Надменный любовник - Стюарт Энн - Страница 46

— Где живет леди Пламворфи? — спросила она. Алистэйр подошел к ней. Джессамин вздохнула с облегчением: он не сделал попытки прикоснуться к ней.

— Вон тот, самый дальний дом, с крутой красной крышей. Заметь, он ниже остальных. Это на случай, если вдруг придется быстро сматываться.

— Я не кошка, я не вижу в темноте, — резко произнесла Джессамин. — Придется поверить тебе на слово.

— Ты имеешь в виду довериться мне? Неужели чудеса продолжаются? Небольшой совет, Джессамин: не смотри вниз, не поддавайся искушению — смотри только по сторонам. Даже коты не в восторге от таких пейзажей.

— Хорошо, — согласилась она.

— И делай в точности, как я скажу. Если ты решила добровольно стать моим сообщником в этом походе, ты должна понять, что я здесь главный.

— Кто сказал, что я добровольный сообщник?

— Ты сама. Тем, что не убежала. Она пошла за ним по серым черепицам, по крутым красным карнизам. Мимо каменных кладок и дымящих труб, мимо стаек ночных птиц, сквозь холодный ветер, который продувал легкую одежонку Джессамин и разметывал волосы по ее лицу. Они карабкались вверх и вниз, преодолевая чудеса архитектуры, пока наконец не остановились на высокой каменной террасе.

Алистэйр прислонился к балюстраде и улыбнулся ей. Его черные волосы растрепались на ветру.

— Нравится, любовь моя? — тихо спросил он.

— Где мы? — Она не ожидала, что ее голос может звучать так громко, а Алистэйр может двигаться так быстро. Через секунду он прижал ее к каменной стене, зажав рот. Он навалился на нее, крепко обняв, в глазах его были смех и еще что-то неуловимое.

— Мы воры, ты помнишь это? — прошептал он. — Взломщики. Нам не следует заявлять всему миру, что мы здесь. А мы как раз рядом со спальней Изольды Пламворфи. К счастью, старая ведьма спит как убитая, я слышу ее храп. Поэтому мы спасены.

Он убрал руку с ее рта, но не отпускал ее. Его сильное гибкое тело закрывало ее от ветра, и она уверяла себя, что ей нравится именно это. Хотя защита от ветра занимала ее сейчас меньше всего.

— Откуда ты знаешь, насколько крепко она спит? — прошептала Джессамин.

Алистэйр тихо усмехнулся:

— Слава Богу, не на собственном опыте. Я предпочитаю спать с женщинами, которые не настолько стары, чтобы годиться мне в бабушки, и не настолько молоды, чтобы годиться мне в дочери. Твой возраст как раз то, что меня устраивает.

Она попыталась оттолкнуть его, но ничего этим не добилась. Несмотря на свой беспечный тон, он оставался неподвижным.

— Что же мы будем делать?

— Можем простоять здесь так всю ночь. Проверим, смогу ли я лишить тебя девственности стоя. Думаю, что смогу, но будет неудобно и мы замерзнем. Можно спуститься в спальню Изольды, взять кое-какие из ее безобразных камней, а доход поделить.

— Нет! — сказала она опять слишком громко, И снова рука Алистэйра легла на ее рот.

— Так ты слишком скоро увидишь меня в Тайберне, — спокойно предупредил он. Алистэйр отпустил ее, подошел к краю террасы и огляделся. — Если тебя не устраивает ни то ни другое, мы можем просто спуститься вниз. Это трудная задача, но ты, кажется, не из тех, кто боится трудностей.

Он уже перебросил ногу через балюстраду, и было видно, что он готов без дальнейших колебаний исчезнуть, оставив ее здесь.

Джессамин бросилась к краю террасы. Они были над садом — сверху виднелись деревья. На доме было несколько балконов, которые могли послужить удобной лестницей. Учитывая то, что один из грабителей был Кот.

Он начал спускаться.

— Алистэйр.! — Джесс задыхалась. — Ты не можешь оставить меня здесь.

Он на мгновение остановился, обдумывая это.

— Не знаю, но думаю, что будет весьма забавно наблюдать, как ты попытаешься слезть отсюда.

— Ты не сможешь полюбоваться этим. Леди Пламворфи уже подозревает, что я имею какое-то отношение к ограблениям. Она, наверное, передаст меня кому-нибудь из своей отвратительной прислуги.

— Ты права! — Он перекинул ногу обратно. — Думаю, что мне придется все-таки взять тебя с собой.

