больно, — прошептала я, надеясь, что лицезрение моей слабости его остановит.

Увы.

Надсадно дыша, я смотрела на то, как вспыхивает зажигалка.

— Разве ты не готова принести такую жертву? Не вырывайся, иначе будет лишь больнее, — его голос изменился до неузнаваемости. Голос, привыкший отдавать приказы. Холодный. Беспощадный. — Теперь ты понимаешь, почему огонь во все времена ассоциировался у людей с очищением?

— Не делай этого… не заставляй меня… ненавидеть тебя…

Закусив губу, чтобы не пустить наружу протестующий вопль страдания, я мучительно выгнулась.

Думаю, именно так ощущалось бы соприкосновение со звездой. Я чувствовала, как пламя разъедает мою кожу, как она лопалась и плавилась, источая ужасный смрад. Прошла секунда, и мне начало мерещиться, что горит все мое тело. Снаружи. Изнутри. Напрягшись до судорог в мышцах, я зажмурилась, думая лишь обо одном.

Больно. Дьявольски.

Индра такой затейник. Нашел отличный ластик, чтобы стереть знак позора с моего тела. Он просто не понимал… отказывался понимать, что клеймо было неотъемлемой частью моей жизни. Нет… Оно отражало то, чем я являюсь. И это ритуальное сожжение было похоже на казнь, а не на очищение.

Чтобы уничтожить кожу, изуродованную клеймом, ему потребовалось не меньше минуты. Вечность, сказать по правде.

— Видишь… всего лишь мгновение… оно того стоило, не так ли? — послышались его тихие слова. — Теперь не осталось ничего, что роднит тебя с нашим врагом.

Разлепив веки, я посмотрела из-под опущенных, влажных ресниц на Индру. Похоже, это наказание вымотало не только меня.

— Чисто, — озвучил результат брат, прикасаясь губами к стремительно светлеющему месту ожога. — Посмотри, разве не об этом ты так мечтала?

Расправив пальцы левой руки, я прижала ладонь к его покрытой испариной щеке, отталкивая от себя. Не сопротивляясь, молодой господин выпустил мое запястье, и я накрыла слезящиеся глаза предплечьем.

— Раньше… ты не была такой плаксой, — отметил глухо Индра, ложась на пол рядом. — И такой дерзкой. Но уж лучше второе, чем первое.

Следующие десять минут прошли в молчании. Пытаясь отделаться от напряжения и, быть может, мук совести, Индра закурил, пропитывая мою комнату запахом своих сигарет. Я слышала, как он шумно втягивает дым в легкие, надолго задерживая дыхание.