Ночь голубой луны - Аппельт Кэти - Страница 33

И тут раздался хриплый смех морской ведьмы. Ужасная старуха ткнула пальцем в фонтан и прокричала Анри:

– Что я тебе говорила, милок? Не твоего он поля ягода!

– Анри!

Он услышал голос Джека. Джек звал его! Но голос был слабый, словно шёл издалека…

– Анри! Постой… Анри…

Анри замер. Зов послышался снова:

– Анри! Анри…

Такой знакомый голос. Голос Джека.

Анри отвернулся. Его лицо горело от гнева и стыда. Стыд, словно липкая слизь, сползал ему за шиворот и растекался по плечам, по груди, по всему телу. А он-то думал, что у них с Джеком завязалась настоящая дружба. Как он мог быть таким наивным и доверчивым? Он бросился наутёк, прочь отсюда, скорее! На неверных, трясущихся ногах он бежал мимо доков, пока не очутился на причале у парохода, рядом с загоном, в котором уже толпились крепкие мохнатые пони – знаменитые пони камаргу.

Он бежал не оборачиваясь, не поднимая глаз, упорно глядя вниз, под ноги, на грязные булыжники, на солому из корабельной конюшни.

Наутро судно вышло в море. На его палубе стоял пятнадцатилетний мальчик. Он слышал не умолкающий ни на секунду плеск волн. Сердце его ныло. Глаза покраснели и распухли от слёз. В горле стоял ком. Он смотрел на бухту, в расстилавшееся перед ним открытое море. Он даже ни разу не взглянул назад, на город, который покидал.

Но сквозь предательский страх и стыд, что кипели в нём, он слышал идущий откуда-то изнутри тихий, настойчивый шёпот: «Обернись! Обернись…» Он потёр кулаком свои заплаканные глаза и оглянулся. Там, на пристани, на краю причала сидел и смотрел ему вслед одноглазый кот. Анри помахал ему рукой сам не зная зачем. А в ответ… Показалось ему или в самом деле кот подмигнул на прощание своим единственным глазом?

И в этот миг Анри понял, что совершил ошибку. Ужасную, непоправимую ошибку. Он не должен был бежать. Ему нужно было остаться там, у фонтана, хотя бы для того, чтобы попрощаться, чтобы сказать: «До свидания…»

Анри сунул руку в карман и нащупал талисман – он был всё ещё тёплый. Потом снова взглянул на причал. Кот сидел на том же месте. Анри Бошан вдруг закинул голову и воздел руки к ясному утреннему небу. Не всё ли равно, каким был Джек, кем он был? Главное, что Джек был его другом. Любимым другом.

76

Прижав стёртую ладонь к карману джинсов, Берегиня глядела на удаляющийся берег. Если Йемайя действительно такая могучая владычица, почему она не помогла ей? Ведь ей были принесены не один, не два, не три, не четыре, а целых пять даров, самых дорогих и любимых: Седна, нингё, меерфрау, сирена и лорелея. У неё остались только две фигурки, одна из которых – статуэтка самой Йемайи.

Берегиня ещё раз обратилась к морской богине:

– О, великая матерь, владычица морей! Помоги мне найти мою маму!

Повторив загаданное желание, она прислушалась в надежде услышать ответ.

Но ответа не последовало.

«Быть может, Йемайе недостаточно загаданного желания? – подумала Берегиня. – Но что же тогда ей нужно?» И тут же её осенило. Ну конечно же! Молитва!

Берегиня попыталась припомнить какую-нибудь молитву из тех, которым научила её Синь. Но это всё были молитвы благодарения – за синее небо, чистый воздух, за свежие плоды, за юрких ящерок… Прекрасные молитвы, но не о помощи.

Синь не позаботилась о том, чтобы научить Берегиню молиться о помощи.

Берегиня знала, что Синь не верила в то, что молитвы могут обладать действенной силой и способны что-то изменить.

«Надо реально смотреть на вещи», – часто повторяла Синь.

Берегиня, глядя на луну, подняла к небу руки и развела ладони, как вдруг… «Давай! Давай!»

Капитан! Он вернулся! Капитан, который куда-то пропал, пока шлюпка проходила канал, снова с ними! У Берегини отлегло от сердца. Раз Капитан здесь, значит, они не слишком далеко от берега.

Верт уселся на дне шлюпки. Капитан спикировал на скамейку, распушил перья, расправил крылья и пронзительно крикнул: «Давай! Давай!»