— Вы свинья, милорд! — сказала Джессамин. — Ведь ты не собирался бросить меня?

— Рано или поздно все бросают друг друга, Джессамин. Ты еще не знала этого?

Она смотрела на него и размышляла. Она думала о том, что слова должны идти от сердца, а не от ума.

— Я не брошу тебя. — Она произнесла это почти шепотом, надеясь, что Алистэйр ее не расслышал.

Но его слух был не менее острым, чем зрение. Он резко обернулся и взглянул на нее:

— Что ты сказала?

— Алистэйр…

Окно спальни отворилось, стекло задело о каменную стену. Алистэйр, все еще скрытый темнотой, взгромоздился на перила, но на Джессамин в ее черной воровской одежде уже падал свет. Он освещал зловещее, с жирными губами лицо дворецкого леди Пламворфи. Он был в одном белье, на теле у него виднелось множество красных полос, наверное, ссадин от кнута. Свет падал и на ружье в его руке.

Его ужасные черные глаза сузились. Он внимательно смотрел на Джессамин, как на зверя, попавшего в силок. Жирные губы искривились в улыбке.

— Я знал, что это ты, — произнес он. — Я говорил ее милости, но она не верила.

Он не заметил Алистэйра, который стоял в тени. Сбежать для него было проще простого, но Джессамин не рискнула подать ему знак, чтобы он бежал, пока можно. Она стояла совершенно спокойно, хотя и была до смерти напугана ружьем в руках дворецкого и его свирепым лицом.

— Неплохое развлечение для меня и ее милости, — продолжал Хаукинс, не поднимая ружья. — Ты вполне этого заслуживаешь. Тебя убьют — не только для того, чтобы свершилось правосудие, но и для того, чтобы доставить удовольствие одной из твоих многочисленных жертв. Расстегни-ка рубашку и дай мне посмотреть на твои сиськи.

Джессамин не шевелилась.

— Уж лучше полицейские с Боу-стрит, — холодно произнесла она.

— Мне плевать, что тебе лучше! Тебе не придется выбирать. Снимай рубашку! Или я пущу тебе пулю в лоб.

— Но тогда я уже не смогу доставить вам удовольствие, — ехидно заметила она.

— Ничего, я могу даже с мертвой! Полагаю, ее милость слишком тупа, чтобы проверить это, — усмехнулся Хаукинс, поднимая ружье.

Следующие несколько секунд показались ей вечностью. Алистэйр метнулся через террасу, и в то же мгновение ночной воздух прорезал выстрел. Джессамин боялась поднять глаза. Когда она взглянула в их сторону, она увидела, что Алистэйр, вцепившись Хаукинсу в шею, бьет его головой о каменную стену с громким, тошнотворным звуком. Когда дворецкий упал, у Джессамин не оставалось никаких сомнений, что он мертв.

Алистэйр подошел к ней. Она не видела его лица, видела лишь следы крови на руках. Он взял ее за руки и приподнял, толкая с балкона. Сначала ей показалось, что он хочет убить и ее тоже. Она упала прямо на живую изгородь. Ветки исцарапали ей лицо, изорвали всю одежду. Она лежала, не в состоянии смотреть, дышать, думать.

Когда Джессамин попыталась вздохнуть, ее пронзила острая боль. Она выбралась из густого кустарника и подняла голову вверх. Из окна доносился пронзительный крик, но никто не пытался пуститься за ней в погоню.

Он неподвижно лежал на земле недалеко от нее. Он упал не в кусты, а рядом, и его удар был сильнее. Его глаза были закрыты, на лице чернело пятно крови. Когда Джессамин перевернула Алистэйра и приложила голову к его груди, она услышала слабые, редкие удары сердца. Она протянула руку, чтобы откинуть ему волосы с лица и заметила, что ее руки перемазаны в его крови. В отчаянии девушка опустилась перед ним на колени. Перед глазами мелькала лишь одна карта с распростертым мужчиной, пронзенным мечом, а вокруг царил хаос.

— Он мертв?

Джессамин не думала, что когда-нибудь будет так рада голосу Никодемуса. Она поднялась на ноги и обняла маленького человечка, забывшись от радости.

— Надо помочь ему, мистер Боттом! Мы должны позаботиться о нем, ему нужен доктор. Я думаю, он ранен, кроме того, он неудачно упал.

— Я не стану рисковать, — решительно произнес Никодемус, словно змея выскальзывая из ее объятий. — У нас был договор: если что-то случится, я должен немедленно убраться подальше, а с ним — будь что будет.