Потом настала тишина. Пёс и чайка молча и очень серьёзно посмотрели на Берегиню, словно хотели сказать ей: «Ну что ж, хорошенького понемножку. Морская прогулка удалась на славу. А теперь пора домой!»

«Домой… – подумала Берегиня. – Как же нам теперь вернуться домой?»

Берегиня вовсе не намеревалась заплывать за скалу де Вака. По плану она должна была добраться на шлюпке до косы и дождаться там появления Мэгги-Мэри. Вот так. Легче лёгкого. Раз-два – и готово.

В плане значились пункты «З», «И», «К» и «Л»: «Добраться до косы», «Отыскать Мэгги-Мэри», «Рассказать ей всё, что случилось в этот ужасный день, – рассказать всё-всё-всё», «А потом спросить у неё, что же теперь делать». Берегиня сунула большой палец в задний карман джинсов. Бумажка с планом по-прежнему лежала там. Но теперь от неё не было никакого проку. План нарушился, потому что в нём не было пункта: «Миновать косу и выйти в открытый океан».

Как же ей теперь отыскать Мэгги-Мэри? А сможет ли Мэгги-Мэри отыскать её? В душу Берегини вдруг закралось страшное сомнение: а вдруг мама не сможет её найти?

Она нащупала на шее талисман и сжала его в кулаке. Надо загадать ещё одно желание! Это должно помочь. А ещё надо отправить луне маленькую просительную молитву. Но не успела она придумать, о чём и какими словами она будет молиться, как огромная волна ударила о борт шлюпки. Верт взвизгнул. Берегиня ухватила его за завязки спасательного жилета.

– Держись, приятель, – сказала она.

И в ту же минуту возле них прокатилась другая волна, шлюпка подпрыгнула и закачалась из стороны в сторону, словно пробка. У Берегини похолодело в животе.

Где они? В какой стороне берег? Повсюду, куда ни бросишь взгляд, – океан. Вода, вода, вода. Без конца и края.

С замиранием сердца она подумала о том, что и пляж, и дома исчезли из виду. У неё захватило дух. Казалось, дыхание прервалось, она не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Берега не видно, не видно и косы. Берегиня попыталась собраться с силами.

– Дыши глубже! Ритмичнее! Вдох-выдох! Вдох-выдох! – скомандовала она себе.

Открыв рот, она вдохнула изрядную порцию воздуха и осмотрелась. Она зорко вглядывалась в темноту, но ни малейших признаков суши видно не было. Только волны, волны. Бегущие волны.

Луна находилась ни на западе, ни на востоке, ни на юге, ни на севере. Она стояла прямо над головой, в самой высокой точке небосвода. Здесь, среди океана, она казалась гораздо меньше.

Однако надо что-то предпринять. Судя по всему, от молитв и загаданных желаний толку мало. Берегиня решительно взялась за весло, но, едва опустив его в воду, сообразила, что не знает, куда нужно двигаться. Если она начнёт грести не в том направлении, то окажется ещё дальше от берега. К тому же стёртые в кровь руки ужасно болели.

Уронив весло, она согнулась в три погибели, подтянув коленки к подбородку. Стараясь не поддаваться отчаянию, она думала о том, что придётся запастись терпением и дождаться рассвета. Тогда, быть может, она сумеет разглядеть берег. Но сколько придётся ждать? К тому же ей не давал покоя страшный вопрос: как быть, если к утру её оттащит так далеко, что возможность увидеть берег исчезнет навсегда?

Ясно было только одно: надо во что бы то ни стало отыскать маму. И не важно, что по плану они должны были встретить её на скале де Вака. Пора переходить к пункту «И».

Медленно, осторожно встав на ноги, она произнесла:

– Это я! Берегиня! – и прислушалась. Вокруг раздавался только неумолчный плеск волн. Тогда она снова позвала: – Это я, Берегиня! Твоя дочка!

И снова прислушалась. На этот раз ей показалось, что в ответ эхом раздалось: «Берегиня!.. Берегиня…»

Мама?.. Или это только шум ветра?

Она снова села на скамейку и, садясь, почувствовала, что в бедро ей врезалась деревянная фигурка, что лежала у неё в кармане. Йемайя. Напоминание.

«Если она примет твой дар, то желание обязательно сбудется» – так говорил ей месье Бошан.

Она уже принесла ей в дар пять фигурок. Но кое-что ещё осталось. Берегиня сунула руку под скамейку, туда, где стояла старая обувная коробка. Она вся размокла, но в ней по-прежнему лежала одна-единственная фигурка. Берегиня вынула её и с сомнением покачала головой.